Фея для лорда тьмы

Я перебирала пальцами белые лепестки, сидя на каменном бортике сломанного фонтана. Спрятанный в глубине тенистого сада, он был своеобразной достопримечательностью нашего широко известного в узких кругах интерната. Воспитанницы за глаза называли это закрытое во всех смыслах заведение питомником по аналогии с псарней, где растили породистых щенков для продажи богатым владельцам. Так и девочек госпожи Вулф после первого совершеннолетия, наступавшего в пятнадцать, выставляли на торги частных аукционов. Все выпускницы были собственностью хозяйки, которая покупала нас детьми, растила, одевала, давала блестящее образование и, если требовалось, тратилась на коррекцию внешности, чтобы превращать обычных подростков в идеальных «живых кукол», за которых толстосумы платили огромные деньги.

Школа госпожи Вулф была совершенно законной. И реши кто-то из нас предъявить ей претензии, мы бы проиграли суд. Выкупая детей у родни, владелица интерната четко следила за оформлением документов, передающих ей все права на будущих воспитанниц. После заключения договора она становилась единственной опекуншей для приобретенной малышки: ее мачехой, наставницей и тюремщицей в одном лице. Госпожа вкладывала в нас силы и средства, чтобы потом вернуть все с лихвой после продажи очередной очаровательной «куколки».

Я, Эрилин Каро, считалась жемчужиной ее коллекции. В жилах моих текла кровь с примесью магии фейри, всплески которой в последнее время были настолько редки, что за остроухую воспитанницу с блестящим образованием и от природы симпатичной мордашкой хозяйка интерната планировала выручить сумму, равную продаже десятка моих ровесниц. Мнением говорящего товара никто, естественно, не интересовался. Нам всем с детства вбивалась в голову мысль, что быть послушными игрушками для будущих владельцев — это наша святая обязанность и единственное призвание. Некоторые бунтовали, а потом исчезали на несколько недель и возвращались тихими и покладистыми, словно настоящие марионетки. Я не хотела покидать стены школы, пусть мне тут и не нравилось. Но еще больше печалила разлука с единственным другом, которым стал для меня огромный белый цветок, выращенный в саду с помощью дара феи. Однако открыто идти на конфронтацию с госпожой Вулф и ее помощниками я опасалась, помня о судьбе предшественниц.

Да и бежать, если честно, было некуда. Отец продал меня после смерти матери, скончавшейся при родах уникальной дочурки. Он был чистокровным человеком, жена — тоже. Это значило, что меня зачал кто-то другой. Тайным любовником мамы был потомок фейри, последние представители которых покинули наш мир много веков назад. Но дар, точно зеленые побеги в благодатной почве, нет-нет, да и прорастал в полукровках, чьей отличительной чертой являлись заостренные кончики подвижных ушей и невероятно чистые яркие глаза. Я относилась к таким. И отец, который родным мне стать не захотел, выгодно продал ненавистное дитя, убившее его любимую супругу, госпоже Вулф.

Поглаживая ластящийся к ладони бутон, я наслаждалась последними днями свободы и прощалась со своим верным другом. В отличие от соседок по комнатам цветок никогда мне не завидовал, не боялся моих магических способностей и не избегал моего общества. Хотя куда ему, бедолаге, бежать-то с клумбы? Правильно, некуда! И все же именно он был тем единственным существом, которому я могла раскрыть душу.

— Сегодня состоится праздничный ужин в честь моего пятнадцатилетия. Подарят торт с зажженными свечами, произнесут лицемерную речь и лишний раз напомнят о предначертанной мне судьбе, — рассказывала я растению. — А завтра меня оденут в красивое платье, причешут и выставят на торги в качестве лучшего лота. — Питомец терся лепестками о мою руку, сочувствуя. — Говорят, уже есть клиент, готовый отдать за меня любые деньги. — Я поморщилась как от боли и неприязненно передернула худыми плечиками. Рост у меня был небольшой, фигурка угловатая, без соблазнительных округлостей, которыми могли похвастаться другие девочки, но госпожа Вулф не спешила корректировать мою внешность, уверяя, что в умелых руках нового хозяина я очень быстро расцвету и стану краше всех прочих «кукол». — Этот мужчина меня видел на смотринах в прошлом месяце, и… знаешь что, ему особенно понравились мои волосы! — воскликнула я и тут же воровато оглянулась, боясь быть услышанной помощниками опекунши. Потом перекинула на грудь толстую косу медового оттенка. — Ненавижу! — Вытащив из кармана форменного платья ножницы, я зло прошипела: — Хрен ему, а не волосы!

В следующий миг роскошная коса одинокой змеей упала на траву, а я довольно улыбнулась. Знала, что наказания не избежать, но понимала и то, что сильно мучить меня в канун аукциона никто не станет, дабы не испортить товар. Выставят как есть. В конце концов, волосы — дело наживное, отрастут. Но досадить своим бесчувственным хозяевам хотелось хотя бы так.

— Браво, милая! — услышала я мелодичный голос, сопровождавшийся скупыми аплодисментами. Испуганно сжалась, предчувствуя скорую расправу, но тут же взяла себя в руки и гордо вскинула голову с короткими теперь, до плеч, волосами.

Женщина, шагнувшая ко мне из-за дерева, была не похожа на надзирательниц интерната… да она вообще ни на кого не была похожа. Разве что на сказочную принцессу или…

— Ты фея? — с детской непосредственностью, которую так и не смогли убить во мне учителя, спросила я гостью.

— А сама как думаешь? — хитро улыбнулась златовласая красавица в странном брючном костюме. Такие тут носили только мужчины. Хотя нет, столь обтягивающие и вызывающе яркие вообще никто не осмелился бы надеть. Незнакомка же, облаченная в невероятный наряд, держалась легко и свободно, будто для нее экстравагантный внешний вид являлся нормой.

— Не знаю, — пожала плечами я, продолжая поглаживать нежный бутон огромного цветка. — Но мне бы хотелось, чтобы ты была ею.

— Значит, я фея, — легко согласилась собеседница. — Пойдешь со мной? — спросила, чуть склонив голову набок.

— Куда? — грустно улыбнулась я.

— Путешествовать, наслаждаться жизнью, совершать приятные глупости и настоящие подвиги… — начала перечислять она, загибая пальцы, но я остановила ее жестом.

— За ограду невозможно выйти без разрешения госпожи Вулф и охранников, которые будут следить за каждым моим шагом. Но даже если бы мне это каким-то чудом удалось… вот. — Я закатала рукав и показала златовласке клеймо. — Оно работает как маяк для ищеек, способных найти нас в любой точке мира. Две девочки пробовали сбежать. Неудачно.

— А кто тебе сказал, что мы останемся в ЭТОМ мире? — усмехнулась странная госпожа, присев рядом со мной на бортик фонтана. — Кстати, меня Евангелиной зовут, Эрилин. Для друзей просто Ева. Я та, кто может спасти тебя от завтрашнего аукциона.

— Ты слишком много обо мне знаешь, Ева, — прищурилась я, изучая соседку. — С чего бы мне тебе верить?

— Ни с чего, — вздохнула златовласка, пряча лукавый блеск необычных желтых глаз за пологом длинных ресниц. — Но почему не рискнуть? Что ты теряешь? — И зажгла над раскрытой ладонью полупрозрачный огонек, который на глазах начал обретать форму пламенного цветка. — Разве что черствый торт с убогими свечами и занудную речь, полную лжи.

— Ты права, — зачарованно глядя на сотворенное волшебство, пробормотала я.

Верить этой удивительной женщине хотелось так сильно, что инстинкт самосохранения, очнувшийся чуть раньше, снова уснул. Она маг, возможно, тоже с кровью фейри. С ней мне наверняка будет лучше, чем с богатым сластолюбцем, помешанным на длинных волосах юных дев.

— Идем, Эри? — сказала Ева, взъерошив мои криво остриженные волосы. — Пока нас тут не застукали и не сорвали все планы.

— Идем! — решилась я и, поцеловав на прощанье белый бутон, позволила новой знакомой взять себя за руку.

— Не бойся, малышка. Буду твоей феей-крестной, — подмигнула мне златовласка. — Поверь, впереди нас ждут невероятные приключения и чудеса.

— Посмотрим, — уклончиво ответила я и тоже улыбнулась, увидев синюю воронку портала, открытого Евой. Такое в нашем королевстве умели делать только очень-очень сильные маги — потомки дивных существ.