ГЛАВА 1.1

Вот только виды были единственным плюсом в моей новой жизни. Наверное, я бы сошла с ума, если бы тот ненормальный колдунишка не пообещал, что смогу вернуться домой. Только надеждой на пенную горячую ванну и жила, еще немножко – мыслями о сливочной пасте с лососем.

Тряхнула головой, проглотив слюну. Желудок жалобно заныл. Еды в доме Алайи тоже не было. И чем она только питалась? Мы с Кондратием раз в день жевали вареную мерзлую картошку, от вида которой нестерпимо хотелось плакать.

Ёлки совсем не ждали вооруженную пилой меня. Они встревоженно зашумели от невесть откуда появившегося ветра, широкими лапами швырнув мне в лицо снежную крупу. Я раздраженно протерла глаза от снега и поднялась на ноги. Здесь сугробов уже не наблюдалось, снега было совсем немного.

Осмотрела толстые стволы. Закусив губу, склонила голову на плечо. Нет, такую ель мне ни за что не утащить. А хватит ли одной ветки? Точно знаю, что не хватит. Новогоднее дерево в моем прошлом доме занимало добрую треть гостиной, верхушкой проламывало потолок! Красивая была ель, пышная, а как она пахла!

За спиной раздался шорох, и редкие птицы бросились наутек, шурша крыльями. Только дятел остался на месте, продолжая яростно долбить кору.

Я не торопилась оборачиваться, полагая, что пожаловал сам Виктарий. Мысленно настраивала себя на то, что увижу мохнатое чудовище, а не прекрасного незнакомца.

— Я не возьму много, — пообещала я тому, кто был сзади, медленно делая шаг в сторону. — Господин Виктарий, мне нужна только маленькая ёлка. Или ладно уж, ветка… Но пушистая!

Безмолвно застывшие деревья пришли в движение. Тихий лес наполнился скрипом, шорохами, гулким волчьим воем. От страха моей спине пробежали мурашки, и я почти отказалась от идеи праздновать местное Рождество под хвойным деревом. Если Виктарий натравит на меня голодного волка, то сбежать точно не успею.

Сделав над собой усилие, я резко развернулась на сто восемьдесят градусов. Да так и застыла в позе перекрученной бельевой веревки.

Виктарий оказался саженцем дуба. Саженец этот, высотой метра полтора, хлипкими корнями тянулся ко мне. Глаза и раззявленный рот тоже имелись, а значит, я не ошиблась – передо мной точно хозяин леса.

— Господин Виктарий, давайте я просто уйду? — Изо рта вырвался не голос – мышиный писк. Мысленно чертыхнулась, а вслух добавила: — Не уйду! Можете пугать, пытать и проклинать, но я без ёлки не уйду.

Корни остановились на полпути ко мне. Дубок моргнул недоуменно и даже выпрямился, подбоченившись ветками.

— Не боишься… Ведьма, что ль? — писклявый мальчишечий голос спугнул еще одну стайку птиц. Те драпанули в сумрак хвойного леса и затихли.

— Да господь с вами, ну какая я ведьма? Хотя черт его знает…

Кондратий почти ничего не говорил о прошлом Алайи. То ли не знал, то ли не помнил. Сказал лишь, что пришла она в его дом год назад, испуганная и растерянная. Подрабатывала где-то временами, часто тянула одну краюху хлеба на целую седмицу, от гостей закрывалась. Да добрые гости и не приходили – только враги. То омелой дом по завалинкам обложат, то солью посыпят, а однажды, вкрай охренев, попытались халупу поджечь. Так говорил Кондратий, только с большей экспрессией.

— Ёлку дадите? — жалобно попросила я. — Праздник вот-вот придет, а у меня из рождественского только скатерть со снеговиками. Святой ведь праздник, будьте человеком!

Дубок как будто задумался. Потом кивнул, но, предупредительно выставив перед собой веточку, сказал:

— Просто так не дам. Но если спасешь человека, то забирай. Сможешь выбрать любое дерево в этом лесу, а я закрою глаза на порчу природы.

Ну еще бы! Как знала, что потребуется услуга взамен.

— Кого спасать-то?

— Идем за мной, покажу.

Идти куда-то за хозяином леса могла только на голову пришибленная экстремалка. То есть, я. Да что говорить: меня из родного мира какой-то бородатый муд… мужик выдернул, забросил в чужое тело в чужом мире, а я не свихнулась. В последнем не была уверена, потому что сказочные существа и магические штуковины вполне могли быть галлюцинациями. Но раз я теперь больна и живу в мире глюков, то есть смысл сдаться новой реальности и плыть по течению. Лучше уж так, чем изводить себя бесконечными истериками.

С тяжелым дыханием я топала за живым дубом вглубь леса. Легкие горели, конечности дрожали от усталости. Сугробов здесь не наблюдалось, но припорошенные снегом корявые корни деревьев пару раз бросались под ноги. Я спотыкалась и бороздила носом тропинку, а Виктарий подленько хихикал. Уверена, не без его участия корни вдруг принимались нападать.

Он вывел меня на просторную поляну у застывшего до весны озера. У самой кромки льда лежал тот, кого я мечтала увидеть больше всего на свете. Проклятый колдунишка! От неожиданной радости я даже на месте подпрыгнула, но счастливый возглас сдержала, чтобы Виктарий не передумал вручать мне пострадавшего.

Не дожидаясь указаний, я, забыв про усталость, кинулась к колдуну. Тощий мужичонка в драном тулупе казался безнадежно мертвым. Борода, седая и редкая, покрылась инеем. На морщинистом сером лице застыло умиротворенное выражение.

— Попался, гад, — злорадствовала я шепотом. Обернулась к Виктарию с готовностью вершить добрые дела: — Я помогу. Но что с ним?

— Без сознания он, — замогильным голосом отозвался дубок. — Чувствую, болен. Вылечить надо. Мне в поселок нельзя, но до опушки помогу отнести, а дальше сама. Мужиков позови, или на санях отвези его к лекарю.

Пока он говорил, я уже примерялась к ногам колдуна. Схватила его за штанины, попробовала сдвинуть с места, да никак. Тощий и низенький, а весил не меньше тонны! Утрирую, конечно.

— Поможете, да? Несите тогда. Руки аж чешутся, как спасти его охота.

Мысленно просила Вселенную, чтобы мужичок не пришел в себя раньше чем нужно. Вылечить я его попробую, конечно, поскольку он мне нужен в ясном сознании и твердой памяти. Мой билет домой помереть не должен, ведь только он знает, как мне вернуться в родной мир.

Про ель я временно забыла. С горящими от восторга глазами бежала впереди Виктария, а на опушке остановилась и принялась нетерпеливо подпрыгивать, выглядывая его с колдуном на загривке.

Прости, Кондратий, но я невыносимо сильно хочу домой. Застывший в средневековье мир и поющие жабы в подполье убогого домишки – не предел моих мечтаний.

Просторный светлый коттедж, новенькая машина, и бессчетное количество красивой одежды ждут меня! Еще меня там ждет муж – не самый любимый, но зато неприлично богатый. Папенька постарался, выдал замуж за завидного мужчину.

Виктарий сгрузил бессознательного колдунишку в сугроб и скрылся в лесу. Дотащить до дома безвольное тело мне не хватит сил, но и позвать на помощь никого не могу. Во-первых, Алайю здесь отчего-то страшно не любят. Во-вторых, любой кто придет помогать, сразу же отнесет несчастного больного к лекарю. А я никак не могу этого допустить. Пока престарелый колдун не вернет меня домой, я с него глаз не спущу.

Неожиданные шорох и дыхание за спиной заставили меня в ужасе замереть.