Глава 10

- Миссис Маклир, доброе утро, - голос служанки вырвал ее из сна. Ей теперь хватало трех часов сна, когда она была бесчувственнее трупа; а все остальное ночное время жрица проводила, лежа в постели, чтобы не возбуждать подозрений. Хотя именно в ночные часы ощущала необычайный прилив сил и бодрости.

Сквозь опущенные ресницы Амен-Оту проследила за темным силуэтом служанки, которая направилась к высокому окну.

- Нет... не трогайте, - выговорила она на английском языке, увидев, как девушка собирается раздвинуть занавески. Служанка тут же опустила руки и повернулась к ней.

- Как угодно, мэм.

Девушка слегка присела в знак почтения и быстро вышла. Сейчас она принесет ей "кофе в постель", как это называлось.

Жрица села, оперевшись спиной на подушки, и медленно обвела взглядом комнату. Это был седьмой день после того, как она сошла на берег страны Америки. Мистер Маклир устроил ее в доме одного из своих друзей, и люди здесь относились к ней почтительно и выполняли все, что бы она ни попросила. А у нее это получалось с каждым днем все лучше.

Мистер Маклир в первый же день принес ей очень полезную книгу, которая называлась "словарь". Он принялся учить ее сразу говорить и читать на своем языке, указывая на предметы вокруг себя и тут же прочитывая их названия по книге. В этой спальне было множество всяких вещей, и новоявленная египтянка Амина делала быстрые успехи. Мистер Маклир даже изумлялся ее способностям, и она сама порою им изумлялась: ее новая память была как смола, в которой намертво застревало все, что туда однажды попадало.

Амен-Оту взяла толстую потрепанную книгу с ночного столика и, полистав страницы из тонкой "бумаги", вздохнула и отложила словарь. Ах, если бы подобные хранилища знаний существовали в ее время! Какими сокровищами обладали эти варвары, и они даже не знали им цены... Дядя ее мертвого мужа сказал ей, что такую книгу теперь мог приобрести любой бедняк!

Дверь отворилась, и вошла служанка с подносом, полным еды. "Кофе" со сливками и "рогаликами", и еще "овсянка" и "апельсиновый сок". Египтянка улыбнулась.

- Благодарю вас, - сказала она.

Девушка улыбнулась в ответ. Наверное, это была не рабыня, - Амен-Оту не знала, существуют ли еще рабы; и в ее время в домах знати по большей части тоже прислуживали свободные люди, а рабами делали военнопленных, "живых убитых". И, в любом случае, лучше обращаться с прислугой по-доброму.

Амен-Оту принялась есть. Наслаждение от еды было все таким же острым, и она по-прежнему испытывала сильный голод, хотя теперь насыщалась быстрее. И потребности облегчиться у нее за все это время ни разу не возникло. Ей, конечно, пришлось притворяться, будто она это делает, по нескольку раз в день заходя в уборную и спуская воду в "ватерклозете": еще одно хитроумное приспособление нового времени. К своему облегчению, - и некоторому разочарованию, - жрица поняла, что в окружающих ее вещах нет ничего магического. Это была просто ловкость рук, выдумки ученых людей, которыми мог пользоваться любой - даже самый низший, не обращаясь к богам и не готовя себя к таинству.

На второй день Амен-Оту заставила Мистера Маклира и молодую служанку у себя на глазах спускать воду в уборной, а потом открывать и закрывать "краны" в ванной комнате. Они тогда улыбались, выполняя ее просьбы, - служанка тоже улыбалась, глядя на нее как на глупую дикарку. А Амен-Оту сохранила спокойствие и улыбнулась сама себе, удостоверившись, что ничего чудесного в окружающих предметах нет. Она знала, как легко может вселить во всех этих варваров ужас, - ужас, перед лицом которого самые ученые мудрецы нынешнего времени будут как малые дети...

Покончив с завтраком, она промокнула губы "салфеткой" и встала. Нужно было умыться. Она теперь, кажется, совсем не потела, - или, возможно, это было из-за постоянного холода. Но потребность очищать рот у нее появилась... и женские выделения тоже вернулись. Правда, вряд ли у нее будет идти месячная кровь, - она знала, что кровотечение как-то связано со способностью беременеть, а она теперь вряд ли к этому способна.

Мертвые не могут давать жизнь: даже воскрешенные мертвые. Хотя о таких существах, как она, жрица до сих пор никогда не слыхала!

Вдруг сердце сжала сильнейшая тоска, когда она ощутила свое беспредельное одиночество. Способен ли ее хоть кто-нибудь здесь понять? Сможет ли она хоть кому-нибудь верить?..

Амен-Оту совершила туалет, потом вернулась в комнату, накинув "халат" из блестящей синей ткани. Сейчас нужно будет опять надевать черное платье. Она понимала, что облачение вдовы служит ей защитой, - но это уже начало тяготить ее...

Вновь явилась служанка, чтобы помочь ей одеться и причесаться. На четвертый день Амен-Оту обратила внимание, что никто из женщин здесь не носит коротких волос, как она. И, когда она сказала об этом служанке, та предложила ей "шиньон" - чужие черные волосы, которые прикалывались к затылку и скручивались в узел. С такой прической Амен-Оту совсем не походила на себя прежнюю; однако ей это шло.

Убрав ее волосы, служанка с улыбкой предложила:

- Не желаете ли прогуляться, мадам? Поглядите, какое сегодня солнце!

Амен-Оту содрогнулась.

- Нет.

Задернутые "шторы" защищали ее от безжалостного Ра, как и любая плотная ткань, - она заметила; и разрушение под воздействием света стало происходить медленнее. Позавчера жрица проверила это, когда осталась одна: она высунула руку в окно, которое выходило на большой сад, и принялась считать вслух. Рука истлела до костей, когда она досчитала до десяти. И потом восстановилась через пятьдесят мгновений.

На другой день после этого опыта египтянка узнала, что люди нового времени пользуются часами, точно отсчитывающими время, - гораздо точнее и удобнее водяных. Такие часы из резного дерева стояли на "каминной полке" в ее спальне. Она стала постоянно с ними сверяться - ее зачаровывало движение черных стрелок, отсчитывавших время ее новой жизни. Настоящее священнодействие: хотя эти варвары относились с пренебрежением к часам своей жизни, как и ко многим другим своим богатствам.

Служанка ушла; тогда Амен-Оту села в кресло у кровати и принялась листать словарь. Она порою сильно тосковала, но никогда не скучала, оставшись одна. Этот "английский" язык оказался легким для изучения - хотя в нем обнаружилось очень много новых слов, обозначавших новые вещи, он был гораздо удобнее сирийского и аккадского языков, которые она изучала в прошлой жизни. Возможно, потому, что у этих варваров была такая удобная письменность. Слова, которые изображались не с помощью рисунков или клиньев, а только перестановкой отдельных букв, - до чего просто!..

Ее отвлекло появление Мистера Маклира. Амен-Оту вздрогнула и чуть не уронила книгу с колен.

Старик сел напротив нее на стул и, участливо улыбаясь, погладил свою седую с рыжиной бороду.

- Как ваше здоровье, Амина? - спросил он.

- Хорошо. Благодарю вас, - ответила египтянка, медленно и тщательно выговаривая слова.

Некоторое время ее покровитель изучающе смотрел на нее; и это почему-то ей не понравилось. Амен-Оту попыталась проникнуть в его разум, но встретила глухое препятствие. Смертные тоже могли защищаться от нее - хотя наверняка не сознавали, как они это делают...

Амен-Оту ощутила сильное желание испытать этого человека; и одиночество становилось все непереносимее. Оно было даже хуже, чем одиночество в плену у смерти, потому что тогда время ощущалось совсем иначе.

- Я тоскую, - медленно выговорила она, умоляюще глядя на Мистера Маклира. - Когда я смогу... встречаться с другими людьми?

Мистер Маклир снова ласково улыбнулся. Он взял ее руку и погладил своей сухой морщинистой рукой.

- Бедное дитя. Конечно, вы тоскуете, так далеко от всего привычного, - ответил он. - Мы скоро поедем домой, и там вы познакомитесь с семьей вашего мужа, они помогут вам отвлечься. А когда кончится срок вашего траура, мы будем снова устраивать большие приемы.

Последнего слова египтянка не поняла. Что значит "приемы"? Наверное, празднества, где много людей и много света. Она быстро отвернулась, чтобы не выдать своего страха.

Мистер Маклир понял ее по-своему, приняв это за смущение. Он снова отечески похлопал жрицу по руке, а потом встал и предложил ей прогуляться по саду.

- Вам нужен воздух, - сказал он.

- Не... сейчас. Лучше вечером, - ответила она с запинкой.

Старик, кажется, обрадовался тому, что не придется ее развлекать.

- Как хотите, дорогая.

Она вдруг задумалась о том, чем он занимается, когда выходит от нее. Как вообще мужчины этого времени получают свое богатство?

Мистер Маклир покинул комнату, и Амен-Оту осталась одна со своей книгой. Но читать ей больше не хотелось. Жрица встала и прошлась по спальне, равнодушно трогая предметы, которые до сих пор так восхищали ее.

Она подумала, что Мистер Маклир вовсе не так добр, как сначала показался. У нее появилась догадка, почему он так заботится о ней, о чужеземке. Возможно, ее мертвый муж завещал ей большое богатство, а теперь Мистер Маклир пользовался этим золотом, потому что считал ее полной невеждой!

Ей нужно быть осторожнее и притворяться глупее, чем она есть. И, уж конечно, нельзя показывать старому Мистеру Маклиру, как быстро она учится.

Впервые она пожалела человека, который считался ее супругом...

Но ведь и сама она использовала всех людей вокруг себя, разве нет? Что теперь есть Маат? Или Маат окончательно умерла, и ей нужно искать какую-то новую правду, правду варваров?..

Это было далеко не все, чего она страшилась. Каждый вечер та, которая была Амен-Оту, принималась ждать своего нового повелителя. Того, кто сотворил ее заново! Звался он Сетхом или как-то иначе - он, как и она сама, боялся света истины, и мог бы явиться только ночью...

Но до сих пор этот демон не давал о себе знать. Неужели ждал, пока она не наберет полную силу и не освоится в новой жизни? А может, ждал того "большого приема", о котором говорил Мистер Маклир? Или был занят в другом месте?

Возможно, где-то в других местах были существа, подобные ей, - возможно, этот демон возрождал других из праха мертвых, и желал подчинить себе также и их?..

Она принялась думать о юноше с золотыми волосами, которого спасла. Удивительно: он был светел как солнце, таких людей в ее стране не рождалось и даже рабов такого облика она не встречала, - но Амен-Оту совсем не ощущала угрозы с его стороны. Мысли о нем разгоняли тьму в ее сердце.

И она знала: стоит ей сказать "приди" - и Хью Бертрам придет. Но это рано. Однажды они встретятся; но не сейчас!

- Не сейчас, - прошептала жрица на языке Хью Бертрама. - Но я сниму... этот траур... и ты придешь.

Она медленно улыбнулась сама себе.

***

Когда Гарри Кэмп и его гости сели на утренний поезд, Этель, конечно, заняла одно купе с горничной, а Хью разместился вдвоем с Гарри. Но ни в одном из помещений разговор не клеился. И скоро Этель перешла в купе к мужчинам: только она вносила оживление в их общество и примиряла их между собой.

Она села рядом с Гарри, и тот инстинктивно хотел приобнять ее, но удержался. Этель стала расспрашивать жениха о его родителях, о том, что делает его брат Теодор, который избрал поприще, далекое от бизнеса, - кажется, серьезно занимался чуть ли не химией.

Гарри охотно отвечал, радуясь такому интересу невесты к его семейным делам. И только потом Этель спохватилась, что они опять забыли о Хью. Ее брат, сидевший на бархатном сиденье напротив, безразлично смотрел в окно; казалось, он пересчитывал бесконечные сосны, мелькавшие мимо.

Этель порывисто встала и, подойдя к брату, села рядом.

- Что с тобой, дорогой? Может, ты еще плохо себя чувствуешь?

Хью молча покачал головой, не глядя на сестру.

- Мы не слишком рано поехали? - тихо допытывалась она, взяв его за руку.

Он вдруг быстро обернулся к ней.

- Давай выйдем в коридор.

Этель взглянула на жениха.

- Ты не против?..

- Пожалуйста, - любезно ответил Гарри.

Надо было отдать им обоим должное: после их размолвки, когда Хью примирился с тем, что сестра приняла предложение Гарри, ее брат и жених честно пытались вести себя друг с другом по-родственному. Пусть у них пока не очень-то получалось.

Хью с Этель вышли в коридор. Брат плотно закрыл дверь и поманил ее в сторону, к окну.

- Я все чаще вижу ее... и во сне, и наяву, - тихо сказал он, подняв глаза на Этель. - Это началось еще в гостинице.

Этель испугалась.

- Она мучает тебя? Преследует?..

Хью медленно покачал головой.

- Я бы не назвал это так. По-моему, как раз наоборот - кто-то мучает и преследует ее! А от меня Амен-Оту ждет помощи.

- Но чем ты мог бы ей помочь? Ты не думал, что это может быть уловка с ее стороны? Посуди сам, - Этель вдруг задумалась о том, что до сих пор не приходило ей в голову. - Амен-Оту ничем не рисковала, когда вытаскивала тебя: ведь она была уже... или все еще мертвой!

Хью улыбнулся.

- Я знаю одно. И меня не разубедишь ни ты, ни кто-либо другой. Однажды она спасла меня, и теперь я должен буду спасти ее, если она попросит.