Глава 6

Злость для нее была привычной, почти комфортной. Слишком частая эмоция, чтобы не суметь к ней приспособиться. Потому Ди всегда знала, как можно заглушить это ощущение. Поочередно выбрасывая руки, она била боксерскую грушу. Мышцы работали в привычном ритме. Хотя нагрузки не хватало. Но извести себя не было ее целью. Она и так неплохо поработала над этим прошлой ночью, когда вышла на ринг, где выложилась по полной. Правда, и в ответ получила, закончив ночь на кушетке врача. Радовало то, что Стену не нравится такое ее времяпровождение. А в том, что он все узнает, Ди не сомневалась. И главное, он будет осознавать, что этого всего могло не быть, останься он рядом. Ведь Стен прекрасно понимал, как ей нужен. Пусть она злится, пусть ненавидит, но ведь именно потому, что так сильно нуждается в этом несносном ликане, чье сердце принадлежит другой.

Подпитанная гневом, Хайди начала яростнее колотить по груше. Контролируемое дыхание учащалось вслед за движениями рук и корпуса. Тело покрылось испариной. Только, как бы Ди не истязала несчастный снаряд, тот покорно выдерживал ее натиск, возвращаясь в исходное положение. Так же и Стенли терпел все ее выходки. С громким криком Ди ударила по груше ногой. Звено цепи надломилось. Слетев с поврежденной петли, груша свалилась на пол… и прямиком к ногам Джозефа. Хайди подняла взгляд, встречаясь с глазами своего командира – серыми, серьезными, недовольными.

– Ди, ты заставляешь меня нервничать, – сказал ей ликан.

– Прости, Джоз.

Хайди и правда чувствовала себя виноватой. Из-за того, что хорошенько повеселилась этой ночью, она не смогла утром выехать с командой на очередной вызов.

Джозеф шагнул к ней ближе и в полголоса произнес:

– Вы со Стенли мне уже надоели. Тебе бы следовало снова сходить к психологу, чтобы поучиться отключать свои эмоции или хотя бы управлять ими.

– Не нужен мне никакой психолог, – огрызнулась девушка. – Сама справлюсь.

– Я вижу, как ты справляешься, – кивнул он на грушу, валяющуюся на полу. – Ты была нужна нам сегодня. Фила серьезно ранили.

– Джоз, я же сказала: прости.

– И?

– Этого больше не повторится, обещаю.

– Еще один прогул выезда из-за ерунды – будешь наказана. Поняла?

– Так точно, мой капитан, – ответила она с толикой сарказма.

– Умница, – похвалил ее ликан, уголок рта которого приподнялся в ухмылке. – А теперь поторопись привести себя в порядок и боевую готовность. Не мне тебе объяснять, какая сейчас неспокойная обстановка.

Замечание было неоспоримым. С того момента, как они привезли сюда Нифера и посадили того в клетку, у них прибавилось хлопот. Каким бы гадом ни был этот ликан, а Альфой он был безупречным. Ликаны его стай считались самыми примерными, а территории их обитания – самыми неконфликтными. Проблемы для Ветхих обычно создавал сам Нифер. Но Ветхие терпели его выходки, шли с ним на компромисс, принимая его методы правления для себя более выгодными. Но теперь, вместе с решением Ветхих лишить Нифера власти, изменилась и ситуация: ликаны нескольких стай вышли из-под жестокого контроля. И хоть Эрик для каждой из них уже отобрал претендентов на роль Альфы, беспорядков все равно было не избежать.

– Хорошо, поняла. Фил в медпункте?

– Да, можешь к нему заскочить, если не боишься помешать.

– Опять медсестру кадрит?

– Угадала, – ответил ей Джозеф, прежде чем отправиться дальше по своим делам.

Ди проводила взглядом широкую спину ликана. Джозеф всегда находил повод, чтобы поворчать на нее. Или она сама так часто его давала? Раз Фил уже способен приставать к женщинам, значит, не так уж серьезно ранен. Впрочем, у мужчин их расы отсутствовал хоть какой-то предел, способный отбить их сексуальное желание. Природа взывала к своему, к продолжению рода, где важность теряло все постороннее, будь то элементарные нормы приличия или даже родственные связи…

– Бил! Питер! – позвала она братьев-близнецов. – Идите за стол!

Сегодня мать оставила Ди на хозяйстве и накормить братьев ужином было очередным пунктом этого дня. В свои тринадцать она не так многое умела, но уже была в состоянии приготовить яичницу с беконом, овощной салат и сандвичи.

На кухню вошли близнецы и заняли свои места. Оба высокие, крепкие и очень похожие на отца, который бросил их, когда Ди исполнилось шесть. Вытерев мокрые ладошки о подол платьица, она присоединилась к ним. Ели молча. Ди неторопливо жевала сандвич, с радостью наблюдая, как братья уплетают ее кулинарные труды. Все было как всегда, да только – почти. В последнее время с Билом что-то происходило, но Хайди никак не могла понять, что именно. Даже сейчас, сидя за ужином с родными братьями, она испытывала непривычную неловкость от пристального взгляда Била. Почему он на нее так смотрит? Может, спросить у Питера? Она бы и спросила, если бы Питер с ней общался. Старший словно не воспринимал ее, разговаривал сухо и только по необходимости. Почему? Ди также не знала, но уже давно перестала задаваться этим вопросом, замечая, что так парень себя ведет не только с ней одной. Бил же был другим, более приветливым, и всегда уделял сестре внимание. Только вот в последнее время это внимание казалось ей каким-то неправильным.

– Ты достал уже, – неожиданно произнес Питер, пиная брата ногой под столом. – Дай хоть пожрать спокойно. В тарелку смотри.

Бил промолчал, только насупился и одарил брата недовольным взглядом.

Когда все закончили есть, Ди собрала тарелки, свалила в раковину и принялась мыть. Братья уходить не спешили. Питер достал их холодильника две банки пива и подал одну Билу.

– Так и будешь тут сидеть? Я собираюсь прогуляться, – сказал Питер брату.

– Я тут побуду.

– Как знаешь.

Питер вышел. Бил остался. Ди сразу стало не по себе, и это огорчало. Она всегда считала его замечательным, кто мог и на коленку подуть, если упала, и куклу починить, если попросит. Казалось бы, более идеального брата нельзя было пожелать. Но появившееся напряжение между ними теперь все портило. Стоя к нему спиной, Ди не видела его взгляда, а все равно чувствовала тот на себе кожей. И это было неприятно, даже чем-то пугающее.

Вдруг, брат встал и подошел к ней.

– Давай помогу.

– Не надо, я сама, – отмахнулась Ди, споласкивая тарелку.

Бил настаивать не стал, как и возвращаться на свое место.

– Ты так выросла, – произнес он, заправляя ей за ухо выбившиеся из хвоста пряди.

Ди поежилась, когда его пальцы скользнули вниз по шее. Это касание не было ей приятным. В нем было что-то неправильное. Зажатая между ним и стеной, она не знала, как реагировать на происходящее. Ей стало не просто не по себе, стало по-настоящему страшно. А тут еще Бил, наклонившись, потерся о ее шею носом. Ди дернулась и вжалась спиной в стену. Но такая реакция брату не понравилась. Схватив за волосы, Бил притянул ее к себе, обдавая лицо рычанием. Но испуг в глазах сестры быстро его успокоил.

– Прости, Ди, – попросил брат, покрывая поцелуями ее личико. – Прости…

Тяжелая ладонь легла на ее бедро, задирая низ платьица с рисунком из синих колокольчиков. Сердце в груди колотилось, словно у пойманного зверька.

И он снова повторил:

– Прости, но я не могу больше это терпеть…

Ди заметно передернуло. Вернув грушу на положенное место, она снова принялась колотить ее до тех пор, пока сквозь бинты на руках не выступила кровь из онемевших пальцев.