Пользуясь моментом

Стремительно направляется ко мне и наносит удар ногой в грудь, от которого в глазах темнеет и перехватывает дыхание. За ним следует еще один в область спины.

– Это все ты, сука! – не успев произнести фразу до конца, падает на колени и хватается за горло. Начинает кашлять. Заметно, что затруднено дыхание.

Пользуясь моментом, из последних сил подползаю к нему и вцепаюсь руками в шею. Мне не хватает сил, чтобы задушить его, но стоящие рядом люди, видя происходящее, присоединяются ко мне! Вместе нам удается придушить подонка. Он замирает. Наступает тишина. Вермон с ужасом смотрит на происходящее, не смея произнести ни слова. Несколько человек ринулись к нему. Несчастный даже не успел закричать.

Правильно мне рассказывали монашки, ничего нет тупее и опаснее толпы…

Моя хамоватая соседка командует погрузить тела охранников, люди слушаются ее, словно чувствуют силу... Спустя десять минут тележка, заполненная трупами под завязку, стоит возле входа, а я ожидаю своей участи рядом со своей влиятельной соседкой.

– Кто ты такая? – тишину разрезает ее грубый прокуренный голос.

– Зовут Ирина! Являюсь результатом лабораторного эксперимента, который позволяет являться переносчиком вируса без последствий для организма, – прокашлявшись, продолжаю, – Особых последствий!

Женщина тут же отодвинулась на метр в сторону.

– Не переживай! Пока я в маске, тебе нечего бояться.

– Я и не боюсь, – грубо отвечает она, – Успела переболеть. Сказали, что выработался иммунитет. Тем не менее стараюсь не рисковать.

– А остальные здесь, – задаю болезненный для меня вопрос, – Тоже болели?

– Где-то пятьдесят на пятьдесят! Большинство переболевших, на особом счету у этих подонков. – она кивнула в сторону мертвых солдат. – Используют, как рабов. Говорят, что мы более выносливые. Кто-то справляется, а остальные – сама видела!

–Ну да… Я слышала...

– Гвен! Меня так зовут.

– Довольно необычное имя… Ты не русская?

– Русская… Раньше звали Галей, но это было в прошлой жизни! А теперь я – Гвен!

– Очень приятно, Гвен! – стараюсь улыбнуться, хотя это получается с трудом.

– Как ты попала сюда? Говорят, что в радиусе пятидесяти километров от порта в живых никого не осталось.

– Все так. Сама пришла. Я умею выживать в трудных условиях, умею прятаться и умею убивать. Жизнь научила… – пожимаю плечами.

– Ты такая молодая, чтобы так хладнокровно рассуждать, что с тобой приключилось? – тон собеседницы становится явно теплее.

– Много лет назад ублюдки, подобные тем, что заправляют здесь, только в белых халатах и с более умным видом, ставили опыты на мне и моей сестре. Гуманисты чертовы! Мы думали, что они нам помогают!

Ощущаю, как гнев переполняет меня! Мне приходится взять себя в руки и выдохнуть, чтобы привести свои эмоции в порядок.

– Понятно, – коротко произносит Гвен, – А сестра где?

– Долгая история… Мы были вместе, выживали… Я выжила, а она… – прерываюсь на слезы, – Не хватило сил. Она умерла.

– Соболезную. Однако, что привело тебя сюда? Да еще и одну…

– Господь приютил и спас меня. Позволил понять предназначение. – вспомнив о своей миссии, слезы сразу же перестают течь из глаз и в сердце появляется четкая уверенность, что я все делаю правильно. Я мщу за сестру! Я спасаю мир! Я выполняю волю моего Господа!

– И какое же оно? – с интересом спрашивает Гвен.

– Спасти как можно больше невинных людей. Вывести их отсюда, предварительно заразив вирусом побольше подонков.

– Грандиозно, – смеется собеседница, приводя меня в замешательство, – Только как собираешься осуществлять задуманное? Их десятки!

– Видела этих двоих, – гордо спрашиваю Гвен, – Моих рук дело. Причем двое остальных продолжают заражать снаружи. Еще немного и нас будет некому удерживать здесь!

– Как бы ни так… – парирует Гвен, – Ты уже встречала Смитта? Мистера Смитта. Одного из шишек.

– Да. Он тоже сидел в машине, которая везла меня сюда. И он находился со мной в близости… Ну ты понимаешь, о чем я... А это значит, что дни его жизни сочтены!

– Самоуверенность никого до добра не доводила, – продолжает Гвен, – У него в крови антидот, препятствующий распространению вируса, поступившего в организм воздушно-капельным путем. Только прямое попадание в кровь: укус, порез, вливание крови в конце концов. Остальных скорее всего ликвидировали при появлении первых признаков. Как-то так!

Распахивается дверь, и входит человек в костюме радиохимической защиты с двумя емкостями за спиной. В руках огнемет. Это ясно по языкам пламени, вырывающимся из ствола.

Не успеваю ничего сообразить, как Гвен хватает меня за руку и тащит в толпу, раскидывая стоящих людей в сторону. Я не успеваю пробиваться за ней, но стараюсь, меня тоже охватывает паника.

Вошедший мужчина осматривает лежащие в тележке трупы, а затем приказывает толпе велено на безопасное расстояние от тележки, которую даже не выкатывают на улицу. По команде: «Огонь» мощная струя пламени окутала тела. От жара у впереди стоящих лопается кожа, и загораются волосы. Спустя двадцать минут все кончено. Запах обугленной плоти вызывает обмороки у некоторых из присутствующих. Тележку с остатками пепла выкатывают на улицу и закрывают дверь. Жуткий запах паленой свинины и едкий дым заставляют задыхаться почти всех присутствующих. Мне повезло, я в маске… Хотя запах паленого мяса я ощущаю.

– Спасибо тебе… – смотрю на Гвен и даже не знаю, как отблагодарить ее, ведь я стояла в непосредственной близости к тележке, а через такую толпу не смогла бы пробиться без ее помощи.

– Да ладно, – отшучивается она, – Должна будешь.

– Нас выпустят отсюда? – спрашиваю Гвен.

– Да. Дня через три. Будут разводить на работы, – отвечает собеседница, пристально рассматривая меня с ног до головы, – Судя по внешности, работенка у тебя будет не из приятных!