Глава 10

(Внешний мир. Несколькими днями ранее)

Уродина.

Одним словом... Страшилище...

Карина стояла перед зеркалом и рассматривала свое отражение с уже привычной апатией.

Горбатая, с сильнейшим врожденным искривлением позвоночника, непропорционально большим носом по сравнению с казавшимся маленьким лицом, запавшие глаза, спрятавшиеся под белесыми ресницами и линзами очков... А еще прыщи, точнее, их последствия. Куча мелких шрамиков, рассыпанных по щекам, оставшихся от периода полового созревания.

Впалая грудь, тонкие руки, которые все из-за той же горбатости были опущены вдоль тела гораздо ниже, чем у других нормальных людей.

Из всего этого порадовать могли только волосы — на фоне общей болезненности они выделялись всегда здоровым блеском, пышная шатенистая копна росла с немыслимой скоростью... Только подстригать успевай.

— Ну че, Рапунцель? — хмуро обратилась к себе Карина. — Допрыгалась? Доигралась в гордость. Отчислили...

Хотя какая к черту Рапунцель... Горбуша... Она — Горбуша...

Изначально, еще в младшей школе, из-за похожести носа на клюв, а волос на воронье гнездо, и огромного горба, как у нахохлившейся вороны, Карину одноклассники обозвали в честь Каркуши из передачи «Спокойной ночи, малыши». Вот только потом, с чьей-то легкой руки эта кличка трансформировалась в более обидное — Горбуша....

Себя было жалко. Очень.

Трудно, когда понимаешь, что ты не такая как все... и это не по твоей вине...

Врачи на физический недостаток Карины еще в детстве руками разводили, мол, тут такие сдвиги позвоночных дисков, что никакое ЛФК не поможет. И упрямо направляли мать-одиночку попробовать дочку прооперировать, где-нибудь эдак в Германии-Швейцарии, за кругленькую сумму денег. Мол, там, «за бугром», и врачи лучше, и позвонки они девочке составят правильно, и какие-нибудь корсетики корректирующие смонтируют...

В итоге надежда разбилась об реальность. Денег нет, операции нет, а Карина есть, и горб есть...

Собственную мать девушка ни в чем не обвиняла, та и так крутилась как белка в колесе, зарабатывая дочке на витаминки и лекарства от болезней, которых в довесок ко всему обнаружилось великое множество.

Наверное, как и все дети, лет до десяти девушка верила в доброго волшебника из сказки, который прилетит на метле и все исправит... Потом верила в письмо из Хогвартса или другой Абракадабры, вот только сова так и не явилась...

А в четырнадцать Карина поняла — верить нужно и можно только в себя.

Понимание пришло резко, само собой. Будто стукнуло что-то по голове в тот момент.

Нет в мире чудес! И точка.

Никто тебе не поможет, кроме себя самой.

Пришлось в срочном порядке перестать витать в облаках и браться за голову. Начать учиться, чтобы потом найти хоть какую-то мало-мальски нормальную работу...

Но даже здесь Карина не питала иллюзий... Дурнушка никогда не станет топ-менеджером видной корпорации, пусть хоть обвешается красными дипломами. Требований симпатичной внешности при приеме на работу ведь никто не отменял. Никому она такая Горбуша не нужна.

И девушка поняла, даже став лучшей в учебе, пусть гениальной, ничего, кроме работы в средненькой фирме за десяток тысяч, ей не светит. Был еще вариант, после магистратуры, а именно ее она сейчас и должна оканчивать с отличием, остаться на кафедре и преподавать. Вот только и здесь произошел облом... Точнее, жестокая подстава. И самым обидным было то, что подставили ее просто потому, что она беспомощная и ее легко обидеть... Ведь этим придуркам все равно, что они девушке судьбу сломали... или доломали окончательно...

Каринка крутилась как могла и деньги зарабатывала кропотливой работой. Подрабатывать по ночам официанткой она не сумела бы физически, да и кому такая страшненькая нужна, вот и приходилось обходиться собственным умом, так сказать. Писала по ночам курсовые и дипломные для более везучих по жизни оболтусов.

Казалось бы, ничего такого. Тем более делала все честно. Работы были грамотными, проработанными, не скопированными из интернета — в общем, пальчики оближешь. Уже к последним курсам прошаренные преподы сами понимали, кто пишет нерадивым студентам их работы, и на Карину стали коситься недобрыми взглядами. Не положено вроде как.

А на последнем курсе магистратуры к Карине подошли, и не абы кто, а декан факультета с заместителем. И строго поговорили, что дипломные и курсовые с этого года все студенты будут покупать через них любимых, и если Карина дальше хочет развивать свой маленький бизнес, то надо бы ей процентом поделиться... Для начала, хотя бы пятьдесят. И схему даже предложили, мол, к защите будут допущены только те дипломы, которые они сами студентам продадут, и чуть ли не систему секретных пометок разработали... Вот такая монополия.

Карина выпросила время подумать...

Здравый смысл все же подсказывал соглашаться... Мол, и на выгодном счету у начальства будет, и крыша неплохая. А вот совесть и справедливость артачились. Почему она будет работать, а эти козлы деньги получать, да и нечестно это, несправедливо...

В итоге, Карина, как последняя дура, от предложения отказалась, клятвенно заверив, что никому не будет больше писать дипломные и курсовые. Про себя отметив, что конкретно на ее университете свет клином не сошелся и народ из других учебных заведений как покупал курсачи, так и будет покупать.

Определенная логика в ее действиях была, вот только то ли отказов декан не любил, то ли за наглость поступок Карины посчитал.

Как по щучьему веленью, стали на девушку в учебе неприятности сыпаться... То один, то другой преподаватель раз за разом занижали отметки, и слухи по универу поползли, будто Карина наркотики распространяет.

Откуда именно пошла подобная информация, девушка даже предположить изначально не могла, более того, в голове не укладывалось, как про нее такую чушь можно придумать. Все прояснилось, когда ее во второй раз вызвали к декану и уже конкретно и прямым текстом заявили:

— Мы думали, ты девочка умная. Рассказали тебе о нашем «бизнес-плане» по доброте душевной, а ты в гордость поиграть решила. Ты же понимаешь, от таких предложений не отказываются, так что хочешь — не хочешь, а теперь работать будешь уже не за пятьдесят, а за сорок процентов!

Слушала этот бред Карина и не понимала — наяву все или во сне. Обидно стало, как никогда в жизни. По крайней мере, в тот момент она так посчитала.

Мало того, что дефектная уродилась, так еще в жизни все шпыняют и ножки каждый об нее вытереть норовит. В итоге взыграла у девушки гордость — отказалась Карина от такого «заманчивого» предложения. Из кабинета декана выходила гордо, с высоко поднятой головой. Вот только из универа ей в тот день спокойно уйти не дали.

На одной из следующих пар Карину сняли с урока милиционеры, которые нагло заявились прямо на занятия.

Отвели в соседнюю пустую аудиторию и там в присутствии свидетелей устроили унизительный обыск. Из-за чего происходил подобный спектакль, несчастная даже понять не могла, сначала спихнула все на слухи о наркотиках, спокойно и непринужденно наблюдала, как из сумки вытаскивают вещи, уверенная в своей невиновности. Продолжался этот цирк ровно до того момента, пока из сумки не вывалилась тугая пачка пятитысячных купюр.

Карину подставили. Некрасиво, грубо и в то же время так, что до конца жизни не отмыться.

Как выяснилось позже, едва девушка покинула кабинет декана, тот обнаружил у себя пропажу подотчетных денежных средств, выделенных на приобретение для университета новых плазменных панелей. Вызванная милиция сработала оперативно и по горячим следам в течение часа вычислила воровку.

Уже в отделении сквозь слезы Карина пыталась что-то доказывать, рассказывать, из-за чего и почему ее так подставили, но никто даже слушать не желал, а хмурый следователь открытым текстом сказал, что эту ересь в протокол заносить не собирается.

В тот момент казалось — жизнь окончена. В тюрьму, может, и не посадят, а вот судьбу до конца жизни точно поковеркают. Вот только чудо, хоть и маленькое, все же произошло. Тот же декан явился в отделение и с самым невинным и ангельским видом объявил, что заявление на Карину писать не намерен, мол, зачем ей, молодой и оступившейся, жизнь ломать.

«Ах, как же! Просто сам подставиться боишься — я ведь не дура!»

Девушка прекрасно понимала, что декану не нужна широкая огласка с якобы пропажей денег. Такую историю ведь в отчет придется занести и в вышестоящее управление образования сообщить о ЧП, а это может привести к засвечиванию его гениальной задумки по эксплуатации чужого труда и добыванию тонн денег.

— Зато твоя история стала прекрасным уроком для остальных, — как бы невзначай признался декан, подписывая приказ об отчислении Карины с последнего курса магистратуры. — Все остальные, те, кто строил из себя гордых и самых умных, теперь молча согласились и работают.

Из универа девушка выходила, всеми силами сдерживая душившие ее слезы, чувствуя себя морально побитой, а на ум просилось слово «изнасилованной». Вслед ей шептались, а в довесок прилетело обиднейшее:

— Горбуша-воровка.

Как она не расплакалась в тот миг, сама не понимала. И лишь дойдя до дома, устало глядя на себя в зеркало, поняла — жизнь закончилась. Куда пойти дальше — неясно, необходимо найти работу — вот только где и какую? Диплома она теперь точно никогда не увидит, а все двери в мало-мальски приличные места для нее закрыты. Да, она продолжит писать курсовые и дипломные для нуждающихся, вот только в современном мире даже эти деньги — копейки.

— Допрыгалась, — еще раз трагично констатировала Карина и уже развернулась, чтобы отойти от зеркала, как в отражении мелькнуло что-то абсолютно постороннее.

Рефлекторно вновь взглянув на зеркало усталыми от слез глазами, Карина испуганно отшатнулась от увиденного.

— Галлюцинации на нервной почве, — выдохнула она диагноз и усиленно зажмурилась.

Но даже после открытия глаз в отражении ничего не изменилось. Оттуда вместо обычной уродины на Карину смотрело чужое лицо прекрасной блондинки.

Обнаженная женщина с интересом разглядывала девушку из зазеркалья, и какая-то нехорошая улыбка блуждала по ее лицу. Тело незнакомки казалось Карине идеальным и точеным, о таком мечтают все девушки любых возрастов. Ни капли жира, тонкая талия, округлые бедра, длинные ноги, огромная грудь, гордое выражение лица, говорящее о том, что женщина знает себе цену. Казалось, из зеркала на Карину смотрит настоящая королева.

— Нет. Это не я, — еще раз испугано выдохнула девушка.

Уже не в отражении, а в реальности она разглядывала свои непропорционально длинные руки. Тело Карины оставалось прежним, далеким от идеала, да и одежда никуда не исчезала. Все тот же красный свитер и джинсы, а значит, в отражении кто угодно, но не Горбуша.

— Конечно, ты не я, — абсолютно спокойным тоном ответила незнакомка из зазеркалья и тут же, недовольно скривившись, выдала: — Никогда бы не подумала, что мой дальний потомок будет выглядеть так жалко и вести себя как законченная нюня. Была уверена, что наш род более боевой и приспособленный к жизни. Ну ничего, девочка, вместе мы все исправим. Твоя прапрапрапратетушка Троя научит тебя правильно жить! Как там зовут этого декана?!