Я твоя последняя игрушка

Он не был красив в классическом понимании этого слова, мужчина, на которого я смотрела сквозь окуляры бинокля. Слишком резкие черты лица, глубоко посаженные глаза. Отсюда они чёрными казались, но я знала, они серые. У меня были его фотографии, много фотографий.

Недавно прошёл дождь, и крыша, на которой я лежала была мокрой. Сырость и ночной холод пронизывали насквозь но я не отрывалась от своего занятия. Я к этому пять лет шла…

Он пил виски в изолированном вип кабинете ресторана. Одна из штор отдернута, чем я и воспользовалась. Я вижу угол дорогого стола из красного дерева. Пепельницу с тлеющей в ней сигаретой. Руку, которая так небрежно расслабленно лежит. Мужчина находится ко мне боком, я вижу его профиль. С жадностью рассматриваю лицо, которое изучила уже полностью, я могу нарисовать его с закрытыми глазами.

— Я хочу, чтобы ты умер, - шёпотом говорю я. - Подонок.

И он…он вдруг поворачивается ко мне. И я уверена, что смотрит прямо в глаза. Я откатываюсь назад, скольжу по мокрой черепице крыши, сердце бешено бьётся. Пытаюсь убедить себя - он не мог меня увидеть. Между нами дорога, ночь, я на крыше… Спокойнее не становится. Бегу по крыше, рискуя упасть вниз или попасться на глаза охране. Кроссовки грохочут, но я точно знаю, что внизу, внутри этого здания ночью никого нет. Добегаю до угла, спрыгиваю на пристройку магазина, с неё на мокрый асфальт и бегу прочь.

Я не могу попасться сейчас. Я слишком долго к этому шла - больше семи лет. И час икс все ближе. И…даже умереть не страшно, хотя жить хочется со страшной силой.

Ночью я то и дело вскрикивала - мне снилось, что он на меня смотрит. Просыпалась, шла на кухню. Полы в съёмной однушке протяжно скрипят в такт мои шагам. Пью горький кофе и смотрю на улицу, в ночь, и даже там, кажется, его глаза вижу. Мне не сбежать, да и не буду. Я бегу ему навстречу, только он этого ещё не знает.

Утро я встречаю полностью одетой и готовой к выходу. Ещё рано, но та, встречи с которой я жажду просыпается рано. У неё ребёнок маленький, и они гуляют до наступления дневной жары. Я с трудом нашла её адрес, и эта встреча для меня очень важна.

Она курит, стоя в стороне от детской площадки. Ребёнок лет полутора с задумчивым видом ковыряет песок лопаткой.

Я на мгновение останавливаюсь, разглядывая её. Багров явно знает толк в женщинах - она красива. На её лице умиротворение, и мне не хочется нарушать её покой, но я это сделаю.

— Мария? — шагаю я к ней.

Маска покоя слетает с её лица во мгновение. В светло-зелёных глазах испуг. Смотрит на меня, видит молодую девушку в толстовке, мечется глазами, не веря, что я одна.

— Что вам нужно?

Бросается к своему ребёнку. Малыш не хочет выпускать лопату, на футболке женщины остаётся некрасивое пятно, но она не замечает. Стискивает ребёнка и бежать готова.

— Это его ребёнок? - спрашиваю я. - Я одна. Я не сделаю вам плохого. Я просто задам несколько вопросов и уйду.

Плечи женщины поникают. Она понимает, что здесь ей бежать некуда, не от себя же и от своего дома. Садится на край песочницы, ребёнок кричит, но она не выпускает его из рук.

— Нет. Это ребёнок моего мужа. Багров…он не хочет детей и это было одним из условий нашего соглашения. Уйдите пожалуйста, я хочу, чтобы вы ушли.

Но я - неумолима. Я иду к своей цели уже семь лет и меня не остановить.

— Расскажите мне о нем и я уйду. Каких женщин он любит? Каковы его предпочтения в сексе? Мне… Все важно. Какие фильмы он любит?

— Он любит старые голливудские фильмы, - вдруг улыбается Мария. - Он любит сильных женщин, с иными ему нянчиться лень. Секс…он любит секс. Что вы ещё хотите знать? Мы расстались больше двух лет назад. Если…я скажу лишнего это может аукнуться.

Последний мой вопрос один из самых важных.

— Он жесток?

О, я знаю, что он монстр. Но так же я знаю, что порой монстры кажутся лучшими из людей.

— Он равнодушен. Его ничто не трогает. Всё люди для него…игрушки. Но он не жесток… Я была с ним год, он хорошо мне заплатил, я смогла открыть свой бизнес. Мой муж ничего не знает, не говорите ему пожалуйста…

Она и правда сильная. Если будет нужно, будет сражаться за своего ребёнка. Но она слишком счастлива, а счастливые люди уязвимы. И мне остро жаль и её, и ребёнка, который плачет, не понимая, что с матерью случилось.

У меня была сотня вопросов. Но эта жалость…она мне мешает. Я отступаю, ухожу оставляя испуганную женщину и плачущего ребёнка. Но она вдруг откликивает меня. Я останавливаюсь, не оьорачиваясь, жду её слов.

— Он тебе не по зубам, девочка, - говорит она. - Не стоит…лучше уезжай. Беги прочь.

Только ехать мне некуда. Жаль, что я не узнала почти ничего нового. Я и так знала, что он умен. Равнодушен и расчётлив. Что любит классику кинематографа. Но эта встреча была нужно мне…

— Сегодня, - напоминаю я себе, шагая по городу. - Это случится сегодня.

Я готовлюсь заранее. Отстраненно, словно это происходит не со мной. Принимаю душ. Сушу волосы, глядя на себя в зеркало. А потом уступаю внезапному порыву, приношу с кухни нож, обхватываю гриву своих волос и обрезаю. Волосы, которые при длине по пояс были просто волнистыми, сейчас вьются мелким бесом. Взбиваю их, крашу губы алой помадой.

Из зеркала на меня смотрит блондинка с алым ртом. Светлые кудри не достигают и плеч.

— Мерелин Монро, - хмыкаю я.

Но я надеюсь, что эта импровизация мне поможет. Капельку духов в ложбинку груди. С макияжем главное не перемудрить - я не хочу выглядеть старше своих двадцати шести. Платье с открытым декольте. Туфли лодочки.

Я готова и одновременно понимаю - не буду готова никогда.

— Назад пути нет…

Всё бы хорошо, если бы не страх, который плещется в моих глазах.

Я выхожу из дома в девять вечера. Бар, который посещает Багров находится почти на окраине, в тихом районе, что сыграло мне на руку при слежках. Тем не менее так просто сюда не попасть. На входе Строгий фейс контроль. Вчера меня сюда точно не пустили бы, а сейчас охранник окидывает меня одобрительным взглядом. Я - то, что нужно. Пушечное мясо. Игрушка, для услады тех, кто сорит здесь деньгами.

Только никто не знает, какова моя истинная цель.

В баре негромко играет музыка. Ещё рано, здесь мало людей. Я нахожу взглядом охранника Багрова - стоит чуть в стороне, значит и его хозяин уже здесь. Прохожу к барной стойке. Тот, кто мне нужен появляется здесь. Заказывает виски со льдом, задумчиво рассматривает тех, кто пляшет под его дудку.

Сегодня он встретит меня.

— Воду со льдом, - говорю я бармену.

Ловлю на себе несколько мужских взглядов и недовольно морщусь. Я не привыкла быть такой яркой. Мой привычный камуфляж это толстовка, джинсы, длинная коса. Теперь я чувствую себя голой и это обезоруживает. Главное, чтобы Багрова появился сейчас, до тех пор, пока ко мне не подкатился никто из местных толстосумов.

По запотевшему бокалу лениво скользит капля. На кубиках льда лежит лист мяты. Делаю глоток и от холода буквально сводит зубы. Капля срывается и падает на тонкую ткань дорогих чулков.

За барной стойкой никого кроме меня, но бармен внезапно срывается с места и торопливо готовит порцию виски со льдом. Я подбираюсь и даже спину выпрямляю сильнее.

Момент икс настал.

— Ваш виски со льдом, - говорит бармен.

Мне мучительно хочется повернуться, я первый раз так близко к нему нахожусь. Но я должна быть спокойна. Он ведь не должен догадаться, что я пришла лишь ради него… лезу в свою маленькую сумочку. В ней тонкие дамские сигареты, золотая зажигалка. Курить я не люблю, но специально училась делать это красиво. Не спеша закуриваю и глубоко затягиваюсь.

— Девушка! - моментально реагирует бармен. - Курить внутри заведения строго запрещено.

Но я - сама невозмутимость. Я - сама уверенность. Вынимаю из кошелька несколько крупных купюр и бросаю их на барную стойку. У бармена смешно вытягивается лицо, он явно не знает, как реагировать, учитывая, что рядом с ним сидит хозяин этого бара и один из самых богатых людей города.

— Теперь можно? - спрашиваю я и очаровательно улыбаюсь.

— Я вынужден вызвать охрану…

Но парня перебивает ОН. От его низкого голоса мурашки по коже.

— Брось, Толик…пусть курит.

Значит, я сумела его заинтересовать. Теперь я могу медленно к нему повернуться. Теперь моё любопытство оправдано. Я дышу через раз, но я сильная, я столько раз репетировала…

— Вы царь и бог? - спрашиваю я, вопросительно приподнимая бровь.

— Почти… А вы забавная, - заключает Багров. - Вы так богаты?

Кивает на брошенные мной купюры. Делает глоток виски, я смотрю на его руки, на его излишне резкое лицо…господи, как он близко, тот, кого я ненавижу.

— Нет, - пожимаю плечами я. - Это мои последние деньги. Но если я не могу тратить их на свои прихоти, зачем они мне?

— И правда, - соглашается Багров. - Толь, угости даму за счёт заведения.

И…уходит. Я смотрю в его спину и не могу поверить своим глазам. Я столько лет пыталась к нему пробиться. Я работала стадером в его фирме, но так и не сумела попасть в штат. Я следила за ним. Я знаю, что он ест, что пьёт, чем живёт. И я…не сумела его заинтересовать.

Глухое беспросветное отчаяние не даёт дышать. Тушу сигарету в подставленной пепельнице, залпом допиваю воду. Отмахиваюсь от бармена - я не пью. Если и решусь напиться, то явно не в самом логове зверя. Я просрала свой шанс на месть. Но я не сдамся. Я придумаю что-то ещё…

Выхожу на улицу. Вечер удушающе душный. Лодочки на высоких каблуках, дань моему желанию быть похожей на голливудскую диву пятидесятых ужасно жмут. Снимаю их, иду босиком, благо в этом тихом районе почти нет прохожих. Я не плачу, я давно разучилась плакать. Да, я просрала свой шанс. Но будут и другие, пусть даже мне снова семь лет ждать придётся.

Автомобиль притормаживает негромко шурша шинами. У меня нет сил даже испугаться, я слишком опустошена. Равнодушно смотрю на опускающееся затонированное стекло.

— Босоногая леди? - спрашивает Багров, кивая на мои ноги.

Я тоже опускаю взгляд вниз. Испачканные в дорожной пыли ступни никак не вяжутся с моим вызывающие платьем и алыми губами.

— Я не леди, - честно отвечаю я. - И близко не стояла. Я притворяюсь…

И дверь дорогого автомобиля приглашающе открывается.