6

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Поезд помчался вперед, а я, пораженная его скоростью, испуганно вцепилась в поручни. Страх усилился, когда на несколько секунд все погрузилось в черноту.

Лихорадочно размышляя, что это, я попыталась выровнять свое учащенное дыхание. Вспоминая необходимые техники успокоения, я старалась отвлечься, но сделать это было трудно, хотя бы потому, что все еще было темно.

Наконец, тусклый свет начал пробираться внутрь вагона, а затем - снова стало светло, и только теперь я поняла, что мы проехали через тоннель.

Остановка.

Вагон наполнился очередными пассажирами.

Их стало так много!

Словно косяк рыб, люди хлынули и буквально зажали меня со всех сторон. Запах пота, немытых тел, вперемешку с удушливым ароматом парфюма - все смешалось и сдавило мне грудь.

Воздуха стало так мало...

Опасаясь, что вот-вот закружится голова, я попыталась сдвинуться и найти свободное место, куда могла бы сесть. На следующей остановке моя попытка оказалась почти удачной, но кто-то оказался куда проворнее меня и занял два свободных места.

Я едва сдержала разочарованный стон, который так и рвался наружу. Всё, что мне теперь оставалось - молить Всевышнего о том, чтобы не потерять сознание.

Когда поезд в очередной раз сделал остановку, мне, наконец, удалось усесться. Только теперь я поняла, как устала! Икры так ныли, что у меня уже не было никакого желания вставать и куда-то идти. А еще - во мне проснулся голод. Это было неудивительно, ведь я ничего не ела со вчерашнего вечера - тогда, когда мы вместе с сестрой лопали конфеты.

Ах, Амаль, знала бы ты, как мне страшно, как я тоскую по тебе...

К глазам подступили слезы, и чтобы не расплакаться, я несколько раз сжала веки.

Вдруг, вагон снова погрузился во тьму, а потом, замедлившись, остановился. Мое сердце, напротив, как безумное, забарабанило в груди. Хлопая ресницами, я вглядывалась в черноту, в которой почти не различались очертания чужих лиц и тел.

Считая секунды, когда мы снова поедем, я нервно сжимала и разжимала пальцы. Как же долго! Нехорошие мысли - о том, что случилось что-то дурное, уже начали закрадываться в голову, и в эту секунду поезд стал набирать скорость.

Слава Всевышнему!

Но чувство облегчение, которое только-только расползалось в сердце, было прервано бесцеремонным лапаньем... Чья-то рука бесстыдно схватила меня за правую грудь и тут же отпустила. Все произошло так быстро, что я не сразу среагировала...

Не знаю, почему я оказалась такой тупой и медленной, только когда, наконец, до меня дошел весь смысл унизительности случившегося, мой обидчик уже выбегал из вагона.

- Ты! Ты... Урод! - в сердцах бросила я, и из моих глаз полились слезы.

Горечь, чувство унижения и одиночества - накрыли меня темной волной.

Я ощущала себя такой несчастной, забытой, ненужной...

Грудь моя разрывалась от рыданий. Казалось, я была самым одиноким человеком в этом мире!

Я плакала и плакала, пока не заболела грудь, а потом затихла и просто смотрела на двери.

Когда поезд вновь остановился, и из вагона вышли оставшиеся пассажиры, я немного всполошилась, почему двери до сих пор не закрываются, и почему мы все еще стоим на месте.

Взгляд мой зацепился за электронное табло. Яркая запись на нем сообщала, что это была конечная остановка.

С трудом поднявшись, я вышла на платформу.

Какая жара и вонь здесь стояла! Именно стояла, потому что я не ощущала даже намека на вентиляцию.

Захотелось поскорее выбраться на свежий воздух.

Потерянным взором я обвела пространство. Куда идти? Что делать? Как мне быть?

Ведомая внутренним чутьем, я повернула направо. Поднялась по ступеням, где сбоку разместились несколько людей. Они, что-то курившие, гоготали и толкали друг друга.

Один из них остановил взгляд на моих ногах.

Я испуганно дернулась и поспешила наверх.

Прочь! Быстрее уйти!

Еще немного - и я вышла наружу.

Наверное, впервые в жизни я была так рада видеть городские улицы! Словно ребенок, оказавшийся в парке развлечений, я завертела головой.

Уже смеркалось, и в домах загорался свет. Такой уютный, теплый. Что мне захотелось домой.

Но правда заключалась в том, что у меня никогда не было настоящего дома.

Несмело, я пошла вдоль улицы.

Голод мой усилился, когда я поравнялась с кафе. Запах выпечки, жареной курицы и чего-то вкусного, с ванилью, вызвал ответную реакцию. Мой желудок болезненно заныл, и руки затряслись, как у заядлой алкоголички.

Я знала и помнила, как это выглядит. Я видела это у своей мамы.

Мамы, в которой я нуждалась до сих пор...

Ощущение брошенности пронзило мое сердце. Я снова захотела плакать, но в этот раз меня опередило небо.

Тяжелые капли упали прямо на мою голову, а потом начался дождь. Быстрый, теплый. И я, стоя под ним, дала волю слезам...

В тот момент, когда дождь закончился, закончила плакать и я.

Слабость окутала меня. Еле передвигая ногами, я дошла до каменного выступа здания, который частично был спрятан под козырьком.

Не беседка и не скамейка, конечно, но как место для отдыха, вполне могло подойти.

Я опустилась на выступ и тяжело вздохнула.

Всё оказалось сложнее, чем я думала. Кажется, я окончательно потерялась. Но даже понимание этого, не могло заставить меня вернуться к отцу.

Я ведь понимала - он размажет меня по стенке. Может, лучше умереть здесь?

Мысли о смерти показались мне отчего-то не столь трагичными, как возвращение к отцу. Не то чтобы я хотела умереть, просто...

Я испытывала страх. Такой, что внутренности скручивались.

Обняв себя за дрожащие плечи, я устремила взгляд вдаль.

По дороге проносились машины. Преимущественно роскошные. Отполированные до блеска, они так контрастировали с той грязью, что я видела в метро...

Вдруг, несколько машин свернули неподалеку от того места, где я сидела. Нас разделяло метров двадцать.

Неужели меня выследили?!

Мое сердце замерло, и, кажется, я даже перестала дышать. Все мое внимание сфокусировалось на этих машинах.

Двери открылись, и из них вышла группа высоких, бородатых мужчин. Смеясь, они неспешно пошли вперед, вероятно, к центральному входу.

Одно лицо показалось мне очень знакомым...

Память услужливо подсказала мне, кто этот бородач.

Тот самый “старик” из ночного клуба.