Глава 3. Аня

— Ты так уверен, что я собираюсь?

— А ты нет? Или ты из тех, кто обманывает себя?

— Нет, я не обманываю себя, но буду себе очень сильно сопротивляться.

Богдан усмехается и вдруг съезжает с трассы к какой-то придорожной кафешки возле заправки.

— Тогда и я буду сопротивляться своему желанию сломить твое сопротивление прямо сейчас. А проще всего это сделать, пока мы едим.

— Ну ты и завернул, – смеюсь я, пока он из машины выходит и дверь мне снова открывает.

— Я и не так умею. Дай только показать.

Я беру его горячую руку и выхожу из машины, а он следит внимательно, за реакцией, не знаю.

— Забавное местечко…

— Не смущает? Может, тебя сразу надо было в ресторан или отель с золотыми унитазами?

— Нет, — смеюсь я. – Сегодня день необычных мест и необычных людей.

— Это я-то необычный? – пропускает он меня вперед и следом заходит, к месту в самом углу подталкивает. Потом оставляет меня и приносит кофе и кусок торта «Любимчик Пашка». И что самое смешное, моего любимого торта. Это даже может показаться подозрительным.

— Почему ты взял этот торт?

— А что? Не любишь такой? – берет он ложку и нажимает на середину, ломая, сразу деля его на два и взяв в рот часть. – Мой любимый. Всегда сюда за ним приезжаю. Его хрен где найдешь.

Я даже поднимаюсь. Потому что ну не бывает таких совпадений. Отец учил меня не доверять людям, и я подхожу к кассе, где сидит уставшая от жизни продавщица. Поднимает глаза и кивает.

— Что тебе девочка?

— Простите, а торт «Любимчик Пашка» еще есть, а то мой… друг мне не оставил.

— Она врет. Тут еще целый кусок!

— Сегодня уже нет. Нам обычно привозят десерты в восемь утра. Сегодня все разобрали. Особенно Пашку.

Поразительно.

Возвращаюсь и вижу, как этот гад собирается съесть последний кусок.

— А мне?

— Открой рот, — делает он одолжение и поднимает ложку с квадратным кусочком сладости. Я поджимаю губы, а он меня по ноге своей бьет. – Открой рот, а то я сам все съем.

Я вздыхаю и размыкаю губы, он ложку к ним подносит и снова.

— А теперь достань язык.

— Ты издеваешься?

— Ну а что? Попытка не пытка. Да, когда тебя еще покормят самым вкусным тортом в мире? — он подносит ложку, и я обхватываю ее губами, сразу прикрывая глаза, чувствуя, как печенье и крем тают на языке. И я им облизываю губы, которых вдруг касаются другие. Жесткие, упрямые и такие желанные.

— Я могу смотреть на это вечно, — отстраняется Богдан, а я понимаю, что сочетание его губ и торта самое невероятное, что было в моей жизни.

— Чтобы тебе подарить на день рождение, — задумывается Богдан и бросает взгляд за стекло, туда, где стоит его сногсшибательная машина. И я знаю, что хочу. Богдана конечно и посидеть за рулем его машины.

— Что?

— Можно порулить?

— Нет конечно. Еще я девчонке давал сесть за руль своей ласточки.

— Но я умею. У меня и права есть.

— Да ладно?

— Да я серьезно говорю! Хочешь поспорим?

— О как? Споры я люблю. Но за руль все равно не пущу.

— Ну Богдан, ну, пожалуйста. Я очень хочу сесть за руль, проехаться немного, совсем чуть-чуть, — строю я глазки, а он закатывает свои. Берет меня за руку и тащит из кафе. Подводит к машине и открывает водительское сидение. Садится сам, а я хмурюсь.

— Садись, — отъезжает он назад, чтобы от руля осталось больше места.

— Куда?

— Ко мне на колени. Ты, когда последний раз такой аппарат водила?

— Никогда, — признаюсь я, а он усмехается.

— Так вот именно. Так что садись, а я буду тебя учить.

— Ты скорее на студента похож, чем на учителя. А сколько тебе лет?

— Отличный вопрос и я отвечу на него, когда ты уже усядешься, – дергает он меня за руку и мне ничего не остается, как разместиться у него на коленях.

— Теперь возьмись за руль.

— Он такой гладкий, твердый, — задыхаюсь я от удовольствия. Я столько об этом мечтала. Столько грезила.

— У тебя отлично получается держать руль, крошка. Прекрати елозить задницей. Иначе тебе начнет мешать кое-что другое.

— Рычаг переключения передач? — резко выдыхаю я, когда действительно становится некомфортно сидеть на его коленях. – Я думала ты лучше себя контролируешь… Ты ведь такой взрослый.

— С тобой контроль летит к чертям, – шепчет он мне в ухо, а я резко выдыхаю и трогаюсь. Нас дергает вперед, и Богдан шипит, словно ему больно. – Не так резко, Аня. Толкайся плавно, так же как я буду скоро толкаться в тебя.

В голове только шум, в глазах почти слезы. Мне так хорошо сейчас, что хочется кричать и плакать. Он резко откидывает спинку кресла назад, проводит рукой по моему животу, ниже, раздвигает рукой бедра, а я должна сопротивляться, сказать, что хотела порулить, а не девственности в машине лишиться. Но он проводит кончиками пальцев по запертой в белье и капрон промежности, и я дрожу от предвкушения. От того, что он сказал, от мыслей о том, как он будет в меня толкаться.

Он поворачивает мою голову к себе и полноценно целует, касается языка своим, уводит в неизвестные дали. И я понимаю, что не могла придумать лучше поцелуя, чем в любимой машине. Но тут ему звонят, и он собирается ответить. Лезет за телефоном, а его руку удерживаю, не хочу такой момент портить.

— Не отвечай…

— Не могу, детка, — чмокает он меня в висок и с колен стаскивает, затем просто выходит и закрывает меня в машине. Сама не знаю почему, но я разочарована. Тем, что он променял такой момент на телефон. Наверное, потому что Папа тоже вечно занят. Ему вечно некогда выслушать меня, поговорить со мной о важном для меня! Например, о том, что я не хочу учиться в другой стране. Не хочу!

Снова вибрирует телефон, который за последний час я даже не слышала. На этот раз я смотрю сообщение, и отец мне присылает видео файл.

***

А далее вам подарочки к моему дню рождения! Листаем.