Глава 3. Отрезанные головы, украденные тела, борщик... В общем, та еще гадость

– …А что мне оставалось делать? Я ведь голой от них убежала… И зачем, спрашивается? Надо было сразу и брать их тепленькими! Но уж очень я не в себе была от всего этого… Когда очухалась, гляжу – голая несусь, а кругом люди! Если б я со своим телом бежала, то и дело другое, я б гордилась еще, а так… Пришлось на помойке прятаться, нашла вот на ней пододеяльник какой-то… А потом и газетку с твоим адресом…

Ответ Тамары Брока ничуть не удивил. Он понимающе улыбнулся и, подбадривая женщину, часто-часто закивал.

– Не тряси башкой! – хмуро отреагировала на это посетительница. – А то отвалится…

– Да-да! – спохватился Брок, благородно пропустив мимо ушей очевидную грубость. – Вы что-то намекали про отсечение головы?

– Намекала!.. – фыркнула Тамара, и рука ее невольно погладила шею. – Мне ее самым натуральным образом отфигачили!

Брок закатил глаза, мысленно умоляя о чем-то всех святых и снова закачал головой, теперь уже в горизонтальной плоскости.

– Не тряси башкой, я сказала! – прикрикнула женщина. – А то сейчас встану и уйду!

Сыщик обрадовался было и собрался удвоить частоту головоколебаний, но тут же вспомнил, для чего он тут сидит и, устыдившись, вдвое их уменьшил.

– Я пошла, – привстала Тамара. Брок остановил поворот головы. Как раз на половине оборота, так что смотрел теперь не на посетительницу, а в окно. Сразу стало легче. В окне виднелись красивые, угрюмо-серые пятиэтажные «хрущебы», в тусклых окнах которых весело отражалось солнышко. Брок улыбнулся. И ласково мурлыкнул:

– Ну, куда же вы, голубушка? Я – весь внимание. Начинайте вашу кровавую драму!

– Именно, что драму!.. – пробурчала «дама из помойки». – И как раз кровавую. Не сильно, правда. Кровь на месте вроде осталась. Разве чуть-чуть вытекла… Не критично.

«Какие мы знаем речевые обороты!» – про себя хмыкнул Брок, а «вслух» лишь кивнул. Осторожно. Продолжайте, дескать. Но, поскольку он смотрел при этом в окно, Тамаре Хитрюгиной показалось, что сыщик кивает какому-то знакомому за окном.

– Я вам не мешаю? – холодным тоном процедила она. – Может, мне всё-таки уйти?

– Да в чем же дело-то?! – повернулся наконец к женщине Брок. – Я же ж слушаю ж!

– Не жужжи, – сказала Тамара. – Тоже мне жук!

– Жена жарила жир жабы, – зачем-то выдал сыщик. – Жарко! Жисть-жистянка…

Посетительница испуганно глянула на Брока, сразу успокоилась и принялась излагать свою историю вполне пристойным тоном и стилем, почти не оскорбляя сыщика:

– Если это действительно сыскное агентство, а не психушка для особо «одаренных», то я требую мне помочь! Дело в том, что сегодня утром у меня похитили тело!

– Кто? С какой целью? – занес ручку над блокнотом сыщик.

– Дмитрий Дурилкин! С целью присобачить ее дуре-Таньке!

– Так-так-так-так-та-а-а-ак! – закусил кончик ручки Брок. – Знакомая фамилия – Дурилкин…

– Профессор, доктор медицины, работал с моим братом, – подсказала Тамара.

– Ах да, точно! – воскликнул сыщик. – Я же читал недавно некролог о его смерти в газете! Так что, вы говорите, он еще отчудил? Постойте… Вы говорите, сегодня утром? Но этого же не может быть! Он ведь умер! Что вы, матушка, чушь тут несете?!

– Умер, – проглотила Хитрюгина «чушь» вместе с «матушкой». – Только не весь.

– А-а-а, – протянул Брок. – Тогда понятно! Тогда – конечно! Типичный, знаете ли, случай…

– Да брось ты сам-то чушь пороть, – устало махнула рукой Тамара. – Никакой этот случай не типичный. Похоронили-то и впрямь Дурилкина Дмитрия Денисовича, только без головы. А голову его мой брат оживил. Гений он, брат-то мой! Был… – всхлипнул вдруг Тамара и громко высморкалась в подол своего необычного платья. – А потом… Дурилкин этот, злыдень, моего братика убил, голову ему отрезал, а свою на ее место прицепил!

– Ну, надо же, каков наглец! – искренне возмутился сыщик. – И какова сноровка у гада – без рук, без ног, а сколь ловок!

– Не выпендривайся, умник! – нахмурила красивые бровки женщина. – Ему Танька-сука помогала. Без нее-то он так бы и торчал сейчас на своем шестке!..

– Ага! – Брок что-то пометил в блокноте. – Где-то я уже это имя слышал…

– Так я ж тебе и говорила! Дурилкин мое те-е-е-ло… – Тамара застонала, – ей и приделал!

– Зачем же, позвольте спросить? Она, Татьяна эта, тоже, что ль, в одной голове щеголяла?

– В двух! – съязвила Тамара. – Ты что, так ничего и не понял, Бряк?

– Брок, – машинально поправил сыщик. – А что я должен был понять? Безголовая какая-то история…

– Сам ты безголовый! Зря я к тебе пришла, – в который уж раз полезла из кресла женщина.

– Да прекратите вы истерику!!! – завизжал вдруг сыщик, метнулся к шкафчику с аптечкой и, сорвав крышечку с флакона нашатыря, крепко приложился к нему ноздрей. Мощный удар резкого запаха разом вышиб все мысли из головы. Сразу стало очень легко и снова захотелось жить и творить – писать рассказы, руководить государством… Но из приятного забвения Брока вывело брюзжание Тамары:

– Ты такой идиот, что я тебя даже зауважала!.. Дальше слушать будешь? Мне всё равно уж надо кому-то выговориться…

– Конечно, выговаривайтесь, – разрешил сыщик и, поставив аптечку на место, вернулся в кресло. – Считайте, что меня тут нет.

– Ну, нет так нет, – философски выдала Тамара Хитрюгина и неожиданно спросила: – Тебе это тело нравится? – Она взялась за края тряпки с очевидным намереньем сбросить ее. Брок вскочил и замахал руками:

– Нравится, очень нравится!!! Только, молю вас, не надо!..

– Ах, нравится?! – вспыхнула Тамара, но тряпку из рук выпустила. – Тогда, может, в жены меня возьмешь? Или хотя бы в любовницы?

– У меня уже есть жена! – восторженно закричал Брок (впервые за всю жизнь обрадованный сим обстоятельством так ярко). – И любовница! Нет… Любовницы нет, – врать он не умел. – Но, может быть, скоро будет! (Кто его, в самом деле, знает?)

– Ага. Я! – подмигнула Тамара влажным серым глазом.

– Н-н-нет!.. – процедил сквозь зубы Брок, отвернулся и заплакал. Он сам себя загнал в угол…

– А что так? – нежно замурлыкала Тамара. – Тебе же так нравится это тело!

– Я с-с-соврал, – всхлипнул сыщик и зарыдал в голос: – Мне оно не о-о-очень нравится! Я больше люблю ху-у-уденьких и стро-о-ойненьких!..

Что-то похожее на жалость впервые проскользнуло вдруг в голосе Тамары:

– Видишь, как опасно льстить женщинам?.. Ладно тебе! Шучу я. Сама это тело ненавижу! А хозяйку его – Таньку-воровку – еще больше!

– То есть, вы хотите сказать, что это… м-м-м… тело принадлежало гражданке Татьяне… – Брок, мгновенно перестав рыдать, снова вернул прежнее хладнокровие. Он защелкал пальцами, вспоминая фамилию, которую не знал.

– Дурынде, – подсказала Тамара.

– Я понимаю ваше возмущение, но не стоит всё же оскорблять людей, тем более за глаза!

– Я бы ее так оскорбила, попадись она мне!.. Только это фамилия ее такая – Дурында.

– Прекрасно! – Брок зачирикал в блокноте. – Значит, по вашим словам, данное тело принадлежит гражданке Татьяне Дурынде, которая дала его вам взамен вашего, которым завладела в результате хищения… Или всё-таки грабежа?..

– Ясный пень, грабежа! Вооруженного, с применением насилия! Вот!.. – Тамара наклонила голову и раздвинула грязные, слипшиеся волосы. – Башку чуть не проломили!

Брок увидел на темени женщины большую коросту спекшейся крови. Ему стало искренне жаль бедняжку и немного стыдно за свою сухость в разговоре с ней.

– Голубушка, – как можно ласковей произнес он. – Чем же это вас так?

– А я знаю? Камнем, наверное… Сзади подкрался, гад!

– Кто? – удивился сыщик. – Вы же говорили о Татьяне…

– Дурилкин, паскуда! – процедила Тамара. – Снюхался с Танькой, подлец!

В мозгу сыщика Брока что-то вдруг щелкнуло, и картина неожиданно сложилась в полноцветный узор. Не хватало всего одного-двух кусочков «паззла». Брок заглянул под стол, выдвинул один за другим все ящики стола и горестно вздохнул. Кусочков нигде не было. А ему все отчетливей стало казаться, что подобное он уже слышал когда-то... Или читал?.. «Лошадь без всадника...» Нет, «Всадник без лошади»! Да нет же – «Всадник без головы»! Хотя, при чем тут это? Тут-то все вроде с головами. Хоть и с чужими... Сыщик снова вздохнул и сказал:

– Итак, в процессе расследования выявлено следующее. Гражданин Дурилкин Дмитрий Денисович, доктор медицинских наук, в связи с собственной смертью потерял данное ему от рождения тело, с чем не хотел и не мог смириться. В результате преступного сговора с гражданкой Татьяной Дурындой, он убивает своего коллегу – гражданина Хитрюгина, доктора медицинских наук, и завладевает его телом. Гражданка Дурында, не захотевшая и не смогшая смириться с данным ей от рождения телом (можно зачесть это ей смягчающим обстоятельством), в свою очередь, вступает в преступный сговор с гражданином Дурилкиным, в результате которого у гражданки Тамары Хитрюгиной ими посредством грабежа с применением насилия похищено тело, которое и присвоила себе гражданка Дурында. Взамен ею отдано гражданке Хитрюгиной собственную тело, что также можно назвать неким актом милосердия и посчитать за смягчающее обстоятельство…

– Что?! – взревела Тамара. – Да я бы с одной головой лучше ходила, чем так!..

– Отчасти согласен с вами, но с юридической точки зрения…

– Да плевала я на твою точку! Вернешь ты мне тело или нет, Брак недоделанный?!

– Брок, – мягко поправил сыщик. – А дело, как видите, почти раскрыто, причем, – он поднял указательный палец, – заметьте, не вставая с этого кресла!

– А за нашатырем кто бегал? – буркнула Тамара, признавая, в общем-то, правоту остальных слов сыщика.

– Ну, это вы уже придираетесь!.. – подмигнул Брок. Он был очень доволен собой и, в надежде, что пропавшие кусочки «паззла» ускользнули от внимания клиентки, поднялся из-за стола. – Итак, госпожа Хитрюгина, с вас причитается за мою работу…

– Че-е-его-о-о?! – взметнулась таки над креслом грозная фигура Тамары. – За твою работу?! А где мое тело? А?! – Она заглянула под вонючую тряпку. – Может быть, это оно? – Грязная ткань взметнулась кверху, и Брок жалобно застонал. – Я и без тебя знаю, кто кого прирезал и пристукнул! Ты мне тело верни!

– Разве мы об этом договаривались?.. – проблеял сыщик. – Я ведь не хирург…

– Ты мне достань Таньку с Димкой и поставь передо мной живыми и невредимыми, а кто из нас хирург – разберемся! – зловещим тоном выдала Хитрюгина. – Тогда и с тобой расплачусь, как полагается. – Она двусмысленно подмигнула, и несчастного сыщика бросило в жар. Почему-то страшно захотелось есть.

Он с надеждой посмотрел на часы и засиял торжествующей улыбкой:

– Всё-всё-всё! Граждане посетители, прошу освободить офис, у нас обеденный перерыв!

И как раз в этот момент колокольчик над дверью тирлинькнул, и в помещение впорхнула Сашенька с большой сумкой в руках.

– Ой! У нас снова гости! – с порога мурлыкнула она и опустила тяжелую ношу на отцовский стол. – Как раз и пообедаем все вместе.

– Не откажусь, – оскалила ровные белые зубы посетительница. Брок понуро опустил голову.

– Знакомьтесь, – сказал он безо всякого энтузиазма. – Моя дочь Александра.

– Тамара, – неуклюже присела в книксене «дама с помойки».

– Ой, а что это на вас надето? – всплеснула руками непосредственная Сашенька и развернулась к отцу, возмущенно заломив бровки. – Папа! Мы сидим тут с тобой, как в склепе, и совсем не следим за модой! Ты погляди, как чудненько! – мотнула она белокурой головкой на Тамару. – Какая экспрессия! Какой вызов!

– После работы прогуляемся на помойку, – шепнул Брок, – и ты выберешь самую последнюю модель.

– Ты ничего не понимаешь в моде, папа! – протестующе взметнула солнечные космы Саша и вновь повернулась к женщине. – Тамара, сознавайтесь сейчас же, кто ваш модельер?

– Вася Пупкин, известный среди бомжей кутюрье, – огрызнулась Тамара. – Я тебя с ним познакомлю.

– Правда? – В глазах Сашеньки замигал стробоскоп счастья. – Только вы оговорились, наверное? «Среди бомонда» хотели сказать?

– Вы меня будете кормить?! – насупилась посетительница. – Или так и будете на пару оскорблять невинную жертву?

– Ой, папа, а где жертва? – закрутила светлой головкой Саша.

Брок хотел было ответить, но почему-то промолчал. Недостающие части мозаики никак не выходили у него из головы… Что-то тут было не так – теперь он ясно это чувствовал. Перед мысленным взором проскакала лошадь с безголовым всадником. Брок помотал головой, отгоняя видение.

– Можешь выбрать сама, – грозно двинулась к девушке Тамара. – Или ты, или твой папа! Или оба сразу!.. То есть, обе… обои…

– Сухая штукатурка! – провел по стене ладонью Брок.

– Тьфу ты! – сплюнула Тамара и остановилась. – Столько времени зря потеряла! Пока, веселая семейка! – Она помахала ручкой и направилась к двери. – Здоровья не желаю, поздно уже.

– Да нет же, как раз время обеда! – кинулась за женщиной Сашенька. – Покушайте с нами, прошу вас! Вы же хотели!..

– А что у вас в сумке?.. – остановила занесенную ногу Тамара.

– Борщик, котлетки, картошечка… – стала загибать наманикюренные пальчики девушка.

– Борщик?!.. – вздрогнул сыщик и побледнел.

– Да, борщик! – с вызовом ответила Саша. – Что ты этим хочешь сказать, папа?

Брок расплылся в улыбке:

– Я хочу этим сказать, что буду счастлив видеть за нашим столом несравненную госпожу Хитрюгину! – Затем он подошел к дочери и, делая вид, что помогает разгружать сумку, зашептал: – Дочурка, ты не помнишь книжку?.. Ну, где всаднику голову отрезали? Что с ней потом сделали?.. Пришили кому-нибудь?

– Книжку помню, – прошептала в ответ Сашенька, – но никому там голову не пришивали. Кому ее там было пришивать? Лошади, что ли?

– Ой, точно, лошади!.. – обрадовался было Брок. – Или нет... Кажется, там самого всадника пришили к лошади...

– Это уже книжка про кентавра получается, – тихонечко фыркнула Саша. – Ты все перепутал, папочка! Головы пришивали в другой книжке. «Голова профессора Доуэля» Александра Беляева.

– Точно! Точно! Ура-ура! Я вспомнил, теперь я всё вспомнил! – заплясал вокруг дочери Брок. – Ай да умница ты у меня!

Тамара, наблюдавшая эту сцену, лишь скорбно покрутила у виска.