часть 4

СМЕРТЬ ЗА СПИНОЙ ПРОСВЕТЛЯЕТ

Перед тем, как зайти в палату к отцу, дожидаюсь его лечащего врача.

- Какой прогноз?

- Прогнозов больше нет. Метастазы... Лимфоузлы поражены. Теперь только ждать, какой из органов откажет первым. Вероятно, печень.

- Сколько осталось?

- До полугода. Но, на самом деле, гораздо меньше.

- Всë же было под контролем!

- Всë бы и было под контролем, Демид Альбертович. Но опухоль поразила оба яичка. А Альберт Маркович отказался от удаления. Лучевая терапия не дала необходимого эффекта.

- Господи... - от ужаса у самого всë к хренам сжимается. - Кастрация или смерть?

- Страх кастрации у мужчин очень силен, и они всегда надеются на менее радикальные меры. Сначала лучевая терапия давала неплохой эффект. В какой-то момент нам показалось, что мы достигли ремиссии. Но раковые клетки креативны. Они вышли в кровоток. Стресс ускорил развитие болезни. А Альберт Маркович пропустил несколько плановых обследований, запустив ситуацию.

- Ясно. Болевой симптом?

- Он на морфиносодержащих препаратах.

- Я зайду?

- Он не один. С женой. Постучите...

Мы давно не говорили с отцом. Я не держу на него обиды за то, какое решение он принял относительно меня по наследству. Но я и не сожалею о своих решениях - я забрал своë. Каждый из нас по-своему прав.

Приоткрываю дверь. Встречаюсь взглядом с моей молодой мачехой. Ах, да! Надо было постучать. Постоянно забываю об этой детали.

- Доброго дня, - захожу в палату.

На руках у Натальи годовалый мальчишка. Это мой брат. Марк.

Отцу ставят капельницу.

Присаживаюсь перед мальчиком. Мы первый раз видимся.

- Привет, брат, - пожимаю пухлые пальчики.

Мальчик не реагирует, продолжая смотреть в сторону. Бабушка немного рассказывала о нём. Марку ставят аутизм. Он практически не реагирует на людей. Вижу, как у Натальи трясутся пальцы, которыми она сжимает его.

И вообще она очень худа, измотана, глаза нервно блестят. Подурнела. Теперь моя мачеха не выглядит моложе меня. Из покладистой незаметной мышки она превратилась в грубую крысу, зажатую в угол. Впрочем, Наталья всегда была неприятна мне.

Пересаживает мальчика в стоящую рядом коляску.

- Демид, - заламывая руки шепчет негромко. - Помоги мне. Он не оставляет мне ничего! Только "ежемесячная сумма на содержание" и маленькая квартирка.

- Квартира на Пресне? - думаю, он отдал ей эту.

- Да.

- Нормальная квартира, Наталья. Гостиная, две спальни. Практически центр Москвы.

- У меня больной ребенок, как я буду?!

- Марку требуется лечение?

- Не знаю я! Пока не до этого, - нервно. - Боже... Как мы будем жить?? Он даже не оформил её на меня, чтобы я не продала, понимаешь? Мы просто будем там жить!

- Ну, и живите. Никто же не отберëт.

Смахивая слëзы, отходит к окну. Сзади, в кармане коляски, игрушка. Вытаскиваю, протягиваю Марку. Не смотрит.

- Да, ему всë равно, можешь не стараться! - обиженно.

Всовываю в пальцы резинового зверька. Сжимает, не глядя. Ещё раз, ещё раз, еще раз... Звука не раздается.

- У него пищалка из игрушки выпала, - рассматриваю я игрушку в его руках снизу.

- Это я вытащила. Достало уже... Пищит и пищит. Сил нет слышать!

Мля...

- Держись, брат, - треплю по голове.

Медсестра наконец-то уходит. Я подхожу ближе к отцу.

- Здравствуй, сын. Был уверен, что ты придёшь.

Жесть... Год назад ещё был цветущим мужчиной, теперь иссушенный старик. Как быстро, неожиданно, неумолимо и страшно.

- Как ты?

Болезненно и мутно ухмыляется.

- У меня несколько просьб. Всë по канону.

Киваю.

- "Дети из нашей семьи не должны быть брошены".

- Согласен.

- Проследи. У меня три сына и внук.

- Прослежу.

- Вторая - мать.

- Мог бы не просить. Бабушку я не брошу.

- Нет. Твоя мать. Маргарита Владимировна... В девичестве Ларина. Теперь Майер. Живёт в Дрездене, адрес есть в сейфе. Пароль ты знаешь. Я поступил жестоко. Хреново теперь умирается. Может, поэтому. Найди еë, что ли. Пообщайся. Скажи, что я был неправ.

- Сделаю.

- Третье. Наталья, выйди…

- Да знаю я и так, что ты скажешь! При мне говори! - с досадой и ненавистью.

Пока отец был в силе, она и близко не смела таким тоном с ним разговаривать.

- Выгони еë... - закрывает он глаза.

Выходит сама, раздраженно хлопнув дверью. Марк даже не вздрагивает.

- Ей положено небольшое содержание. На сына. Если она будет плохо обходиться с ним, отними, найди ему хороший интернат и оплачивай из этой суммы ему содержание. Навещай его.

- Она плохо с ним обходится?

- У него хорошая няня. Наталье сейчас не до него. Впрочем, ему всë равно. Он аутист.

- Мне жаль, пап.

Отворачиваюсь к окну. Жесть... Жесть!

- Наш семейный бизнес в руках Родиона и его команды. Он сменил моих людей. Теперь он - генеральный. Но, юридически бизнес принадлежит всë также их со Златой общему ребенку. Помоги ему найти и вернуть жену. Примириться. Он сожалеет, что потерял её. А Злата…Она не позволит ему всë разбазарить. Мой внук должен получить обещанное. Хоть я и нарушил детали нашего договора с Ольховскими, но суть мне хотелось бы соблюсти.

- Здесь - нет. Прости, отец. За эту женщину и твоего внука между нами будет война. И она уже началась. Злата сбежала не без участия Родиона. Он последний, кто говорил с ней.

- Тогда, ты как старший, обязан гарантировать всем, что они выживут в этой войне.

- Буду к этому стремиться.

- И... Да. Хотел всегда сказать: горжусь тобой. Иди…

Отцовское благословение. Не думал, что когда-либо получу.

- Очень ценно... Спасибо. Я тобой тоже.

Смерть за плечом просветляет. Отец все сказал по делу, в духе Черкасовых.

Попрощавшись с братом ухожу.