Глава 1

С предвкушающей улыбкой я стояла у окна и мяла в руках сложенный вчетверо лист бумаги. Ну что ж, хватит томить себя ожиданием!

Открыв письмо, я жадно прочла:

« Привет, Брианка!

Я служу нАрмальнА скорАа уже вИрнусь к тИбе. Митяй привет перИдает. ЧИво писать еще и нИзнаю. Ты мИня все время просишь еще написать, а новАВо ничеВо нет. Вот приду погАварим.

Твой Глеб».

Я тоскливо вздохнула и сложила письмецо пополам. Уж лучше бы и правда не отвечал! Ошибка на ошибке, и рассказать по-прежнему нечего...

Зато в плечах широк и красавчик первый на всей деревне!

Кого еще выбирать было? Варика? Так он косой совсем. Пражик — хилый и немощный. С Роланом говорить интересно, он веселый, но прыщами весь покрыт — смотреть противно. Эх, можно было бы слепить из них всех одного, но самого-самого! Тогда счастье было бы настоящее! Все девчонки в нашем Верховском мне бы завидовали!

Возглас матери оборвал милые сердцу размышления.

— Брианка! Где ты застряла, дочка?! Отец скоро придет! Прячь наши покупки, а то крику не оберешься!

Я опомнилась, сунула письмо в декольте и спешно бросилась убирать в шкаф новое платье с накидкой, купленные сегодня на ярмарке. Открыв створки, хорошенько выругалась, так как в считанные секунды оказалась завалена кучей нажитого добра. И — что возмутительно — столько одежды, казалось бы, а носить все равно нечего!

— Вот ты где! Чего не отзываешься? — Мама подошла ко мне и стала помогать втискивать все наряды в шкаф. — Надо бы половину раздать людям. Платья прошлогодние и юбки все равно уже носить не станешь... Отдай их Феньке своей, а то у нас только зря место занимают.

— Отдам, мам. Вот завтра позову ее, и будем показ мод устраивать! Что понравится — себе заберет.

Я счастливо заулыбалась, предвкушая.

— Вот и правильно. А то скоро прятать обновки некуда станет.

Закрыв, наконец, шкаф, я кивнула, вздохнула и сообщила:

— Мне Глебушка письмо прислал, скоро уже вернется...

— И хорошо, — отозвалась мама. — Отец — пока при должности — пристроит его на оплачиваемую работу. Глядишь, и семью будет на что содержать, и в люди выбьется. Может, еще и отца переплюнет!

Я неопределенно повела плечом, не соглашаясь и не отказываясь от помощи. В то, что Глеб моего отца переплюнет, верилось с трудом — вспомнить хоть бы его манеру общения и неспособность поддержать малейшую беседу... Зато в поцелуях он тот еще мастер! Только об этом я, разумеется, промолчала.

Согласившись с родительницей, перевела тему на более важную:

— Мамочка, а можно я сегодня вечером с Фенькой погулять пойду? Ненадолго совсем. Говорят, на пустошь такой театр приехал — глаз не оторвать!

— Конечно, можно. Только в десять домой чтоб пришла, — улыбнулась мама. — Сама знаешь, как отец к этим твоим актеришкам относится.

Взвизгнув от счастья, я звонко поцеловала ее в щеку, выкрикивая:

— Спасибо! Буду ровно в десять, а может, даже и раньше!

Мама вышла, качая головой и что-то приговаривая о моем поведении и о том, что взрослеть пора давно... Только мне было все равно! Кружась по комнате, я счастливо смеялась, представляя, сколько веселья нас с подружкой ждет вечером!

***

Спектакль был просто чудесный! Люди аплодировали стоя, выкрикивали «Браво!» и «Бис!», забрасывали актеров полевыми цветами и даже медными монетами. Моя подружка, Фенька, стояла рядом со сценой и визжала от восторга. Да я и сама вся раскраснелась, не в силах прийти в себя от полученного удовольствия. Какая же, должно быть, удивительная жизнь у актеров — просто мечта! Все ими восхищаются, их обожают...

Только все хорошее когда-то заканчивается, и время близилось к десяти. Пора было возвращаться домой, пока отец меня не хватился.

— Идем, Брианка, глянем за кулисы хоть одним глазком!

Подруга дернула меня за рукав и, не дождавшись ответа, стала пробираться через толпу.

Подумав всего долю секунды, я решила не возражать и отправилась следом.

Обежав большой цветной шатер, мы остановились у задней двери и переглянулись. Голубые глаза Феньки горели настоящим азартом, русая коса местами расплелась, и из нее во все стороны торчали тонкие прядки волос.

— Ну, ты и красотка! Неужели и у меня такой же видок? — Я с любопытством ощупала свои светлые косы и прижала холодные ладони к разгоряченным щекам. — Ой, что ж мы делаем-то! Если поймают — стыда не оберемся!

— Не поймают! — хитро щурясь, сообщила Фенька. — Хочу на барда того хоть одним глазком посмотреть. Мы только за дверку заглянем и сразу назад, обещаю!

И мы заглянули...

Сначала за одну дверку, потом за другую... Пока откуда-то позади не раздались приближающиеся шаги.

— Скорее, идем внутрь, пока нас не увидели! — Фенька ужом проскользнула в темную комнатку, потянув меня следом. — Ох, у меня так сердце стучит, вот-вот из груди вырвется! Сама потрогай!

Я хотела сказать, чтоб она замолчала, но меня опередил тихий мужской голос:

— Надеюсь, что оно все же останется при вас, юная барышня. Не хотелось бы потерять такую красоту.

Каким чудом я не закричала — не знаю. Подруга тоже испугалась: прижалась ко мне, дрожа всем телом. Немного привыкнув к темноте, я огляделась и смогла различить фигуру мужчины, развалившегося на небольшом диванчике.

— Ой, матушки мои! — прошептала Феня, и лицо ее озарила совершенно счастливая улыбка. — Вы же тот самый. Этот! Который того...

— Ну, со мной, кажется, все ясно. А вот кто вы?

— А я смотрела на вас там, — Фенька неопределенно махнула рукой в сторону. — Вы так пели! Вы так... пели!

— Ш-ш-ш... — Я зашипела на распалившуюся подружку, с опаской оглядываясь на дверь. — Не хватало еще, чтобы нас обнаружили. Простите, господин бард, мы просто шли домой, только ноги не туда завели...

В повисшей тишине было слышно, как часто и громко дышит моя спутница. Она поедала глазами того самого мужчину, ради которого мы сюда пробирались. Только теперь в моей голове стали появляться запоздалые вопросы: что же дальше делать, и зачем я сюда пошла? Появилось и запоздалое чувство неловкости за свое присутствие в комнате незнакомца.

Внезапно что-то щелкнуло, и меня ослепил яркий холодный свет. Я зажмурилась от неожиданности, а открыв глаза, никого на диване не обнаружила.

— Что за чертовщина?! — клянусь, слова сами вылетели из моего рта.

— Ай-яй-яй, девушка, кто же вас так выражаться научил? — Горячее дыхание в самый затылок заставило меня подпрыгнуть. — Не стоит пугаться, все хорошо. Так вы говорите, ноги вас не туда завели?

— Так-то да, шли-шли, а потом раз! — и уже здесь. — Фенька отодвинула меня в сторонку и, «ненавязчиво» выпятив грудь, пошла в наступление. — Как неожиданно, что и вы здесь. Ведь кто угодно мог быть, а вот на ж тебе! Это вы.

— Это не я, барышня, это — сама судьба! У меня и песня есть на подобную тему...

— Ой, как бы я хотела ее услышать!

— Тогда позвольте мне проводить вас и вашу подругу по домам, и я с удовольствием исполню лучшие свои романсы. Прошу за мной, мои очаровательные нимфы.

С этими словами мужчина развернулся и вышел в коридор. Мы последовали его примеру.

Я шла последней и размышляла о наболевшем: только днем мечтала соединить все лучшие качества и слепить идеальную мужскую особь, и вот, пожалуйста! Бард, имя которого я не удосужилась запомнить на выступлении, был необычайно хорош: высокий блондин, косая сажень в плечах, глаза синие, как небо перед зарницей... а уж голос! Слушаешь его, и душа песней отзывается! Только вот подруга этого певуна первой заприметила, так что придется идти домой, писать очередное письмо своему Глебушке и ждать его многословного ответа.

Тем временем, пока я придавалась своим невеселым думам, мы вышли из шатра и по узкой окольной тропинке стали продвигаться к деревне.

Фенька без устали болтала, хотя обычно из нее при чужаках слова вытянуть невозможно, а песняр слушал, кивал и изредка на меня поглядывал. Мешала я им, видать, поговорить нормально. Так куда ж мне деваться? Кругом лес — хоть и редкий, а самой идти страшно.

Опустив голову, я приотстала от сладкой парочки и пошла медленнее, на ходу сочиняя будущее письмо.

— А что, подруга-то твоя всегда такая неразговорчивая, или это я ее так смутил?

— Всегда, всегда. — Фенька мне подмигнула и кивнула заговорщицки, мол, молодец, все правильно делаешь.

— А я не привык, чтобы кто-то скучал в моем обществе! Иди-ка сюда, чего бросила нас? Так, барышни, меня зовут Айван. Увидел вашу красоту и представиться позабыл! Куда только мои манеры девались?..

Мы с подружкой свои имена назвали, между собой похихикали и пошли дальше все вместе. Бард заливался соловьем: рассказывал байки про свои странствия с актерами, читал красивые стихи и непрестанно делал нам комплименты.

Но, как ни старались мы идти медленнее, мой дом все равно вырос перед нами и с укором взглянул на свою юную хозяйку двумя окнами, в которых горел свет лампад.

— Мне пора. Я еще в десять обещалась прийти.

Грустно вздохнув, помахала удаляющейся парочке и пошла к высокому деревянному забору. Эх, и повезло же Феньке — ее дом на окраине самой, туда минут десять еще идти, и это если не останавливаться по пути...

На небе давно уже сияли звезды, а значит, опоздала я минимум часа на два. Снова тяжело вздохнув, потянула на себя калитку...

Дома меня ждал скандал. Разъяренный отец поминал лешего, чертей и святых гоблинов, а также ругал маму за ее мягкотелость и меня за неумение держать свое слово. Я смотрела в пол и усердно изображала самую раскаявшуюся девушку в мире. Спустя полчаса папа иссяк, от души сплюнул на пол и, закончив обвинительную речь любимым: «Да что я перед вами, бабами, распинаюсь-то!», удалился в свой кабинет.

Мама проводила меня в мою комнату и расспросила о том, что случилось этим вечером. Я всегда делилась с ней абсолютно всем, зная, что она поддержит и поймет в любой ситуации. Так было и в этот раз.

Поохав и пожурив за опоздание, мама мечтательно закатила глаза и улыбнулась:

— Эх, где мои восемнадцать? А впрочем, я еще тоже о-го-го, правда?

— Ты у меня самая лучшая!

— Ладно уж, подхалимка, ложись спать. А я пойду папу нашего обниму да приласкаю. Заставила ты нас понервничать! Заодно про актеров этих расспрошу, кто они да откуда... а то мало ли.

Чмокнув меня в щеку, мама встала с кровати и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Поворочавшись немного, я погрузилась в нежные объятия сна.