Хранитель Книги Судьбы. Глава 3

Глава 3

Только через два дня, когда приходящая служанка напомнила Вильгельму, что к нему приходил какой-то человек, он вспомнил, о небольшом мешочке с монетами. А потом и о том, за что ему этот человек заплатил.

Пошарив по карманам и местам в доме, куда он мог положить этот мешочек, Вильгельм его не нашёл. Мешочек с монетами бесследно исчез, а вот работу, за что он получил эти деньги, нужно выполнять, ведь Вильгельм на неё согласился.

Попросив женщину, чтобы она в его отсутствие, приглядела за домом, Вильгельм отправился на поиски, но где искать этих цыган, он не знал.

Облазив весь городок, и ничего не обнаружив, охотник за головами отправился в следующий город, который находился в нескольких километрах. Но и в том городе, Вильгельм не нашёл цыган, о таборе никто не слышал.

Что делать, охотник не знал, а повернуть обратно и вернуться домой, не отработав полученные деньги, Вильгельму совесть не позволяла.

Отчаявшись, в своих поисках, Вильгельм набрёл на небольшой трактир, который попался ему при выходе из города, он уселся в самом дальнем углу, чтоб его не доставали с расспросами, и заказал себе кружку крепкого тёмного пива.

- О чём грустишь, приятель? - окликнул Вильгельма, подошедший к его столику старичок.

Подняв голову, оторвавшись от кружки с пивом, охотник взглянул на седого щупленького старика, переминавшегося с ноги на ногу, возле его столика.

- Присядь! - бросил старику Вильгельм, пододвинув ногой стул. – Пиво будешь?

- Угу, – процедил сквозь зубы старик, опускаясь на предложенный стул.

После второй кружки, Вильгельм всё-таки решился и спросил у старика:

- Послушай приятель, ты случайно в своём городе не видел цыган?

- Как не видел, обязательно видел, – крутя в руке кружку, ответил старик.

- Где?! - уставился во все глаза на старика Вильгельм, его от этой новости даже затрясло.

- Тут недалеко, – вновь процедил сквозь редкие жёлтые зубы старичок и глянул на свою пустую кружку. – Только вот никак не могу вспомнить, где они остановились.

- Эй, дружище! - выкрикнул Вильгельм, подзывая трактирщика. – Принеси нам ещё по кружечки твоего прекрасного пивка!

- Сию минутку! - бросил трактирщик и помчался, лавируя между столиками с посетителями, к стойке.

Через минуту на столе перед Вильгельмом и стариком уже стояли две кружки с тёмным пивом и миска с полосками вяленой рыбки.

Отхлебнув сразу полкружки, старик крякнул в кулак и выдавил из себя:

- За небольшую монетку я покажу тебе, приятель, где остановились цыгане.

- Хорошо! - бросил охотник за головами, взглянув в лицо старика. – Тогда допивай своё пиво и вперёд!

- Нет, так дела не делаются, сперва заплати за услугу, а уж потом …

- Ну, ты и проныра, дед! - перебил старика Вильгельм и выудил из кармана небольшую серебряную монетку. – Если ты не обманешь, то получишь ещё две такие.

- Зачем мне обманывать хорошего человека, – буркнул старик и припал к кружке с пивом, которую держал в руке.

Опустошив кружку и опустив её на стол, старик взглянул на Вильгельма, который так и не притронулся к своей кружке с пивом.

- А что ты не пьёшь? - показал рукой на кружку старик.

- Пей! - бросил охотник, – я не хочу!

Схватив двумя руками кружку Вильгельма, старичок стал тянуть из неё, сквозь редкие зубы, пиво.

Опустошив её до самого донышка, не отрываясь, старик икнул пару раз, а потом произнёс:

- Ну, что ты расселся, как у свата на именинах, нам идти нужно, а ты тут штаны протираешь и хлещешь кружками пиво. Никакой совести у тебя нет, сам пьёшь, а приятелю не предлагаешь. Ладно, я не обижаюсь, – вновь икнув, старик поднялся и поплёлся к входной двери.

Вильгельм поднялся следом и поспешил за стариком, чтобы он не успел смыться, покинув трактир.

Остановившись, выйдя на улицу из трактира, старик закрутил в разные стороны головой, словно вспоминая, где он видел цыган.

- Ну, – ткнул кулаком в спину старика охотник, – что стоишь?

- Не гони гусей, приятель, – буркнул старичок, отмахнувшись от Вильгельма, – дай вспомнить, где остановился цыганский табор.

- Если ты решил меня обмануть! - выпалил Вильгельм, вновь ткнув старика в спину, – то зря, я из тебя всю душу вытряхну!

- Зачем душу, – сжался в комок старик, сделавшись ещё меньше прежнего, – не нужно этого делать, приятель. Я сейчас напрягу свои извилины и вспомню, где видел цыган, и мы отправимся туда.

Целых две минуты старик топтался на месте, делая вид, что вспоминает, а потом закричал и замахал руками:

- Нет, нет, нет, это были не цыгане, я ошибся!

- Что?! - рявкнул на старика охотник и замахнулся кулаком.

Упав на землю, старик завопил во всё горло, словно его убивают или режут на мелкие части:

- Помогите, люди добрые, помогите, меня этот здоровяк хочет ограбить, забрать последние, кровью и потом заработанные монеты! Помогите!

И только старик стал кричать, дрыгая ногами и размахивая руками, словно отбиваясь, из дверей трактира выскочили два мужика, трактирщик и его помощник – вышибала и кинулись с кулаками на Вильгельма, выкрикивая гневные оскорбления.

Поняв, что его провели, как лоха, Вильгельм, не вступая в полемику, кинулся бежать. Но промчавшись несколько метров по улице, остановился, не слыша за собой погони. Обернувшись и в любую секунду, готовясь, дальше пустится в бега, охотник никого не увидел у себя за спиной. Ни старика, ни тех двоих мужиков, которые выскочили на крик, на улице уже не было, видно они вернулись в трактир, чтобы найти себе новую жертву.

Плюнув и махнув рукой, мол, сам виноват, Вильгельм пошёл по улице и уже через час покинул этот город, где так глупо попался на развод и чуть не схлопотал тумаков.

Не зная, куда идти и где искать цыганский табор, Вильгельм десять дней шатался по округе, пока случайно не наткнулся на небольшую деревушку, спрятавшуюся среди леса.

Увидев сквозь деревья домики, он хотел подойти и поинтересоваться у местных жителей, видели ли они здесь цыган или нет. Но выйдя из леса, он вновь спрятался за деревьями, увидев, кто обитает в деревушке.

Небольшой цыганский табор остановился в деревне, которую уже много лет покинули местные жители и обосновались в их домах.

Расставив своих людей, цыгане пристально наблюдали за местностью, видно опасались, что их здесь обнаружат и выгонят. Но проходило время, а цыган никто не трогал, и выгонять из этой богом заброшенной деревушке не пытался.

Пару дней, прячась за деревьями, временами меняя место, Вильгельм наблюдал за мельтешившими по деревне цыганами. И только на третий день, он, наконец-то, увидел старую цыганку, вышедшую из дома на крыльцо.

Усевшись на ступеньки крылечка, старуха бросила свой взгляд в сторону леса, туда, где прятался охотник, словно что-то почувствовав.

Несколько минут она пристально смотрела на лес, а потом, поднявшись, подозвала к себе цыгана, рубившего на дворе дрова.

Что цыганка ему говорила, Вильгельм отсюда не слышал, только мог видеть, как шевелятся её губы.

Показав рукой в сторону леса, туда, где прятался охотник, старуха скрылась в доме, а цыган помчался по улице, собирая своих товарищей.

Поняв, что цыгане сейчас будут обыскивать лес, Вильгельм вскочил на ноги из своего укрытия и, прячась за деревьями, стал удаляться вглубь леса, путая следы.

Отойдя подальше от деревни, Вильгельм залез на огромную пушистую ёлку и, спрятавшись в её разлапистых ветвях, стал наблюдать. Цыгане не могли его увидеть, а он их видел отлично.

Целых два часа цыгане обыскивали лес, всматриваясь в следы на земле, но поднять головы и посмотреть наверх, так и не догадались. Чудо или бог помог охотнику и его не заметили.

Вернувшись в деревню, цыгане разбрелись по своим оградам, а тот цыган, с которым разговаривала старуха, скрылся в доме.

Осторожно спустившись с ёлки на землю, так, чтобы не хрустнула ветка, Вильгельм вновь отправился к деревне и, спрятавшись, так, чтобы его не было видно, стал наблюдать за домом, где обитала старая цыганка.

Ещё пару дней Вильгельм следил за старухой, которая днём пряталась в доме, а вечером выходила на крыльцо и присаживалась на ступеньки.

Усевшись на ступеньки крыльца, цыганка внимательно осматривалась кругом, бросая косые взгляды в сторону леса, а потом, доставала, завёрнутую в тряпку, какую-то книгу с чёрной обложкой и начинала читать, водя по страницам пальцем.

Просидев час, ни минутой больше, старуха вновь аккуратно заворачивала книгу в тряпку и, дождавшись цыгана, которого Вильгельм много раз видел, выходящим из дома, поднималась, держась за его руку, и скрывалась за дверью.

Что делала старая цыганка в доме, Вильгельм не мог видеть, окна днём и ночью были плотно закрыты ставнями, да так, что даже свет через них не проникал наружу.

Наблюдая из своего укрытия за цыганами, Вильгельм выжидал удобного момента, когда безбоязненно можно подобраться к дому и заглянуть внутрь. И такой случай ему подвернулся только через десять дней, когда охотнику за головами уже всё осточертело, и он решил плюнуть на это дело и удалиться.

«Спрячусь где-нибудь в небольшом городишке, чтобы тот незнакомец меня не сможет разыскать», – размышлял Вильгельм, лежа на земле, временами выглядывая и бросая свой взгляд на дом, где жила старая цыганка.

За всё это время, что охотник здесь находился, он понял, что старуха была не простой цыганкой, а настоящей ведьмой.

Но Вильгельма, словно что-то останавливало и тянуло в деревню, а точнее к тому дому, где жила старуха.

Несколько раз охотник уже срывался и уходил вглубь леса, чтобы навсегда покинуть это место, но с каждым разом возвращался и вновь занимал свой наблюдательный пост.

Всё это время, что Вильгельм прятался в лесу, цыгане обходили дозором деревню и не смыкали глаз. Они это делали днём, а другие дежурили ночью, разводя по периметру костры и обходя дозор с собаками. Но с каждым прошедшим днём, цыгане охлаждали к патрулированию, а усевшись возле костра, травили байки.

Сначала они перестали обходить дозором деревню в светлое время суток, а делали это только по ночам. Но убедившись, что всё спокойно и они в безопасности, вообще сняли посты и не стали выходить даже по ночам.

Но цыгане ошиблись, наблюдающий из своего укрытия охотник, не дремал и выжидал удобный момент.

Первая попытка покинуть своё укрытие и подобраться к дому старой цыганке, у Вильгельма провалилась с треском.

Только он высунулся и небольшими перебежками стал приближаться к дому, как его почувствовали собаки и подняли такой лай, что переполошили всю деревню.

Убравшись обратно в своё укрытие, охотник ещё на два дня затаился, как мышь в своей норе и не высовывался.

Вторая попытка удалась Вильгельму лучше, чем первая, он почти добрался до дома старухи. Но когда перелазил забор, отделяющий дом от дороги, под ним хрустнула жердь, и по деревни вновь разнёсся громкий собачий лай.

Затаившись в кустах, охотник переждал этот переполох, продолжавшийся целых три часа, а потом, не солоно хлебавши, вернулся в лес, когда цыгане угомонили рассвирепевших собак.

Вечером следующего дня Вильгельм вновь наблюдал из своего укрытия за старой цыганкой, вышедшей на крыльцо.

Поставив зажженный фонарь, цыганка уселась на ступеньки крыльца и несколько минут вглядывалась в окружающий деревню лес.

Не увидев ничего подозрительного, пару раз остановив свой взгляд на том месте, где прятался Вильгельм, цыганка, наконец-то, успокоилась и развернула книгу.

Почитав книгу ровно час, ни минутой больше, как это делала и всегда, старуха аккуратно завернула её в тряпку и, поднявшись, удалилась в дом.

Через несколько секунд появлялся сын цыганки (теперь Вильгельм точно знал, кто этот цыган) и, подняв фонарь, стал вглядываться в сгущающую темноту, которая окутывала деревню.

Постояв на крыльце, несколько минут, цыган спускался и обходил дом, вглядываясь во все тёмные углы и невысокий кустарник, которые росли на ограде.

Ничего не обнаружив подозрительного и опасного, для жизни, цыган вновь возвращался на крыльцо, а потом и вовсе скрывался в доме.

Немного перекусив из своих скромных запасов, что были у него в мешке, растягивая их, чтобы хватило надолго, Вильгельм ложился на землю и прикрывался ветвями, чтобы обезопасить свой сон.