7

С этого дня мы и стали обедать вместе. Иногда молча, иногда он что-нибудь у меня спрашивал и периодически ржал над ответами. Да, я знала, что забавная. Иначе ко мне никто и никогда не относился, кроме родителей. Но как можно быть иной при моей внешности и с моим образом жизни? Если бы не чувство юмора, я бы просто не выдержала.

Боль — она не всегда выходит со слезами, иногда она вырывается наружу вместе со смехом. Но вряд ли хоть кто-то из окружающих это понимал.

Примерно через неделю после начала совместных обедов Разумовский вдруг спросил:

— Ну что, вы уже придумали ответ?

— Нет, я уже забыла вопрос, — сказала я, и он засмеялся. — А что вы спрашивали?

— Почему вы не называете меня по имени.

Вот зараза. И далось ему это имя.

— Просто так.

Это был единственно возможный ответ. Но если бы я знала…

— Ах, ну раз просто так… Тогда просто так назовите меня Владом.

Мама дорогая.

— Вы шутите?

— Почему же? — он явно издевался. — Разве я многого прошу? Это всего лишь моё имя. Вас зовут Олеся, а меня — Влад.

— Владлен вас зовут, — съязвила я от смущения.

Он закатил глаза.

— Да, всё собираюсь паспорт поменять… Но это уже детали. Назовите меня по имени.

Я молчала. Язык не поворачивался. Он объявил боссу бойкот.

— Уволю! — пригрозил мне Разумовский, и я моментально рявкнула:

— Влад!

— Ай! — генеральный подпрыгнул и затряс головой. — Да что ж так громко-то! Потише нельзя?

— Влад, — прошептала я, и он поморщился.

— Нет, не так. Нежнее.

— Вла-а-ад, — протянула я, и Разумовский кивнул.

— Уже лучше. Ещё раз.

— Вла-а-ад…

Он расплылся в улыбке.

— Ещё нежнее.

Куда нежнее-то? Ну ладно, попробую.

— Вла-а-ад, — с придыханием сказала я, и босс вдруг перестал улыбаться. Посмотрел на меня… ой-ой, горячо посмотрел, даже слишком горячо. Как на вкусный шашлык, который съесть хочется.

Поэтому я рявкнула погромче:

— Владлен Михайлович!

Генеральный тут же скривился, как будто я его не Владленом Михайловичем назвала, а Лимоном Лаймовичем.

— Не ори ты так…

— Да вы что-то… отвлеклись.

— Скорее, увлекся, — пробормотал он, махнув рукой мне на дверь. — Иди, Олеся. Работай.

И я послушно утопала работать. И только сев за свою секретарскую стойку, сообразила, что Разумовский целых два раза назвал меня на «ты».

На него это было совсем не похоже… Он никого из сотрудников не называл на «ты», и уж тем более своих секретарш. Субординация, чтоб её.

Ой-ой… Не уволит ли?