Глава 10

— Сразу предупреждаю: я поспать пришёл, — проворчал Кори, едва поравнявшись с преподавательским столом.

— Да пожалуйста, у меня еды и без тебя хватает, — хохотнул Магнус, однако глянул с толикой беспокойства. Вопросов задавать не стал — поточная пара по артефактному праву начиналась в десять утра, аудитория была полупустая, однако все присутствующие любопытно взирали на общение препода и «адского цветочка».

А клятые писаки только так и норовили обозвать. Бездна, ведь Кори именно поэтому и отказывался от капитанских обязанностей! Чтобы к нему никто не лез со всеми этими интервью, статейками и прочей социальной жизнью. Он и в Турнир-то не полез бы, не будь оно отличным подспорьем как для заработка, так и для открытия своего дела.

Увы и ах, оказалось мало не быть капитаном, чтобы никто не лез. Нет, Хель охотно приняла на себя основной удар, однако всё равно пришлось тяжко.

Ну, он-то и рассчитывал, что публика примет их команду на ура. Что уж там, сделал для этого всё и даже больше. Но оказался не готов к тонне всеобщего обожания и любопытства, что свалилась на его разнесчастную голову. Боги и богини, за что?

Статейки с безвкусными заголовками по типу «Цветок и молния: соперничество, переросшее в страсть! Продолжение на странице четыре!» ожидаемо посыпались одна за одной. Лазурит ржал как ненормальный и собирал подшивку, а прежде обязательно зачитывал с выражением очередные перлы иленгардских журналюг. Голос у него, может, и замечательный, однако приятнее он эту графомань не делал. Лучшего друга хотелось сожрать вместо завтрака, едва он только тянулся за свежим утренним журнальчиком.

Про самого Лазурита, к слову, особо ничего не писали — даром что он блестяще закрыл этап меча, выбив три раунда из трёх и заработав сорок один балл (Кори, естественно, полдня его потом песочил за оставшиеся девять, потерянные на мелких неточностях). А написать ведь было чего; вспомнить только, кому приходится братом (и кому — сыном) этот мерзкий полудрагоценный насмешник… Само собой, Кори как ни бесился на очередных утренних чтениях, а радовать писак эксклюзивом покуда не рвался.

Беситься на Дагмара и его выходки тоже стоило бы. Вот только никак не удавалось. Нет и всё тут.

Ну, может, поначалу он и злился. Но жгучее желание пару раз стукнуть Тео тупой башкой об стенку, чтобы этот распиздяй не творил херни на людях, как-то быстро сменилось столь же жгучим желанием его у той стенки зажать. И облапать уже все эти страшно впечатляющие виды, как того хотелось до ломоты в пальцах. И заткнуть наконец этот поток болтовни… Ну, по крайней мере, официальной причиной была именно болтовня, а не тайная мечта запихнуть язык ему в рот.

Боги и богини, да в голове так скоро ни одной пристойной мысли не останется! А всё этот клятый Дагмар виноват!

А ведь Кори прежде не был ни влюбчивым, ни даже особо страстным — та ещё странность для демона (и повод для Сайруса обижаться да обзывать бревном бесчувственным). Любвеобильность его расы давно стала притчей во языцех, равно как и некрепко сидящая крыша. Хотелось верить, что сам Кори не унаследовал ни того, ни другого… и очень даже получалось верить, кстати! Так поди ж ты, споткнулся об солхельмского недопринца с мордой записного деревенщины. И вот что теперь делать?!

Ну да лучше отложить эту душещипательную драму на потом. Магнус, кажется, уже решил, что Кори спит с открытыми глазами, не дойдя до заветного места в последнем ряду.

— Заказы какие есть? — чуть невпопад пробормотал он.

— А как же! Тебя теперь все хотят. Ой, ну я имею в виду, твои золотые рученьки.

— Смешно, — поморщился Кори, нынешним утром не настроенный на шуточки ниже пояса.

— Чего это? — изумился Магнус. — Правда хотят. Ты ж сплясал на все деньги: поглядите, я сынок Великого Оружейника. Типа не этого добивался!

Он усмехнулся и уклончиво пожал плечами.

— Ты ничего…

— …не докажу, — Магнус страдальчески закатил глаза. — Да мне и не надо. Всё, спать чеши, пока я добрый; расписание работы после первого тура согласуем.

— Мэгси, ты прелесть, — ласково пропел Кори. — Иногда. Очень редко.

— Сгинь, демон!

Демон послушно сгинул — прямиком на последний ряд, в уголок у окна, где обычно и сидел. Для проформы достал письменные принадлежности и тетрадку, а затем с чистой совестью развалился за столом, прижимаясь щекой к прохладному дереву.

…проснулся он намедни в четыре утра — что само по себе было довольно странно, ведь обычно Кори спал как убитый, и будить его подчас приходилось в четыре руки (и ещё плюс четыре лапки Мариши, обожаемой морской свинки Лазурита). Да не просто проснулся, а с чётким ощущением, что на него смотрят. Он осторожно потянул носом воздух — и сморщился, почуяв знакомый резковатый парфюм, перемешанный с едва ощутимым ароматом курительной смеси.

— Сай, это называется «проникновение со взломом», — тихо и едко поведал Кори.

— С проникновением у нас с тобой пока никак, моя прелесть, — в тон ему откликнулся Сайрус. — Хотя ты и во всём прочем отказываешь.

Кори этот выпад проигнорировал и вообще решил старательно делать вид, что спит. Но Сайруса игнорировать в принципе трудно, он этого очень не любит. И даже не видя его, Кори всё равно ощущал сбоку тяжесть мощного тела. И сильные горячие пальцы, стискивающие обнаженное плечо, вызывающие внутри волнение — да только отнюдь не приятное. И длинные волосы, щекочущие шею и правую щёку. Ту самую, которую позавчера пропорол мечом недоумок Рольф.

— Пришёл убедиться, что твоей собственности не попортили личико?

— В том числе, — хмыкнул Сайрус, костяшками пальцев оглаживая то место, где наверняка ещё розовела полоска свежей кожи. — Я бы насадил на рога этого солхельмского недомерка, если бы Эрик не удержал меня на месте.

Насадил бы, Кори даже не сомневался. Слишком хорошо помнил перекошенную от ярости физиономию Сайруса, за которого нет-нет да и цеплялся взглядом.

— За то, что он испортил моё лицо? Или за то, что ему хотелось поиметь меня?

— За то, что он тебя едва не убил, — в нахальном низком голосе Сайруса зазвучали пугающие звериные нотки. — Ну да всё прочее спокойствия не добавляло. Тем более когда мой эоруш расхаживал полуголый на глазах у всей Империи.

— Сайрус, я жив, здоров и крайне благодарен, что ты не стал позорить меня на всю Империю своим собственническим дерьмом. Теперь свали уже, а? Пожалуйста. Мне вставать через три часа.

Сайрус не свалил — не стоило и надеяться. В последнее время у этого засранца только одно на уме: облапать всеми возможными способами. Кори слушал его тяжелое дыхание у самого уха, чувствовал давящую тяжесть его тела, горячие руки, нагло шарящие везде, где только можно; и всё жмурился с какой-то детской надеждой, что если кошмара не видеть, то он исчезнет.

«Потерпи, — уговаривал он себя, лежа смирно и безучастно, хотя внутри всё дрожало от отвращения и гнева, — нельзя его отталкивать, он от этого только пуще прежнего заведётся».