Хан. Черное сердце

Мне нужно было сделать этот шаг.

Всего один.

Вздохнуть поглубже, отбросить панику и безысходность.

Ведь я приняла решение.

Иного пути не было.

Я не смогу заработать столько денег, даже если клиенты будут расплачиваться за каждое съеденное блюдо в кафе, не бить посуду и не плевать на осколкию

Никто не будет жалеть, и пытаться мне помочь.

Со смертью родителей у меня больше не было крыльев, в которые я могла спрятаться от этого мира и просто поплакать. Кому нужны мои слезы и страхи, если они не стоят и гроша?...

Всего две недели осталось до трагедии. До часа Х, когда мне нужно будет принести Хану оплату за аренду его кафе и проценты за просрочку прошлого платежа…лучше пусть они берут меня, лишь бы не тронули бабушку, Джеки и Ники.

Просто смирись, Аля.

Просто иди.

Я еще раз оглядела здание в три этажа с верандой на крыше, даже отделка которого стоила больше, чем все дома вместе взятые в нашем квартале. Даже это здание было, как сам Хан – черное, золотое, строгое и бездушное…его штаб-квартира. Его клуб. Место, где творились жуткие вещи, о которых бы я лучше никогда не слышала.

И я…мелкая девчонка в своем заношенном черном платье чуть выше колена. Черные балетки.

«…как школьница»: сказал он тогда, рассматривая меня своими черными, как ночь глазами.

«Ты словно сахарная вата, которая растает сразу же, как только к ней прикоснешься…»

Одернув подол и разглаживая выдуманные складки, которых не было, я снова топталась на месте, заставляя себя идти на встречу судьбе, которая раздавит меня окончательно.

Разбитые стекла в кафе, и постоянные унижения лишь потому, что моя кожа была белой, были сущим пустяком по сравнению с тем, что случится дальше.

Но главное, чтобы бабушка была жива.

И девочек никто не тронул.

Лишь бы не забыть сказать об этом Хану, когда я встану перед ним.

Гордо и спокойно, даже если в тот момент буду умирать в душе.

-Долго еще стоять тут будешь?

Я вздрогнула, когда дверь распахнулась, и на пороге появился огромный темнокожий мужчина, сверля меня своими карими глазами и скрестив руки на груди. Вся его фигура выражала собой презрение и недовольство.

Белая ворона.

Я была словно бельмо в глазу этих людей.

Но все, что у меня оставалось – это лишь последние крохи моей гордости.

Поэтому я вежливо кивнула в знак приветствия, тихо проговорив:

- Я бы хотела увидеть мистера Хана.

От резкого громкого смеха мужчины мои колени дрогнули, но я заставляла себя спокойно стоять перед ним, ожидая, когда это злорадное веселье закончится.

- Слышь, парни, сама пришла к боссу! – распахнув дверь сильнее, чтобы все могли увидеть меня, большой мужчина чуть отступил в сторону, когда в большом зале, который был явно оборудован для танцев, появились десяток темнокожих мужчин. Все они были высокие и мускулистые, и все ненавидели меня.

Что-то жуя и таская в руках бутылки с пивом они дружно хохотали:

- Самоубийца!

- Слышь, крошка, ты готова к кофе с молоком? Ради тебя даже презики раздобуду белые!

Холодный пот выступил на всем теле, и захотелось на миг просто закрыть глаза, чтобы не видеть этих людей и не слышать их слов, потому что было больно…очень больно оттого, что по их меркам я была никем иным, как отбросом их общества, которая приехала не в то место и не в то время…

Я не испытывала ненависти в ответ. Я просто не понимала, чем заслужила это все, чувствуя, что начинаю дрожать и терять по крупицам всю свою уверенность лишь при одном воспоминании о том, что Хан был готов отдать меня им. Всем. По очереди. В тот первый раз, когда пришел в кафе, чтобы узнать, где его деньги. Почему я надеялась на то, что в этот раз он сжалиться?

У этого человека не было сердца…как в черных глазах не было и отблеска эмоций.

- Что опять за ор?

От голоса вошедшего мужчины остальные замолчали, словно в одночасье прикусили языки или даже успели проглотить их.

Он еще даже не вошел в зал, когда воцарилась гробовая тишина, в котором было слышно лишь мое еле различимое дыхание.

Кажется, Хан называл его Рэем.

Он был выше остальных, и его кожа была не настолько темной.

Мощнее. Спокойнее. Холоднее.

У Рэя были красивые глаза – большие и распахнутые с загнутыми черными ресницами.

Вот только взгляд не был и чуточку добрым, когда остановился на мне, терпеливо ожидающей за порогом их элитного дорого заведения.

Крепости разврата.

И дома для мучений и убийств.

-Алия?

Было странно, что он помнил мое имя, и я кивнула в ответ, когда Рэй быстро подошел к двери, сверкнув хмурым недовольным взглядом на того мужчину, что стоял рядом:

- Что здесь происходит?

Забавным было то, как вытянулись по струнке все мужчины разом, подавившись собственным весельем и спрятав за спины недопитые бутылки с пивом. Они не отрываясь смотрели на того, кого называли единственным другом и правой рукой Хана, явно испытывая не только уважение, но и страх.

- Она к боссу пришла.

-И?

Мужчина в дверях явно замялся, не зная, что еще сказать, бегая виновато своими карими глазами, когда Рэй смерил меня своим спокойным отрешенным взглядом, кивнув в приглашающем жесте и отодвигая от входа большого мужчину, застывшего молчаливым изваянием.

- Зачем ты здесь, Алия?

Силой воли я заставила себя шагнуть вперед, стараясь не подавать вида, как мне жутко и страшно.

Только теперь пути назад уже не было. Нельзя было сказать, что я ошиблась адресом, развернуться и уйти.

Нужно идти до конца, чего бы мне этого не стоило.

- Я бы хотела увидеться с мистером Ханом.

Ничего не дрогнуло на лице Рэя, пока он смотрел на меня с высоты своего огромного роста, и если бы он опустился до того, чтобы спросить, уверенна ли я в том, что делаю, я бы откровенно призналась, что нет.

Только он не спросил.

И больше не было время на дальнейшие терзания, когда Рэй кивнул одному из мужчин, что были, как всегда облачены в обтягивающие футболки и джинсы, глухо проронив:

- Проводите ее к Хану.

Он не задержался больше ни на секунду, смерив меня быстрым взглядом и зашагав в противоположную сторону, ни разу не оглянувшись, и не видя, как жутко мне стало при виде того, что теперь я была один на один с десятком темнокожих мужчин в закрытом помещении.

- Пошли, сахарная, - усмехнулся один из них, опивая из бутылки большой глоток пива и поманив меня за собой в дальнюю часть танцпола, где виднелась витиеватая лестница, уходившая вверх, одаривая таким подчеркнуто голодным пошлым взглядом, что комок тошноты подступил к горлу, - Надеюсь, ты не деньги боссу принесла, потому что я буду первым, кто отымет тебя через две недели, когда мы придем за данью и не получим ее. Первым из десяти.

Его белозубая ослепительная улыбка была такой же хищной, как оскал акулы.

Лишь бы только не разрыдаться.

Лишь бы только не опуститься до того, чтобы начать рыдать и умолять не трогать меня.

Я не позволила себе этого в прошлый раз.

Не позволю и сейчас.

Что бы не произошло дальше.

Осторожно двинувшись за этим мужчиной, я бесшумно ступала своими мягкими поношенными балетками по начищенному полу танцевального зала, кожей ощущая взгляды всех мужчин на себе, словно они были стаей стервятников, а я белым козликом, который шел на бойню, в душе надеясь, что это будет водопой.

Я молча следовала за ним, заставляя себя дышать ровно и с одинаковыми интервалами, которые считала про себя, не замечая, как мы прошли множество дверей, остановившись, наконец у одной, самой большой, которая открывалась двумя створками.

Мужчина осторожно постучал, прежде чем чуть приоткрыть дверь и так же осторожно произнес, словно мог получить пулю в лоб сказав что-то не то:

- Босс. К вам пришли.

Я лишь на секунду подняла глаза от пола, мельком заглянув в приоткрытую дверь, чтобы увидеть большой кабинет, где за столом сидел тот, кто держал в страхе почти весь город, занимаясь каким-то бумагами.

Безупречный.

Он был как всегда безупречный в своем черном костюме и белой рубашке.

Этакая элегантная мажористая смерть, в образе истинного плэйбоя с необычными миндалевидными черными глазами, идеальной прической и этой притягательной черной щетиной.

Он был словно ожившей обложкой журнала, когда даже иссиня - черные волосы были зачесаны волосок к волоску.

- Я занят.

Почему меня всегда удивляло, что Хан говорил без акцента?

То, что он был метисом, и его кожа была золотистой, но далеко не смуглой, вводило меня в такое заблуждение?

Занят.

Счастье какое!

Даже если потом ему скажут, что приходила именно я, было не так страшно, как стоять перед ним здесь и сейчас, покрываясь потом, и стараясь не обращать внимания на то, что сердце уже сейчас истерично колотилось внутри.

Человек просто не может притягивать и отталкивать с такой силой одновременно!

Я ненавидела его, но не могла не признать, что он был красивым.

Необычным.

Знойным со своей восточной внешностью

Только я не понимала, как красота не спасает мир, а нещадно губит его.

Мужчина в футболке, не пикнув больше ни звука, молчаливо кивнул, потянувшись к ручке, чтобы закрыть дверь и выпустить меня на временную свободу, когда Хан поднял глаза от бумаг, и я на секунду потерялась в этой непроглядной ночи, тонущей в черных ресницах.

Красивые, но такие жуткие глаза, в которых можно было утонуть, словно в воронке, сгинув с черной бесконечности, где не было и доли эмоций.

Нет.

Хан не удивился.

Не был раздражен.

Он даже не моргнул, когда проговорил, как всегда спокойно и подчеркнуто отрешенно:

- Впусти.