5

По дороге в госпиталь Вагариус рассказывал Синтии о том, что такое портальная ловушка. Оказалось, что она впервые слышит об этом явлении, и Вано поблагодарил Защитника за то, что это именно так — все же мама Софии пока не понимала истинного масштаба трагедии и ей было проще надеяться на положительный исход, чем ему.

— Портальная ловушка — это что-то вроде магической клетки. Попавшие туда не могут перенестись пространственным лифтом, да и не успевают чаще всего — стены клетки вспыхивают огнем и пламя стремится внутрь, сжигая все на своем пути.

— Значит, эту ловушку создают маги? — спросила женщина испуганно. — Четыре мага?

— Нет. — Вано покачал головой. — Четыре артефакта, установленных в четырех углах клетки. Артефакты, конечно, делает маг. Чтобы ловушка сработала, нужен еще портальный ключ. Пока этот ключ не попадает в определенную пространственную… э-э-э… в общем, пока он не попадает в определенную точку на местности, и он, и эти артефакты как бы спят. А как только попадает — ловушка активируется.

Синтия задумалась, морща лоб и кусая губы. Вано не представлял, о чем она думает — наверное, все это для нее, обычного человека, звучало очень странно.

— Получается, четыре артефакта — в углах клетки, а ключ — внутри. Да?

— Да.

— А как он попадает внутрь?

— Чаще всего портальный ключ подкладывается тому, на кого рассчитана ловушка. В этот раз, я думаю, он был у охранника ее высочества. Подложить что-то, например, в аптечку, проще всего. Агата и София на магмобиле доехали до нужной точки, ключ активировался, ловушка сработала.

— Ясно, — пробормотала Синтия, опуская глаза. Она вообще старалась лишний раз не смотреть на Вагариуса, а если все же смотрела, то быстро отводила взгляд, бледнея. — А… Получается, это нельзя обнаружить заранее? Ключ, артефакты…

— Ключ нельзя. Ну, если только знать точно, что вот на этом предмете есть формула портальной ловушки. А артефакты обнаружить можно, на расстоянии примерно в метр они начинают фонить силой, и это засекают другие артефакты, если проверять местность.

— Не проверяли?

Вано грустно усмехнулся.

— Проверяли. Но мы проверяли улицу, на которой стоит Императорский музей. А артефакты для портальной ловушки были заложены на соседние улицы, из-за чего при активации они снесли четыре жилых дома.

Вот теперь она посмотрела на него.

— Четыре дома?!

— Да.

— Это… — Синтия запнулась. Голос ее внезапно осип. — Сколько же погибших?

— Много. Точной цифры я пока не знаю, но предполагаю, что не меньше двухсот человек.

— Защитница, — прошептала она с ужасом. — Неужели это все только для того, чтобы убить наследницу?

— Это для того, чтобы убить императора. Не физически, так морально. — Магмобиль остановился, и Вано посмотрел в окно. — Выходим, приехали.

Возле двери в палату, где находилась Агата, стояли четыре охранника, и Синтия, пока шла по коридору, все сильнее сжималась и втягивала голову в плечи. Ей явно было не по себе.

— Мы хотели бы поговорить с лечащим врачом, — обратился Вано к старшему из охранников. — Передайте, пожалуйста, айле Арманиус, что пришли родственники аньян ее высочества.

Мужчина на пару мгновений заглянул в палату, а затем кивнул Вагариусу.

— Проходите.

Вано не ожидал, что Эн пустит их настолько быстро, поэтому слегка напрягся. Как отреагирует Синтия, когда увидит, что стало с Софией? Он так и не понял, осознала ли она, что произошло с ее дочерью.

Эн стояла возле койки, держась одной рукой за спинку, когда Вано и Синтия зашли в палату. На столе позади нее безопасник заметил какие-то книги, тетради, листы бумаги, на одном из которых был зарисован кокон энергетического щита.

— Здравствуйте, — сказала девушка. Вагариус тоже негромко поздоровался, косясь на Синтию — не упадет ли в обморок?

Она не падала. Бледная, как снег, смотрела на сияющий контур вокруг тела Агаты и дрожала.

— Софи… — прошептала, делая шаг вперед, словно намеревалась подойти, но была остановлена мягким, решительным голосом Эн.

— Не трогайте, пожалуйста. Обожжетесь.

Только после этого Синтия обратила внимание на врача.

— Это… это и есть щит, да? То, во что превратилась моя девочка?

— Да, — ответила Эн, кивая на стулья возле стола. — Садитесь, пожалуйста. И вы, айл Вагариус, тоже. Кстати, охранник сказал, что пришли родственники. То есть, вы оба?

— Оба, — сказал Вано, усаживая Синтию, но сам садиться не стал, застыв рядом. — Айла Синтия Тали — мама Софии, а я ее дедушка.

— Очень хорошо. — Кажется, Эн обрадовалась. — После нашего с вами разговора пойдете в процедурную, сдадите кровь.

— Зачем? — уточнил Вагариус.

— Я собираюсь использовать кровные артефакты. Кровь Софии достать невозможно, так хотя бы ближайших родственников. Отец ее, как я понимаю…

— Он умер. — Вано перевел глаза на Синтию, которая продолжала изучать фигурку Агаты в коконе щита. — Вы думаете, что-то можно сделать?

Эн тоже взглянула на Синтию, чуть слышно вздохнула, а затем громко произнесла:

— Айла Тали, посмотрите на меня.

Мама Софии, вздрогнув, подняла голову.

— Я хочу, чтобы в первую очередь вы услышали то, что я сейчас скажу, — продолжила Эн тише и гораздо мягче. — Услышали и поняли. Я постараюсь говорить проще — вижу, что вы не маг. Если что-то все равно будет неясно, спрашивайте меня, хорошо?

Синтия неуверенно кивнула. На Эн она смотрела так, будто девушка была самой Защитницей.

— Вы спросили, можно ли что-то сделать. Что-то сделать всегда можно. Не бывает такого, чтобы совсем ничего нельзя было предпринять. Но хорошего результата это не гарантирует главным образом потому, что подобная ситуация уникальна. Впервые в истории абсолютный энергетический щит не иссяк сразу после использования. Соответственно, мне в своих врачебных изысканиях почти не на что опереться.

— Но как же тогда… — прошептала Синтия, и Эн пояснила:

— «Почти» — это еще не «совсем». Щит контурный, а знаний об энергетических контурах у меня достаточно.

— Значит, шанс есть? — не выдержал Вано. Он понимал, что слишком торопится, задавая подобный вопрос, но так хотелось услышать «да»!

— Скажите, айл Вагариус… когда вы увидели этот щит, почему сразу решили, что перед вами София? — ответила Эн вопросом на вопрос. Безопасник на секунду замешкался.

— Я… не знаю, — произнес он немного растерянно. — Просто сразу понял.

— Я задавала этот вопрос императору и Дайду, — продолжала девушка. — Оба ответили то же самое. Император толком и внимания не обратил на мой вопрос, Гектор весьма озадачился, но у обоих не было времени рассуждать.

— Я тоже чувствую, что это София, — вмешалась Синтия, и Вано заметил, что она чуть порозовела. Да, этот разговор явно шел ей на пользу. — Не знаю, может, оттого, что… айл Вагариус сказал… Но я чувствую, правда.

— Вы все ее знали, — сказала Эн. — Поэтому определили сразу и безошибочно. В конце концов, если бы София вошла сюда… м-м-м… обладая телом, вы бы тоже сразу поняли, что это она, и ни с кем не перепутали бы. Но вот я… я ее не знала. Наверное, именно поэтому я ощущаю все несколько острее. Здесь, — девушка кивнула на Агату. — Не один человек. Не только ее высочество. Я не могу безошибочно определить, как определили вы, что это именно София. Просто чувствую, что здесь есть еще один человек.

Вано и Синтия удивленно молчали. Они понимали, что хочет сказать им Эн, но до конца не осознавали, как это связано с лечением.

— Я никогда не видела энергетический контур отдельно от человеческого тела, как сейчас. Но я видела погасшие контуры и у живых людей, и у мертвых. Мертвый человек не ощущается так, как сейчас ощущается София. Понимаете? Вы чувствуете ее живой. И я чувствую. Только тела нет.

А ведь действительно…

Вагариус вновь взглянул на контур, понимая теперь, почему Эн взялась за дело, казавшееся безнадежным. Он тоже видел умерших людей и знал, что от них идет энергетический холод.

София — точнее, ее контур — был теплым, как контур живого человека.

— Этот эффект возникает из-за того, что Софию держит ее высочество? — спросил Вано негромко, боясь услышать ответ.

— Нет, айл Вагариус. Агата только не дает ему погаснуть, да и держит она его, потому что тоже ощущает Софию. Думаю, ощущает еще более живой, чем мы.

Эн посмотрела на койку, где лежала принцесса, и улыбнулась.

— Она сейчас сказала: «Да!»

— Ее высочество… говорит с вами? — выдохнула Синтия. — Мысленно?

— Говорит. Она мне вообще уже много всего рассказала, — Эн улыбнулась шире. — У меня были вопросы к Агате по поводу ощущений от удерживания контура. И она подтвердила мои догадки, сказав, что чувствует Софию очень живой и теплой — как будто ваша дочь ее обнимает. Только тела нет, — повторила Эн. — Но я постараюсь что-нибудь придумать, обещаю. А сейчас, пожалуйста, идите в процедурную, сдайте кровь, она точно пригодится.

— А потом… можно прийти сюда? — спросила Синтия робко. — Я бы хотела немного побыть здесь. Если вы не возражаете.

— Не возражаю. Только вам, айл Вагариус, лучше вернуться в палату. Насколько я помню, вас сегодня доставили с сердечным приступом и магическим перенапряжением.

Поймав удивленный взгляд Синтии, Вано чуть улыбнулся и успокаивающе погладил женщину по плечу. К его радости, она не отшатнулась, даже не вздрогнула.

— Верно, Эн. Я сдам кровь и вновь лягу, не переживайте.

— Отлично. А вы, айла Тали, после процедурной сходите в столовую. Обед уже закончился, но вас накормят. Скажете только, что так велел зам главврача.

— Зам главврача? А это кто?

— Это я, — ответила Эн, усмехнувшись.

Звукоизоляция в госпитале была отличная — чтобы не мешать больным отсыпаться, пока по коридору круглосуточно кто-то бегает и гремит — и тишина в палате за закрытой дверью казалась Виктории просто оглушительной. А еще — вязкой, неприятной, словно болото, в котором можно задохнуться и утонуть.

Находиться здесь в одиночестве казалось мучительным. Но Виктория почему-то не ощущала привычного раздражения. Ей было тоскливо, хотелось плакать и даже выть, как раненой волчице, но злости она не чувствовала. Да и на кого злиться? На Арена, что запер ее здесь? Ну так для ее же блага, да и ненадолго, скоро обратно во дворец. На лечащего врача, который задавал вопросы вежливым до тошноты голосом и фиксировал ответы в блокноте? Он просто выполнял свою работу.

А может, злиться стоило на себя?

Виктория всхлипнула и прижала ладони к щекам. Да, только на себя и стоило бы злиться. Это ведь она сказала за столом про поездку на выставку, она! Дура, где были ее мозги?! Если бы не София…

София.

Подумав об аньян, Виктория все же расплакалась, толком не понимая, почему. Ревновала ведь ужасно, еще накануне страшно злилась, и утром тоже. Но сейчас ревность даже головы не поднимала — то ли умерла в ней, то ли переродилась во что-то другое.

Софию было жаль. Виктория не знала, обоснована ее ревность или нет — теперь ей казалось, что скорее нет, чем да, но это все равно. Все равно! В любом случае — смерти София не заслужила, и еще она действительно любила Агату с Александром. Даже абсолютным щитом смогла стать… А ведь для этого нужно по-настоящему искреннее чувство.

И как теперь будет Агата?.. Бедная ее девочка! Она ведь будет жить, понимая, что София умерла за нее. Конечно, Агата не виновата, но разве от этого легче?

Виктория вздыхала, вытирая слезы рукавом платья, что совсем не подобало делать императрице, но она себя ею сейчас и не чувствовала. Она чувствовала себя до ужаса несчастной, и почему-то — очень-очень виноватой перед всеми. И не только потому, что сказала про выставку за обедом, а просто из-за самого факта своего существования на этом свете.

Лучше бы она ехала в том магмобиле с Агатой и стала энергетическим щитом, а София осталась жива.

Виктория всхлипнула и потянулась за стаканом с водой.

Энергетическим щитом? Нет, она никогда не смогла бы им стать. Не настолько у нее чистая душа.