1

     Хочется на части разорваться,

                     Настолько грустной стала жизнь.

                     Печаль смогла в сердце  ворваться...

                     Но надо как-то дальше жить!

                                                   Ю А. Тарасов

      Двое сплелись на кровати в эротическом танце — симпатичный восемнадцатилетний парень со светло-карими глазами и вихрами непослушных темно-коричневых волос, и миловидная голубоглазая блондинка.

— Не зажимай меня, Ленка, а то я в тебя кончу, — прохрипел парень, он качнулся ещё пару раз и, быстро вытащив свой член, излился девушке на живот.

      Девушка кончила несколькими минутами раньше. Так было всегда, Егор старался сначала удовлетворить её. Рухнув на неё всем телом, парень блаженно улыбнулся.

— Слезь с меня, чудовище, раздавишь, — засмеялась Ленка, а затем, вдруг сделавшись серьёзной, добавила: — Блин, Егор, всё это стрёмно, каждый месяц дрожу, как заяц.

      Парень откинулся на спину и заложил руки за голову.

— Ты же знаешь, что у меня в презике не стоит. Ну да, вот такая дурная особенность, — нахмурился Егор.

— А такой способ предохранения ненадежный, — надула губки девушка.

— Блин, мы с тобой полгода трахаемся и ничего, проносило. Сама отказалась таблетки пить, типа от них толстеют. И много ты знаешь, дохтур? — парень намеренно исковеркал последнее слово и перекатившись набок, полез целоваться.

      Егор Широков и Ленка Свиридова учились в одном классе и год как встречались. Парню долго пришлось уламывать недотрогу, целых полгода. В процессе он так в неё влюбился, что уже не представлял, как они расстанутся на целый год. Егора признали годным к строевой службе, и парень боялся, что такая красивая бабочка, как Ленка, упорхнет к другому свободному мачо.

      Егор поднялся и, пригладив чуть отросшую копну волос, подумал: «Эх, прощай моя шевелюра.» Парень не любил коротких стрижек, типа какого-нибудь «ёжика». Натянув домашние шорты, Широков с улыбкой оглядел комнату. Квартира, в которой он жил с родителями и пятнадцатилетней сестрой Мариной, была двухкомнатная, но обставленная дорогой мебелью. Где его отец — дальнобойщик — взял такие деньги, Егора не волновало — кормит, одевает, на карманные расходы даёт, и ладно. Выпускной вот опять же завтра, папаша расстарался, купил дорогих шмоток. Егор плотоядно улыбнулся и потащил упирающуюся Ленку в душ.

      Не успела молодёжь принять душ и приличный вид, как в квартиру ураганом ворвался отец. Он был мрачен, глаза лихорадочно горели.

— Пап, что случилось? — кинулся к нему сын.

— Не сейчас, — грубо сказал отец, на него это было не похоже.

— Пап? — заволновался Егор.

— Я сказал не сейчас, Егор! — рявкнул мужчина.

      Дмитрий широкими шагами прошёл на кухню и, вынув из холодильника бутылку водки, стал пить прямо из горлышка. В кармане зазвонил мобильный, и приняв вызов, мужчина нахмурился ещё больше.

— Я понимаю, Молот… Да, знаю… Да, могу опознать, фоторобот и всё прочее… Блин, Молот, ты понимаешь, что если бы не появившаяся машина ДПС, меня бы грохнули там на трассе?!.. Завтра? Во сколько?.. Буду.

      Егор как очумелый смотрел на отца и ничего не понимал, а спрашивать боялся. Такого он его ещё никогда не видел. Вместе со злостью в глазах отца было такое жуткое отчаяние, что Егор невольно поежился. «Вот и вернулся папаня с рейса». Видя, как отец продолжил накачиваться спиртным, усевшись за стол и обхватив голову руками, Егор предпочел забрать подружку и свалить из дома.

★★★ Егор

      Несмотря на то, что утро выдалось великолепным, мне неспокойно. На небе ни облачка, значит дождя не будет. Смотрю в окно и вижу, как детвора играет на улице. Когда-то и мы так бесились. Мама уже отгладила мой выпускной наряд и обещала с отцом прибыть в школу, чтобы порадоваться за меня. Кстати, родитель с утра был трезв, как стекло, как будто бы не выпил вчера полбутылки беленькой. А прямо сейчас они выплывут из подъезда и поедут по делам. Отец по дороге забросит маман в парикмахерскую, а сам поедет на работу. Как же, так я ему и поверил. Он вчера только вернулся с рейса, что ему делать в автопарке? Ещё этот его разговор с неким Молотом беспокоил. Нет, это не имя, явно кликуха какая-то. О, а вот и родители, в машину садятся. Бля-я-я сука-а… Двери на распашку. Нахуй, какой к черту лифт? Несусь по лестнице спотыкаясь. И уже на улице, падая на колени, долблю руками асфальт. Машина горит, а в ней они, самые родные и дорогие. Подбегают соседи, пытаются поднять, но я ничего не вижу и не слышу, только вой соседних машин и это адское пламя. Кулаки уже давно в кровь, и я смешиваю эту кровь со слезами на щеках. Из соседнего подъезда выбегает младшая сестра, которая была у подруги.

— Его-ор, — слышу пронзительный визг.

      Подбегаю к малышке и утыкаю ее личико в свою грудь, загораживая собой кошмар.

— Только не смотри туда, пожалуйста, — губы шепчут сквозь слезы.

      Сестра вырывается, но я сильнее. В голове сейчас только одно: позаботиться о Марине. Теперь есть только я и она, родители оба из детдома были. Наконец вой сирены, это полиция приехала. И всё остальное как в тумане: расспросы полицейского, соседка, напоившая нас чаем на своей кухне. Так начался отсчёт моих черных дней. Дней которые я не забуду никогда.