Глава 5.

— Ну что ты застыла? Раздевайся.

Пф.

— Ты хотел потрогать сиськи, трогай. Раздеваться то зачем?

— Я имел ввиду голые.

— А тут извини, уточнять надо было, — развожу руками, а он усмехается, пожимает плечом и надвигается. Неумолимо. Прямо на меня. А мне вдруг страшно становится. Он ведь офигенный. Красивый. Умный. А еще у меня от него мурашки там, где быть не должны. А если он меня коснется? А если он меня поцелует? Я и так еле в себя пришла после той встречи, что не состоялась. А теперь что? Влюблюсь? Буду испытывать вечные мучения?

Мысли вихрем в голове проносятся, а он уже так близко. Я кажется могу разглядеть каждую линию его коричневого зрачка, каждую пору его чуть смугловатой кожи. Он уже тянет руки прямо к моей груди, а я трушу.

Приседаю резко, неожиданно для самой себя и проползаю у него между ног, глупо застреваю, под его хохот. Дергаю корпусом вперед, так что он валится на пол.

— Кристина!

Я уже на ногах, пока он на полу. Но успевает вскочить до того, как я тяну на себя ручку.

— Трусливый зайчонок.

— Не трогай меня! — отпихиваю его грудь.

— Ну вот, ты меня тронула, а я тебя? Ну чтобы все честно… — его сильные пальцы обхватывают мою грудь, не давая мне даже с места сдвинуться.

Я на рефлексах замахиваюсь, но он быстрее. Уворачивается, руки отпускает, а я понять не могу, что чувствую. В голове такой сумбур. А вся эта возня выглядит как угодно, только не романтично.

— Наиль, — шепчу, почти со слезами на глазах, так что он напрягается всем телом, а пальцы на моей груди превращаются в стальные капканы, причиняющие боль. – Отпусти меня. Просто отпусти. Я не хочу этих игр. Я слишком для них слабая.

Он отпускает меня резко, а у меня ощущения, словно с меня одеяло с утра содрали. Теперь зябко и обидно. Желание попросить вернуть его руки крайне противоестественно, но оно есть, и я просто глушу его в себе.

— Не было бы никаких игр, не помести ты меня в черный список. А вчера меня отец с братьями позвали. Им я отказать не мог.

Врет. Но как красиво врет. Аж верить хочется.

Достаю телефон из кармана и под его пронизывающим, тяжелым взглядом снимаю блокировки во всех социальных сетях.

— Ну вот и умница. Вечером позвоню.

— Ага, — только я трубку не возьму. Хочу уйти, поскорее, чтобы не умолять прикоснуться и к его кубикам, и к его губам. Меня всю ломает, я чувствую, как близка к падению в эту яму полной зависимости от человека. А я понимаю, что нет ничего хуже. Потому что Наиль не тот, кто будет со мной всегда. А если и будет, то как друг, а вряд ли меня долго это будет устраивать.

— Кристина, — его горячая руки ложится на мой локоть, и я тут же жалею, что одела футболку, а не водолазку. – Шикарная презентация сайта.

Эта похвала растапливает тот последний кусочек льда, который был в моей обиженной душе. Ну вот как у него это получается. Я уже улыбаюсь, но все равно выдергиваю руку и открываю дверь, не давая себе и шанса на раздумья. Я буду общаться с ним по сети, близко мне подходить к нему нельзя.

В коридоре замечаю Глеба, который идет ко мне.

— Ты куда пропала?

— Да, забыла кое – что в аудитории, — тяну его дальше за угол, но Наиль выходит раньше и Глеб его замечает.

— А вы чего там… Он тебе работу предлагал?

— Эм… Попросил свой портрет.

— А, ну ясно, — смеется Глеб, а то я уж подумал, что ты ему понравилась.

— Не поняла, — торможу на лестнице и поворачиваюсь к нему. – Я не могу ему понравится?

— Ну… Кристин. Ты же реалист. Вы просто в разных весовых категориях. Да ты не смотри так. Ну нафига тебе это. Он же заложник стандартов, ты будешь вечно к нему стремиться и потеряешь свою личность.

— А ты у нас знаток стандартов.

— Я просто такой же нестандартный, как и ты. И, по-моему, клёво не зависеть от чужого мнения.

— Ну может быть. Ладно, Глеб, пока.

— Ты не обиделась? – кричит он мне вслед, а я головой качаю. Нет, не обиделась. Скорее в очередной раз сняла розовые очки, которые так сильно хочет мне надеть моя влюбленность в Наиля. Хочется верить, что я по-настоящему ему понравилась. А не потому что ему вдруг стало скучно с его сушеными, размалеванными воблами, которые так часто мелькали на его фотографиях в сети.

Наиль действительно позвонил вечером. Я не стала брать трубку, просто понимая, что даже его голос слышать для меня будет губительным. Отправила сообщение, что занята и могу только писать.

***

Так мы и общались около недели. И с каждым днем не отвечать на его звонки мне становилось все тяжелее. Еще хуже было прогуливать пары. Он ведь мог появиться на любой из них и от мысли, что я снова могу его увидеть, все внутри сжималось. Но это ведь не могло продолжаться вечно. Еще одна неделя прогулов и в деканате начнут задавать вопросы. А я знаю, как минимум трех человек, которые ждут, что меня отчислят, чтобы сесть на мое нагретое местечко. Кстати, Глеб один из них. Но пока вроде подставить меня не пытался, в отличие от Вершининой, которая отметила все мои прогулы.

Я узнаю об этом в пятницу, когда все – таки решаюсь появиться в вузе. Приходится сослаться на отравление. И пока мой кредит доверия высок, мне можно не беспокоиться.

— Отмазалась? – Вершинина ждет у Деканата, подпиливая свои острые ногти.

— Ну даже если бы и нет, вряд ли меня бы отчислили. К тому же ты планировала вроде как замуж выгодно выйти, зачем тебе бюджетное место?

— Планировала. За Кадырова. Так что можешь больше не рисовать его портреты.

Я напряглась конечно, но алиби у меня есть, так что волноваться не о чем. Только разборок мне с этой курицей не хватало.

— Я же объяснила, как портрет там оказался и кстати Наиль Ахметович это подтвердил. Или выжженные волосы думать мешают?

— Тебе твой жир мешает. Запомни, не стой у меня на пути.

— Да, Господи, флаг в руки. Если тебе по душе быть одной из жен в его гареме.

— Каком еще гареме.

— Ну ты разве не видела его социальные сети. Он же кобель. Думаешь, после свадьбы изменится?

— Ой, да все мужики кобели. Главное, чтобы на моей карте всегда были деньги, а с кем он там спит, меня не интересует.

— Вершинина, — слышим голос и вздрагиваем. Наиль из-за угла выходит и опирается на стену. – А давай я тебе дам адресок одного борделя. Тебя там работой всегда обеспечат.

— Вы… То есть я… Я пойду, — пронзает она меня взглядом, а я делаю удивленное лицо. Вот я тут причем?

— Эх, а ведь она даже про сына ничего не сказала.

— Какого сына? — не понимает Наиль. – Мы с ней не спали.

И почему от этой новости дурацкие мурашки по спине и бабочки в животе. И от его взгляда горячо становится.

— Да я про сказку. По царя Салтана. Одна пир накрыла, другая полотна ткала, третья сына собиралась родить. А царь как раз подслушивал.

— А ты бы что для царя сделала?

— Дала бы играть ему в компьютерные игры…

Он хватается за сердце.

— Идеально.

Мы смеемся, а потом он вдруг серьезным становится.

— Из-за меня прогуливала?

— А тебе заняться нечем, как только караулить меня.

— Трубку ты не берешь, а мне нравится слышать твой голос, — он говорит это, подходит ближе, и кажется сейчас вот – вот поцелует. А мне настолько приятно его доля внимания, что я бы даже не воспротивилась. Но стоит кому – то пройти мимо, как Наиль делает шаг назад. Стесняется? Боится, что кто – то увидит? Тогда зачем таскается?

— А мне твой нет. Вот общаться в сети можно.

Это ладно пара еще, а если бы перемена? Вообще бы не подошел?

— Врунья, — снова шаг вперед и снова назад. – Кристин, я разве не дал понять, что ты мне нравишься?

Одной фразой он снова разрушил стены, которые я строила вокруг себя. Так и хочется надуть губы и спросить. «Правда?»

— Ну…

— Что «ну»? – тянет он меня в угол, где дверь бухгалтерии, которая сейчас закрыта. – Общаться с тобой конечно приятно, но я бы хотел перевести наши отношения на более высокий уровень.

Он касается пальцем моего соска, закрыв меня всем телом. От света. От других людей. А я ничего поделать с собой не могу. Я нравлюсь ему. Нравлюсь.

— Мне кажется, ты перепутал высокий и низкий, — шепчу хрипло, давая не только груди коснуться, но и по шее себя погладить.

— Может быть, зайка, но сейчас я готов на все, только чтобы сделать вот так, — он касается моих губ своими. Легко, почти невесомо. Все тело пронзает колючим импульсом. В груди гулко сердце стучит, рвет грудную клетку. А коленки становятся почти ватными, от чего я по стенке вниз стекаю. И только его рука, уже сдавливающая плоть не дает мне упасть, только распаляет, только вызывает агонию во всем теле. Я уже сама вцепляюсь в эти твердые плечи, ноготками сжимаю, а он глухо рычит мне в рот. И его нежный поцелуй, мой первый поцелуй, вдруг другим становится. Жадным, настойчивым, не дающим мне даже глотнуть воздуха. Да и не нужен он мне. Я ведь уже давно поняла, что вот он мой воздух. Наиль.

Его вторая рука уже сдавливает мне талию, или что там должно быть.

— Скажешь мне свой адрес, зайка. Я приеду, — шепчет он мне на ухо, а у меня мозги уже сладкая вата. Я киваю, я трусь об него совершенно бесстыдно, а моя грудь теперь зависима от его пальцев, которыми он так офигительно ее ласкает.

— И теперь фоточки мне свои интимные будешь слать?

Сейчас я уже кажется на все согласна.

— Умная зайка. Послушная зайка.

Звонок с пары заставляет отпрянуть друг от друга. Он подмигивает и уходит, а я остаюсь на месте, пытаясь осознать произошедшее.

Я ему нравлюсь. Вот такая нравлюсь. Он трогал меня. И даже бока его не смутили. А его поцелуй. Он до сих пор на моих губах горит.

Хочу ли я, чтобы он ко мне приехал? Определенно да.

Хочу ли я стать его девушкой.

Точно да.

Закрывая глаза, я вижу его рядом, такого красивого и мужественного. Такого настоящего и любимого. Моего Наиля.