Глава 1

Металлический сундучок был неожиданно тяжелым.

«Из свинца что ли?», - подумал я, рассматривая артефакт. Вытащил найденный предмет и, оглядываясь словно вор, оттащил его к невысоким кустам. Пусть пока побудет здесь, я не думаю, что сразу нужно его вскрывать. Вдруг там какой-то хлам, а не что-то стоящее. Оставлю взлом замка на вечер, там будет время сделать все аккуратно, не повредив потенциально ценное содержимое.

Было часа четыре вечера, когда, наконец, дневная жара постепенно начала спадать. По моему лицу градом катился пот. Уф, пекло, того и гляди, сварюсь. Август месяц - не лучшее время для любителей побродить с металлоискателем, разве только по убранным полям, но сейчас, в начале месяца, фермеры и прочие фанаты полевых работ только-только начали готовить транспорт к грядущей жатве.

Я снял рюкзак и присел на теплую известняковую надгробную плиту. Пара бутербродов с копченой колбасой и большая бутылка воды. Сейчас перекушу и с новыми силами вернусь к поискам. Я сервировал небольшой столик прямо на каменной поверхности. Живительная влага, хлынувшая в горло, освежила меня и придала сил. Хорошо-то как. Присмотрелся к камню, на котором расположился, выбитые даты еще раз подтвердили, что кладбище здесь очень старое. Таких надгробий в округе были десятки, еще в тридцатые годы их растащили со старого погоста. В паре мест такие глыбы известняка пошли на ремонт мостов и прочие хозяйственные нужды советского народа. Отвлекшись от созерцания природы и живописных развалин, расположился поудобнее. Зажмурился от удовольствия и принялся за бутерброды. Неожиданно налетевший порыв ветра повалил бутылку воды на надгробие и попутно обрызгал меня ее содержимым.

- Черт! – выругался я, стряхивая с себя воду, - Мля, вот ведь гадство.

На сырой поверхности надгробия отчетливо проступил крест. Нечего было мне проявлять неуважение к религии, вот и поплатился за свое поведение. Ветер набирал силу и принялся раскачивать группу осин, росших недалеко от разрушенной церкви. Странно, вроде бы обещали полный штиль, а тут прям штормовые порывы. «Как бы мою палатку не унесло», - с опасением подумал я. Хотя, там площадка окружена густым кустарником, и не должно возникнуть никаких проблем.

Я собрал остатки бутербродов и снова включил металлоискатель, погода погодой, а поиск нужно продолжить. Сделал отстройку от грунта и принялся водить катушкой из стороны в сторону. Увы, через полчаса пришло понимание, что больше на этом участке я ничего не найду. Тогда лучше отойду подальше от этого кладбища и вернусь к развалинам деревни. Прикинув расстояние до ближайших домов, я посчитал, что глупо будет бросать найденный сундучок до вечера. Тяжело вздыхая, убрал лопату и металлоискатель в рюкзак. Решено, продолжу копать завтра, все равно все мысли о сундучке, уж очень интересно его спрятали. Может, церковное добро?

Дошел до кустов и вытащил находку. Серый металл, явно свинец. На крышке ларца по всей поверхности идет вязь непонятных символов и надписей. Зазор между стенками и крышкой сундучка залит воском, словно кто-то старался сберечь содержимое от влаги. Массивный замок с тяжелой дужкой не был проблемой, как и несколько металлических полос, обхватывающих находку по периметру.

- Не клад, а какие-то радиоактивные отходы, - усмехнулся я.

Очередной порыв холодного сырого ветра донес до меня отдаленный раскат грома. Пойду к лагерю, пока не началась гроза.

Лямки рюкзака тяжело оттягивали плечи. Пара старых угольных утюгов и десяток медных монет. Неплохой улов, но, как знать, вдруг это мелочь в сравнении с содержимым сундучка. Ветер усилился и, едва мне удалось спустился в овраг, как на лицо упали первые тяжелые капли дождя. Сверкнуло. Ух, вовремя убрался с холма. Прибавил шагу и вышел к едва приметной тропинке. Дорожка к храму, похоже, пользовалась популярностью, судя по следам велосипеда. Наверняка местный художник опять приезжал писать свои знаменитые пейзажи. Злорадно хмыкнув, я представил, как старик сейчас во всю крутит педали своего старенького велосипеда, надеясь побыстрее обогнать грозу. Видел его здесь прошлым утром, рисовал свой новый шедевр. Обозвал меня гробокопателем, но быстро угомонился, когда увидел на моем поясе кобуру с травматическим пистолетом. Поэтому, последние несколько дней у нас с ним царило хрупкое равновесие, он не лез в мои дела, а я не мешал ему. Конечно, я сначала ожидал, что художник вызовет полицию, но с безопасного расстояния, в бинокль, понаблюдав, как он бегает по округе со старым кнопочным телефоном понял - сети здесь нет и, вероятно, не будет ближайшие лет сто. Имевшиеся в округе вышки не давали устойчивого сигнала. Да и я сомневаюсь, что пузаны из местного отделения потащатся в такую даль ради черного копателя. Дорога из райцентра сюда идет лишь одна, а я на своей ниве успею уехать прежде, чем они преодолеют вброд местную речушку. Мне-то нет разницы, куда от них делать ноги, а вот они лишний крюк делать явно не будут. Вот и старик спустя полчаса смирился со своей участью, а предложенная мной для налаживания дружеских отношений бутылка была встречена радостным блеском глаз.

- Старых Виктор Иванович, - представился художник, протягивая руку.

- Сергей, - сказал я, пожимая сухую ладонь художника.

Глаза мужика блеснули красным светом или мне показалось? Попрощавшись со стариком, я сослался на неотложные дела и поспешил в сторону развалин деревни. Старик призывно размахивал рукой, предлагая мне выслушать секретную информацию о спрятанном в округе кладе. Странный дед, краски же стоят гораздо больше, чем бутылка. Хотя, судя по всему, он и картины пишет лишь ради того, чтобы их продать перед уходом в очередной запой.

Я прогнал из головы воспоминания о недавней встрече, поправил лямки рюкзака. Сырость и ветер быстро испортили мое настроение. Накинул на голову капюшон «горки», так как влага попадала за шиворот и холодные капли уже текли по моей спине.

- Мерзость, - я передернул плечами и ускорил шаг.

Пройдя вдоль оврага до места, где его склон был более пологим я выбрался к небольшой тропинке, ведущей наверх. Мне совсем не хотелось под дождем лезть и мазаться грязью, поэтому приходилось внимательно смотреть под ноги. Я выбрался из оврага, когда дождь уже разошелся в полную силу. Еще метров двести, и я окажусь в зарослях американского клена. Там же стоит моя машина, и это лучшее место для лагеря, так как там я буквально закрыт со всех сторон от любопытных взглядов, которых мне приходилось опасаться. Густая трава под ногами уже пропиталась водой, поэтому, не смотря на все ухищрения, я все же вымок до нитки. Капли дождя стучали по наброшенному на голову капюшону, под ногами хлюпала грязь. Спустя пять минут вышел к своему лагерю.

- Какого хрена? - прошипел я, заметив постороннего в лагере.

Глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Ладно, хрен с тобой, старый гнус.

Стараясь не замечать любопытного взгляда, я прошел к палатке. Хорошо, что этот алкаш не пытался пролезть внутрь. Сидит на моем раскладном кресле и держит над головой раскрытый старый зонтик, и вздрагивает от раскатов грома. Похоже, он меня ждал, судя по его пьяной физиономии, именно подаренная мной бутылка не позволила художнику продолжить его велопрогулку без очередной дозаправки.

Я молча подошел к машине и разблокировал двери. Забросив в багажник рюкзак с вещами, я достал оттуда плащ-палатку. Покопавшись, в одной из многочисленных сумок я достал припасенную на случай подобных нежелательных гостей бутылку дешевой водки. Ветер немного утих, да и дождь почти прекратился.

Старик смиренно молчал и не делал попыток заговорить. А мои недовольные взгляды или не замечал, или просто игнорировал. Я прошел к груде заботливо сложенных дров, недалеко от которой сидел художник и протянул ему пузырь. Жадный блеск глаз, и руки алкоголика уже откручивают крышку, я слышал жадное бульканье. Я брезгливо отвернулся и вернулся к своим делам. Набрал мелких веток для растопки костра. Хрен этому ушлепку, а не отдых в моей палатке или машине. Старик под зонтом скрючился, расправившись с бутылкой. Сам виноват, нечего было пить бутылку прямо здесь, мог бы и до дома потерпеть. Я бросил первую охапку дров на место будущего костра.

- Вот как хорошо, даже дождь заканчивается, - раздался голос художника.

- Да, можно будет вам домой ехать, - неприменул я блеснуть своим гостеприимством.

Раздалось громкое покашливание, видимо, хитрый дед хотел меня разжалобить. Надо было гнать его отсюда поганой метлой, пока была возможность подумал я.

- Темнеть начало, - сказал мужик заплетающимся языком, - видимо, я домой не успею, может, пустите ночью погостить в вашей палатке?

Вы не думайте, я человек приличный и ничего не украду.

Я продолжил ходить по лагерю, подготавливая топливо для костра, и стараясь не выдать охватившего меня бешенства. Вот сволочь, вылакал бутылку и еще напрашивается в гости. Пропил остатки совести и вместо нее пользуется врожденной наглостью.

Пошарил по карманам в поисках спичек и не найдя их, я вернулся к рюкзаку. Очень уж мне не хочется бросать мокрые вещи в машину. Надо будет мне их немного просушить у огня. Я снова подошел к багажнику и уселся в него. Снял сырую обувь и переобулся в более уместные для такой погоды сапоги.

Похоже, придется выгнать наглого деда пинками, а завтра ехать домой, потому, как разобиженный абориген всем растрезвонит, чем я здесь занимаюсь. Решено, разведу костер и выгоню его, пусть катится отсюда в свою сраную деревню. О, похоже, старик сам собирается уезжать, судя по тому, что он встал и копается рядом со своим велосипедом.

Хух, слава Богу, проблема видимо решится сама собой.

Я закрыл багажник и прошел к палатке. Это еще что? Одна из сторон палатки лишилась оттяжки и висела неаккуратным полотном. Я подошел поближе, чтобы выяснить, куда пропал шнур, натягивавший боковину палатки. Колышек был на месте, а вот шнур исчез.

Каким-то шестым чувством я ощутил движение за спиной. Шею захлестнула петля. В спину уперлись коленом. Я инстинктивно вцепился в удавку, захлестнувшую горло. Старик с необыкновенной силой продолжал меня душить, хрипло и надсадно кашляя. Меня пока выручало, что плотный брезент плащ-палатки не дал ему полностью перекрыть доступ кислорода.

Я дернул головой назад, пытаясь задеть противника. Неудача. Чувствуя, как силы меня покидают, оттолкнулся ногами, заваливаясь назад. Старик, вероятно не ожидавший такой прыти, ослабил хватку, и мы упали на землю.

Я пошарил на поясе, в надежде добраться до пистолета. Неожиданно усилившееся давление не позволило мне добраться до оружия. Алкаш лежал придавленный моим телом и упорно продолжал затягивать удавку на моей шее. Мои руки путались в складках палатки. Старик, ослабивший свой натиск, попытался встать, но я сумел вырваться и, кашляя и задыхаясь, несколько раз ударил его кулаком по небритой роже. Куда там, словно бью по каменной плите. В глазах старика пляшут безумные огоньки. Он толкает меня, и я падаю рядом с палаткой.

- Ты, - сипит старик, надвигаясь на меня, - Вор, ты украл его, он нужен мне, отдай.

Выхватываю пистолет, снимаю с предохранителя, оттягиваю затвор, не сопровождая его рукой. Направляю оружие в сторону старика. Никаких тебе предупредительных, урод. Выстрел, еще один, еще. Художника лишь немного толкает в грудь. Он лишь злобно скалится, а резиновые пули не причиняют ему никакого видимого вреда. Выпускаю остаток магазина в нависающего надо мной безумца, который мертвой хваткой цепляется мне в горло. Бью его рукояткой пистолета по лицу, вижу брызги крови, но его руки продолжают стискивать мою глотку. Хриплю от недостатка воздуха. Кровавая пелена застилает мои глаза. Я отчаянно отбиваюсь руками, пытаясь освободиться, но старик, усевшись мне на грудь, продолжает меня душить.

Чувствую правой рукой какой-то металлический предмет. Обхватываю и выдергиваю его из земли. Бью в ухмыляющееся лицо старика. Еще раз. Противный хруст и старик падает на меня, мгновенно потеряв хватку.

Я задыхаюсь под тяжестью тела и спустя несколько секунд сбрасываю с себя обмякшего старика. Поднимаюсь на четвереньки. Кашель, хрипы.

Бросаю взгляд на труп. На месте левого глаза торчит колышек от палатки.

Я чувствую подступившую тошноту, и содержимое желудка оказывается на земле.

Рвало меня долго. Наконец, на трясущихся руках и ногах доползаю до машины. Открываю багажник, достаю фляжку с самогоном и присасываюсь к ней. Огненная река в горле. Немного прихожу в себя и, выронив фляжку, вытаскиваю из рюкзака баклажку воды. Пью и кашляю. Руки трясутся. Убил, я убил его. Нет, раньше мне приходилось убивать, но это были животные на охоте или свинья в деревне, а здесь живой человек. Решил, видимо, придушить меня ради моей находки, не иначе. Странно, почему решил задушить, а не просто разбить мне голову, ведь случаев было предостаточно.

Вызвать ментов - не вариант, посадят и еще впаяют штраф за незаконные раскопки, за неправильное использование травматического оружия и превышение пределов необходимой обороны.

Пошатываясь, начинаю собирать палатку, грубо выдергивая колья оттяжек и спешно вынимая дуги. Некогда ее укладывать, запихаю в багажник как есть. Надо собрать гильзы и найти бутылку, которую я отдавал старику.

Бутылка нашлась в ближайших кустах. Я бросил ее на труп. С трудом в сгущающихся сумерках я нашел все шестнадцать гильз.

Когда закончил со сбором улик едва не сблевал, посмотрев на труп старика.

По-хорошему, нужно бы собрать еще и резиновые шарики, но это вряд ли получится, учитывая обстановку.

Моя шея болела, и даже воду приходилось пить, испытывая сильную боль в горле. Посмотрел на кучи заготовленных дров и на труп, нужно избавиться от улик. Я выдернул из глаза старика колышек, с трудом подавил очередной приступ тошноты. Старик лежал на боку, скукожившись, и сейчас не верилось, что какой-то час назад он пытался меня удушить. Набросал веток на лежавшее на земле тело. Притащил весь запас дров. Понимая, что если его найдут, то меня ничто не спасет,я бросил окровавленную плащ-палатку поверх тела. Достал из багажника небольшую бутылку с жидкостью для розжига и щедро полил палатку, лицо и руки старика. Будем надеяться, что его хватятся не скоро.

В очередной раз я осмотрелся по сторонам и, заприметил ящик художника, который стоял недалеко от раскладного кресла, подхватил его и вместе с потрепанным зонтом подтащил к телу, которое собирался сжечь. Голова закружилась, видимо, я стал жертвой накатившей слабости, ящик выпал из моих рук и открылся. Какие-то тюбики, кисти и палитра, и куча небольших листов рассыпались прямо в грязь. Озираясь и ожидая, что вот-вот услышу крики очевидцев, принялся собирать все вещи, бросая их поверх тела.

Неожиданно мое внимание привлекли желтые листы с какими-то пометками. Несколько секунд поколебавшись, достал их из этюдника и развернул. Похоже, старик, как и я, был заядлым кладоискателем, так как вся карта, а это была именно она, имела кучи отметок. Похоже, меня он бросился душить, когда увидел найденный мною сундучок, не иначе. Теперь ясно, почему спрятанные там вещи представляли для него такую ценность. Он и сам искал этот сундук и страстно желал обладать им, причем ради него он пошел на убийство. Не окажись я проворнее, сейчас бы уже горел вместе с машиной, а старик бы крутил педали велосипеда, направляясь в свою деревню.

Я тщательно собрал все бумаги, которые более или менее напоминали карты. Угрызений совести я не чувствовал. Всегда можно сжечь бесполезный хлам, но нужно разобраться, что такого ценного в этих записях и зачем старик таскал их с собой. Бросил этюдник поверх трупа. Подойдя к машине, я поднял валявшуюся на земле фляжку. Кинул ее на заднее сиденье. Проверил округу и нашел последнюю забытую вещь. Убрал свое кресло в багажник и начал прикидывать, что делать с велосипедом старика. Наконец, я принял решение и, пошатываясь, прикатил велосипед к общей куче. Положил велосипед поверх груды. Снял с рук заляпанные кровью и землей хозяйственные перчатки. Собравшись с духом я стараясь не смотреть на обезображенный труп, трясущимися руками чиркнул спичками. Пламя медленно лизнуло кипу бумаги, а затем, словно набирая силу, радостно начало поглощать пропитанные розжигом вещи.

Внезапный визг раненой свиньи. Покойника выгнуло дугой, а я в панике бросился к машине. Выхватил ключи из нагрудного кармана и вставил их в замок зажигания. Он же явно мертв, почему же тогда я слышу его вопли? Машина взревела и, медленно набирая скорость, выползла на сырую проселочную дорогу.