ГЛАВА 3

Любовь дает лишь себе и берет лишь от себя. Любовь ничем не владеет и не хочет, чтобы кто-нибудь владел ею. Ибо любовь довольствуется любовью. И не думай, что ты можешь править путями любви, ибо если любовь сочтет тебя достойным, она будет направлять твой путь.

(с) просторы интернета

Ночью они все сидели возле автобуса на улице. К утру засыпали с автоматами в руках. Особо нас никто не сторожил. Я это поняла сразу. Мы для них ничего из себя не представляли. Так, кучка мяса, которую они хотели обменять на кого-то из своих. Поэтому могут стрелять и творить с нами что угодно. А после обмена нас вообще всех убьют.

– Пи-пи хочу, – сонно пробормотала Тая, и я вся внутренне подобралась. Ну вот и начинается. Они там все злые снаружи, дерганые после того, что тот мужик вытворил, могут и не пустить в туалет.

Я посмотрела на Закира – при нем был автомат и, скорее всего, нож. Но он мне казался менее опасным, чем остальные. А точнее, я видела, что нравлюсь ему, а это эмоции. Когда человек испытывает эмоции, он теряет бдительность. Этому меня учил Макс. От одной мысли о нем стало невыносимо больно. Не сейчас. Не в эту секунду. Я должна думать о детях прежде всего. Агония на потом, когда на это будут силы и время. Славик где-то рядом. Он спасет нас. Он что-то обязательно придумает и вытащит нас отсюда. Только потом я начну думать. Иначе с ума сойду и захлебнусь в отчаянии.

– Мама… очень хочу пи-пи.

Я осторожно разбудила Яшу и приложила указательный палец к его губам.

– Я сейчас попрошу, чтоб нас выпустили в туалет. Ведите себя очень тихо. Никуда не бегите, не кричите и не плачьте. Хорошо?

Яша кивнул, и я обняла его за худенькие плечи.

– Ты молодец. Ты очень хорошо справляешься. Мы все вместе сходим в кустики, и все вместе вернемся. А я попытаюсь найти вам воду и что-то вкусное.

Я прикрыла Таю своей курткой и постучала в окошко автобуса. Боевики тут же насторожились, но Закир махнул рукой, и они расслабились, а он подошел к окну с похотливой улыбочкой.

– Что такое, красивая, ночи никак не можешь дождаться? Я б ночью и сам пришел.

– Дети в туалет хотят, – улыбка начала пропадать, – мои дети. Спать потом лягут и …

Я улыбнулась, и он в ответ, но глаза цепкие, злые, прошелся взглядом по окнам, сжимая автомат двумя руками. Потом дулом указал на дверь и кивнул головой, мол, выходи.

– Яша, помнишь, что я говорила? Спокойно идем, а потом обратно. Не бежать и не кричать. Смотри за сестрой.

Мы шли впереди чечена, одетого в камуфляжный костюм, и я периодически оглядывалась, держа детей за руки. Если удастся включить незаметно сотовый, можно посмотреть – ответил ли мне Изгой. Я даже думать не хотела, что связи не было, и он мог не получить мою смску. Вся надежда была на него, и я, как утопающая, цеплялась за слова Андрея.

– Твой дети слишком разные. У них не один и тот же отец?

– У них разные матери. Девочка моя, а мальчик — сын мужа.

– Как тебя муж одну такую красивую с дочкой отпустил? Я б дома под замок посадил. Дурной у вас мужик у русских. Не воспитывают баб своих. Голыми перед мужиками выставляют, ноги, сиськи, задница – все наружу и одних отпускают. Сами водку пьют, а жена гулять, пить и курить можно, потом плачут, что баба изменил и семья разрушена. Я б такую жену так воспитал – она б у меня как шелковый был.

– Зачем же всех под одну гребенку?

– Под одну что?

– Зачем обобщать? И у русских другие мужчины бывают. Люди разные.

Ухмыльнулся в черные густые усы.

– Но точно не твой, если мы здесь с тобой разговариваем, и я твою дочь, его сына и тебя под прицелом держу.

Отчего-то подумалось, что если бы Макс об этом узнал, то Закир бы жевал свои кишки и при этом долго оставался живым, завывая от страшных мучений… а потом… потом вспомнила, что Макса больше нет. И кто знает, был ли он вообще когда-нибудь. Ведь приказы этому ублюдку отдает именно он.

– Ну если ты другой, зачем женщин и детей под прицелом держишь?

Черные брови сошлись на переносице,

– Аллах так велел. Народ свой защищать.

– А чем твоему Аллаху угрожаю я и мои дети?

Ему явно не понравилось, куда разговор уклонился, и брови превратились в одну сплошную линию, а глаза злобно сверкнули.

– Я с женщиной глупым это обсуждать не стану. Ты давай делай свои дела, и мы совсем о другом с тобой поговорим.

Приблизился ко мне и по щеке пальцем провел, потом по шее, по губам.

– Будешь послушный и хороший, я воды и еды дам.

– Не трогай ее! – крикнул Яшка и бросился на боевика, вцепился в его ногу и повис на ней. – Руки убери от нее! Гад поганый!

Я чуть в обморок от страха не упала. Если сейчас Закир разозлится и выстрелит… я же сказала, что это не мой сын! Схватила мальчика и прижала к себе.

– Он просто меня защищает. Просто глупый еще мальчик. Вы не злитесь на него. Он сам не понимает, что говорит. Молчи, малыш. Молчииии…

Задыхаясь и лихорадочно гладя по голове, моля Бога, чтоб Яша молчал.

– Отчего глупый? Умный! Настоящий джигит растет! Своих женщин пытается защитить!