Глава 6. Места обитания нечисти

Когда пытаются представить себе места обитания оборотней, вурдалаков, ведьм и других «злых» сил, все, от режиссеров фильмов до писателей фантастов, думают о грязных норах или мрачных каменных чертогах, мхе и плесени по стенам, костях в углу, запахе немытого тела и туалете на улице. Нет бы задаться вопросом – почему? Многие из тех, кто стал нечистью, раньше были людьми, так с чего их вдруг потянуло на эффектную, но неудобную в быту готику? Ответ: ни с чего. Это исключительно фантазии людей, полагающих себя венцом творения и вершиной пищевой цепочки. Спешу развенчать сей миф. Тепло, комфорт и уют ценятся в нашей тили-мили-тряндии ничуть ни меньше, чем в реальном мире. Добротные домики в один-два этажа, где деревянные срубы, где кирпичная кладка, где не пойми что, надежно отделанное сайдингом. Конечно, подземных этажей чаще больше, чем надземных, но у кого сейчас нет подвала, переоборудованного в мастерскую или спортзал, или место для хранения припасов? Вот и у наших тоже – все для дела.

Вчера Пашке новый спальный гарнитур привезли. Вызывающе белый. Кто-то даже пошутил, уж не замуж ли она собралась? Явидь зашипела. Шутник заткнулся. Подруге пришлось изобретать предлог, почему ей до зарезу надо свой груз сопровождать, всю дорогу развлекать парней-грузчиков. Сами они ни в жизнь не нашли бы наше ненормальное Юково, а нормальное – нашли и повернули бы назад.

Это еще что, а вот год назад к нам Интернет проводили, та еще была эпопея. Началось все с Семеныча. Где состоялось первое знакомство старосты с новейшими технологиями, не знает никто, но уж очень ему пришелся по душе новый способ сбора информации. Плюс игры, опять же. Хотя последнее он отрицал всеми способами, на мой взгляд, для правды даже слишком рьяно. Итог: он первый в нашем Юково купил компьютер и установил спутниковую тарелку. Парни из компании техподдержки ходили по селу слегка очумелые и малость заторможенные. Провода нам не светили. Во-первых, далеко тянуть. Во-вторых, когда-то через вход на стежку из реального мира пытались провести телефонную связь. Идея себя не оправдала. Кабель лежал. Телефоны стояли. Связи не было. Так что технический прогресс добрался до нас чуть позже остального мира. Но и только. Никаких туалетов на улице.

Новый вид связи решил массу проблем. Телевидение, конечно, было и до этого, но не в таком качестве и не в таком количестве. Телефоны: мы вступали в эпоху сотовых и стационарных аппаратов одновременно и никак не могли понять, какие лучше. Интернет.

Идея оказалась заразной. Вторым инфицированным стал Ленник. Что уж он напел парням из компании, неизвестно, но налаживать связь в его доме они кинулись очень резво.

Тут надо пояснить, что на работяг в нашей тили-мили-тряндии действует негласное табу. Сожрать дурака, который из интереса сунулся на стёжку, – это святое. Но ни один человек, нанятый для работ, никогда не пострадает. Соблазн слишком велик. Знай, заказывай пиццу и лакомись разносчиками. Много ли уйдет времени, чтобы вычислить, где именно пропадают люди? Думаю, нет. А там и до вил, факелов и самосуда недалеко, вернее, уж до топоров и обрезов. Не то чтобы кто-то всерьез опасался, но стежку в этом случае пришлось бы оставить. Искать другую – та еще морока. Да и хозяин по головке не погладит. Вот и действовало это табу, нигде не прописанное, но, тем не менее, четко исполняемое.

Меня идеей заразила Паша, которая заразилась еще раньше. Посмотрев, как бодро подруга стучит по клавишам, и ничего практически не поняв, но не желая простыть тупицей, я обратилась в сервисный центр. С нами, кто живет вне времени, такое бывает. Мы очень боимся отстать и потеряться. Мы боимся утратить интерес к жизни. Боимся, что однажды не захочется смотреть на этот стремительно меняющийся мир, и он уйдет вперед. Без нас.

О времени разговор особый. Люди всегда считали нечисть если не бессмертной, то уж точно долгоживущей. Долго-долго-долгоживущими. Это заблуждение. Теперь я знаю о времени немного больше. Относительное понятие. Вернее, двоякое. Есть время объективное и есть относительное. Не знаю, какой смысл в эти умные слова вкладывают умные люди, а со мной все просто. Объективное – это то, по которому живут обычные люди: продавцы, дворники, депутаты, врачи, грузчики из мебельных магазинов и парни из техподдержки Ярославской сети. Время, по которому раньше жила я. В минуте – шестьдесят секунд, в часе – шестьдесят минут, в сутках – двадцать четыре часа. Вы просыпаетесь по утрам, смотрите на календарь, за окном дождливый июнь две тысячи десятого.

С относительным или субъективным временем сложнее. Оно существует только здесь, в глубине мира, в стежке. Время здесь сжато. В голову приходит сравнение с каруселью, какие раньше стояли во всех дворах. Небольшие, круглые, они напоминали шапки-таблетки, собранные из стальных трубок. Маленькие деревянные сиденья без спинки. Сначала надо очень быстро бежать, держась руками за перекладину, а потом на ходу запрыгивать, и кружиться, кружиться, насколько хватит инерции. Мы всегда катались большой компанией, раскручивая карусель по очереди. Твой друг сидит, а ты раскручиваешь, быстро-быстро перебирая ногами по пыльной земле, утоптанной до состояния желоба. Потом кто-то другой бежит, и теперь уже ты занимаешь его место на маленькой деревянной перекладине, отполированной бесчисленными прикосновениями. Я не любила быть разгоняющей, мне нравилось сидеть спиной к центру, когда ветер развевает волосы. Ты сидишь и смеешься таким искренним и беззаботным смехом, что бывает лишь у детей, смеешься, в том числе, и над тем, как быстро бежит твой друг, кажется, еще немного – и он взлетит. Ты подначиваешь его: «Быстрее, еще, давай крути!» Потому что как бы быстро он ни бежал, твое сиденье всегда вращается медленнее.

Сиденье – это стежка, а мы все на ней пассажиры. Разгоняющие – это люди, их мир, их города, автострады, машины, торговые центры и ночные клубы. Мы живем с разной скоростью.

Можно объяснить и по-другому. Вы движетесь по разным орбитам. У того, кто бежит, круг всегда длиннее, чем у того, кто сидит. Это расстояние и есть время. Вопрос в том, кто пройдет большее расстояние: тот, кто на внешнем круге, или тот, кто ближе к центру. Ответ очевиден, не так ли?

Люди пробегают свое время быстрее, мы – медленнее. Масштаб – один к десяти, сказал мне когда-то Семеныч. Я возненавидела его за эти слова, будто он лично отвечал за устройство этого мира. Здесь, на стежке, пройдет год, в объективном мире – десять. У нас час – у людей десять. Правило работает в обе стороны: устроил пятичасовую прогулку по городу, вернулся в Юково – едва ли полчаса минуло.

Даже наш календарь сделан в форме круга, на первый взгляд напоминает мишень со стрелкой сбоку. Ближе к центру круг чист и бел, не считая жирной черты радиуса, с нее-то и начинает свой бег стрелка. Полный оборот круга – это наш внутренний год, триста шестьдесят пять дней на стежке. Ближе к краю круг разделен на десять больших сегментов. Для людей полный поворот круга – это десять объективных лет, которые пройдут там, в обычном мире. Каждый сегмент разделен еще на четыре части, по временам года, для месяцев, или, тем паче, дней места не хватало, да и не нужны они нам. Так и живет нечисть, измеряя субъективное время по внутреннему кругу, а объективное по внешнему.

Это и есть главный секрет долголетия жителей нашей тили-мили-тряндии. Они жили по времени внутреннего круга, а не внешнего. Многие давно не люди, другие никогда ими не были, и в любом случае прожили бы вдвое, а то и втрое дольше людей. Так что в сочетании с эффектом времени стежки мои соседи были практически бессмертны.

Гораздо больше меня беспокоит несоответствие двух потоков времени. Нельзя позволить себе отстать от людей. Для них давно стали обыденностью сотовые, тостеры, микроволновые печи, офисные стулья на колесиках, виброножи и электрические зубные щетки, силиконовые формы для выпечки и пластиковые карты. Для всех – обыденность, для меня – источник страха. По первости я боялась всего, даже электронных часов и пультов от телевизора. Я одевалась неправильно, ходила неправильно, говорила неправильно, даже машину водила неправильно. Я не умела торопиться. Что заставило меня взять себя в руки? Однозначного ответа нет. Я знала: если не смогу сейчас – не смогу никогда, так и буду сидеть на стежке, отрезанная от всех, и рано или поздно сойду с ума. Первый выход в город был не трудным, он был ужасающим, я чувствовала себя инопланетянкой на чужой планете. Второй – не легче, но уже без тряски в руках и паники. К пятому я осмелилась взять мою первую машину – «шестерку», в 1981 году очень престижный автомобиль для обычного человека, именно она и была моей спутницей в путешествии по кроличьей норе. Она была единственным, что я взяла с собой. Если первые свои походы я делала через «не хочу», то к десятому проснулось любопытство. Слава Святым! Я смогла. Я не отстала.

Когда я говорю, что год назад в Юкове появились Интернет и первый компьютер, то не трудно понять, что по объективному времени это было десять лет назад. Две недели этот агрегат стоял у меня на столе простым пылесборником. Я мужественно боролась с побуждением накрыть его вышитой салфеткой. А потом ряд событий камня на камне не оставил от страха и намерения игнорировать технический прогресс в отдельно взятом доме. Как оказалось, нововведения коснулись не только Юкова, но и других стежек. Еще и вестник, намеренно или так совпало, поймал в свои сети пару программистов. Перейдя на темную сторону, парни не растерялись и развели кипучую деятельность: создали собственный информационный портал, или что-то вроде того. Как сказала Паша, там теперь можно было прочитать новости нашей тили-мили-тряндии, рассказать о чем-нибудь самому, подать объявление и даже общаться с другими ненормальными. А чтобы сделать информационное пространство как можно более откровенным и не травмировать нежную психику людей, общий доступ был закрыт. Мы получали пароли персонально у главы стежки. Со стыдом вспоминаю, как Семеныч битый час объяснял мне, чем логин отличается от пароля и куда его надо вводить, не говоря уже о том, как попасть мышкой по миниатюрному крестику в углу экрана. Шло туго. Но шло.