Глава 7 Ради мужчины ты по-прежнему так унижаешься?

Но подумав о семье Сян…

Глубоко вдохнув, она опустила голову, а потом медленно встала на колени.

Тук — это преклонение колен напугало даже Сун Цяо. Глаза стоящего позади нее Хэ Ханя сочились от холода.

— Господин Цзян, надеюсь, вы меня простите…

Не успела она договорить, как на нее вылили бокал крепкого алкоголя.

— Сян Вань, уже два года прошло, а ты ради мужчины по-прежнему унижаешься.

Сян Вань остолбенела. Пока она приходила в себя, вытирая спиртное с лица, Цзян Фэн уже ушел. Он в ней, наверное, совсем разочаровался.

Разыгравшаяся сцена ни на йоту не растрогала Хэ Ханя. Он подошел к ней и остановился у самого ее лица.

— Раз уж гость тебя пока не простил, продолжай стоять на коленях, — договорив, он ушел.

— Хэ Хань… — окликнула его находящаяся позади Сян Вань, шепотом спрашивая: — Тебе так нравится Цзян Жань?

Так нравится, что ненавидит ее сильнее, чем родного брата Цзян Жань.

— Что ты сказала? — он топнул, опуская взгляд на нее.

Сян Вань задрала голову: косметика на лице уже стерлась, и теперь черное и белое на нем смотрелось особенно смешно, однако выражение ее лица было отчаянным.

— Хэ Хань, я правда сожалею, если бы я изначально знала, что тебе нравится именно она, то у меня не было бы к тебе никакого интереса. Полюбить тебя тогда — моя самая большая ошибка в этой жизни.

На этот раз он ее расслышал. Изначально мрачное лицо становилось все страшнее. Спустя мгновение он усмехнулся, но от этого стало только хуже.

— Правда? Но что же делать, Сян Вань, сожаление в этом мире — самая непозволительная роскошь.

В этом году зима в городе Б. была особенно холодной. Сян Вань стояла на коленях у входа, облаченная в короткое ципао для встречи гостей, лицо у нее побелело, мокрые от алкоголя концы волос покрылись ледовой корочкой. Холодно, еще и ноги болят — это почти что привело ее к потери сознания.

Приближалась ночь, клиентов становилось все больше и больше. Проходящие мимо нее люди постоянно отпускали насмешливые улыбки, но она не обращала на это никакого внимания и только, опустив голову, смотрела на свои покрасневшие от холода руки. Она не чувствовала ничего, исходящее извне — это навык, который она натренировала у себя за два года. В тюрьме она всегда терпела побои: поначалу еще сопротивлялась, но в итоге отпор только и навлекал на нее еще более суровые избиения, и она им больше не противилась, лишь бездумно глядела в одну точку, веря в то, что они устанут, побив ее вдоволь, и отпустят. Она просто надеялась, что Хэ Хань и Цзян Фэн тоже отпустят ее.

Она не знала, сколько уже прошло времени, когда Чжоу Мяо украдкой вынесла ей пальто и кинула его ей, говоря, нахмурившись:

— Оденься, два часа прошло. Умрешь, если еще чуть-чуть замерзнешь.

Сян Вань несколько секунду застыла. Она протянула руки, взяла пальто и поднялась на ноги, после чего разомкнула обескровленные от холода губы.

— Не беспокойся обо меня, — хрипло сказала она, — не хочу тебя впутывать.

— Ты еще за меня переживаешь? — Чжоу Мяо не понимала, как же Сян Вань провинилась перед этими людьми, которых опасно было задевать. Все-таки, растроганная, она вздохнула. — Я давно говорила тебе увольняться, говорила, что жизнь нужно налаживать. Подожди, я принесу тебе горячей воды…

Сян Вань не хотела создавать ей проблемы: она подняла руку, желая преградить ей путь, но в итоге на нее стремительно напал приступ головокружения, и она с гулким звуком всем телом рухнула вниз. Лоб сильно ударился о мрамор, она смутно услышала, как Чжоу Мяо в испуге воскликнула, но перед глазами все потемнело, и она окончательно потеряла сознание.

В это время в клубе Хэ Хань с хладнокровным лицом сидел в кабинете менеджера. Красивая девушка, заварившая чай, налила ему чашку. В комнате стоял горячий аромат мускуса. Прислушиваться к речам и вглядываться в выражение лица — ее врождённая способность. Она знала, что Хэ Хань сейчас не в духе, поэтому не поднимала смежных с этим тем, лишь умышленно напомнила:

— Слышала, сегодня вечером минимальная температура воздуха минус двадцать градусов, боюсь, что несколько дней назад купленным цветам придет конец.

— Это всего лишь цветы, их можно заново купить.

— А человека?