Глава 2

Один шанс…

Слава это серьезно?

Не понимает, что шансов у меня в принципе нет?

Голова снова кружится, тошнота подступает. Проклятый токсикоз, как всегда очень «вовремя». Еще и знобит от холода.

Смотрю на высоченного мужчину, стоящего передо мной. Когда увидела его первый раз, был шок.

Интересно, можно ли привыкнуть к этому? К его росту? За то короткое время в прошлом что мы были вместе я так и не привыкла.

Опять думаю не в ту сторону, как сказала бы мама.

О себе надо думать, о себе…

Низ живота снова опасно тянет, доктор в кипрской клинике настоятельно рекомендовала воздержаться от волнений.

Если бы это было так просто!

Если бы люди вокруг меня, самые близкие люди понимали, что мне на самом деле нельзя нервничать.

Но им все равно. Думают о себе. Тешат свои амбиции. Каждый из них.

И мой отец…

И… Слава. Вячеслав Гордеев. Тоже отец. Отец моей дочери. И отец ребенка, которого я ношу под сердцем. Мой любимый мужчина.

- Один шанс, Яна

Прожигает взглядом полным ненависти. Я и не думала, что он умеет вот так смотреть! Оказывается умеет.

Шанс! Какой шанс?

Что мой муж, пока еще не бывший, найдет нас?

Отберет ребенка, хотя прекрасно знает, что дочь ему не родная. Отберет просто потому, что знает, без дочери я буду страдать. А ему очень нравится причинять мне страдания.

Заберет Злату. Хорошо если нас оставит в живых.

Он ведь уверен в своей безнаказанности. Несмотря на то положение, которое сейчас занимает мой отец. Несмотря на деньги и власть.

Отец очень долго внушал мне, что жена обязаны во всем слушать мужа.

«Да убоится жена мужа своего».

Сначала он внушал это моей матери, потом мне. Мать легко поддавалась всегда. Она любила отца. А еще любила шикарные дома, машины дорогие шмотки, украшения, и ту свободу, которую, как ей казалось все это дает. И превосходство, которое дает власть она тоже любила. Увы, это её не спасло.

Стою на продуваемом ветрами летном поле, ёжусь зябко.

Оглядываюсь на отца. Почему-то замечаю, что он сдал. Осунулся, мешки под глазами, морщины неожиданно резко стали очерчены. Виски у него седые давно, волосы как-то поредели. В глазах усталость и боль, и разочарование.

Интересно, он разочарован во мне? Или все-таки в себе?

Ведь если честно, то это он облажался по полной?

Выдал меня замуж, нашел прекрасную партию, сына уважаемых людей, богатого, красивого, умного. И гнилого насквозь… просто больного на голову ублюдка, который…

Не важно, передергиваю плечами. Не сейчас. Не вспоминать. Не погружаться в пучину ужаса.

С матерью отец тоже облажался. Не смог спасти.

Сейчас у него последний шанс что-то исправить. И вместо того, чтобы вести себя нормально он снова давит.

Снова пускает всё под откос.

- Яна, время! – сжимает челюсти.

Время… у отца никогда не хватало для меня времени. Вот и сейчас. Важнее время. Не дочь и не внучка.

Важнее показать свою значимость.

Поворачиваю голову к Славе.

Странно, что именно сейчас они с моим отцом удивительно похожи. У Славы тоже сжаты челюсти. Правда в глазах у него скорее гнев и ярость. И выглядит он как никогда хорошо…

Хорошо ему было с его Наденькой? Только… получается, Надя ему тоже изменила? Хотя, почему тоже? Я ведь не изменяла? Просто взяла и вышла за другого. Слава же именно так считал?

Бросила его, обманула, предала.

Да, вот такая я… предательница. Что поделать?

Одна во всем виновата, да? Это ведь они оба так думают? И мой отец и отец моей дочери?

Два отца, вступили в противоборство. Им обоим плевать, что перед ними уставшая беременная женщина, у которой нервы ни к чёрту, которая рискует потерять ребенка и вообще лишиться возможности иметь детей…

Слышу стук каблучков – по трапу спускается Надя.

Та самая Надежда, любимая девушка моего Славы, или уже не его?

Кажется, она что-то говорит, но я уже не слышу.

Смотрю на неё и проваливаюсь в черную дыру.

***

- Вы с ума сошли? – резкий женский голос звучит обвиняюще.

Надя в своем репертуаре - быстро идёт вниз по трапу, глаза словно молнии мечут. Не успеваю ухмыльнуться, потому что вижу, что Яна медленно оседает вниз.

Приплыли!

У меня получается удержать Яну одной рукой, но второй я, видимо, прижимаю малышку, которая резко просыпается и начинает реветь от страха.

- Тише, тише, маленькая…Т-ш-ш…

С другой стороны, Яну подхватывает отец.

- Отпусти мою дочь!

- Да что ж это такое! – Надя подскакивает к нам, смотрит то на меня, то на Янковского. – Слава, дай мне ребенка!

Отдаю ей Злату, Надя прижимает её к себе начиная успокаивать.

- Тише, тише, маленькая, все хорошо! – гладит малышку по голове, и гневно смотрит на нас, - Вы что творите?

- Не лезьте не в свое дело. – грубо обрывает её отец Яны.

- Полегче! - это Умаров, вступается за Надю, браво, горец!

- Буду лезть! – Воробушек-Надя только что ногой не топает. – Вашей дочери нельзя волноваться, она только что из больницы, а вы… Напали как два петуха!

- Что? – Янковский явно в ярости, не ожидал такой отповеди. – Ну, хватит, надоело. Я забираю дочь, внучку, мы уезжаем.

- Никуда вы не уезжаете! – ого, Надя сегодня решила всех «сделать»? – Яну срочно нужно отвезти в больницу. Я обещала ей, что помогу, и я помогу!

- Я сам в состоянии позаботиться о дочери! – Янковский поливает Надю презрением, но не на ту напал.

- Неужели? Это не ваша дочь в обмороке сейчас? У неё, между прочим, было кровотечение, она чуть ребенка не потеряла. А вы…

Надя демонстративно достает из кармана тонкого пуховичка телефон, давая понять, что на угрозы Янковского ей плевать.

Молодец, сильная девочка, я всегда это знал. Смотрю на её любимого Умарова, который явно в легком шоке… повезло горцу…

- Алло, Товий Сергеевич? Это Надежда…Узнали? Да, это я… Срочное дело. У меня тут девушка, беременная, кровотечение было, сейчас обморок, только с самолета, да…

Яна стонет, начинает шевелиться, видно, приходит в себя, чувствую, как её руки меня обнимают, цепляются за тонкую майку-поло, она открывает глаза, смотрит на меня.

- Слава…

Чёрт, она в этот момент такая…Как та двадцатилетняя девчонка, которую я когда-то спас от отморозков. Невинная, немного наивная… безумно красивая.

- Все будет хорошо, - говорю тихо, глухо, сам не верю своим словам. Разве будет? Хоть когда-нибудь?

- Слава… я… я люблю тебя… - Что? Шепчет одними губами, и так, что вижу и слышу только я…

Дышать тяжело. Камень в грудной клетке давит. Больно, очень больно.

Зачем же ты врешь, девочка? Я же всё равно…всё равно не поверю, даже если очень хочется.

- Слава, я договорилась, вас ждут. Везите её туда скорее. - Надя раздает команды, и как ни странно, я вижу, что Янковский ее слушает. – эта клиника одна из лучших в столице, вы, наверняка знаете. Главврач Товий Сергеевич Коршунов, слышали?

- Хм… Слышал, - Янковский, прищурившись смотрит на Надю, - Спасибо. Давайте мне ребенка, а ты… Гордеев…неси Яну в машину.

- Ильяс, возьми у Нади мою дочь пожалуйста, помоги до машины донести. – смотрю на отца Яны, нагло ухмыляясь.

Умаров забирает у Нади малышку, которая уже снова спокойно спит.

Поднимаю Яну на руки, несу к автомобилю.

Илик за мной, у него в руках моя дочь и мой чемодан.

Оглядываюсь – Надежда стоит, положив ладонь на предплечье отца Яны, что-то объясняет. Странно – тот кивает, слушает её. Нонсенс.

Осторожно сажаю Яну в машину.

- Слава…- еле разлепляет губы, которые мне почему-то мучительно хочется поцеловать.

- Лежи спокойно, все будет хорошо…

Выныриваю из авто, забираю у горца дочь.

- Спасибо, Ильяс.

- Пожалуйста. Позвони Наде потом, сообщи, что и как. И если нужна будет моя помощь…

- Ты уже помог. Увел невесту у меня, сейчас бы я сидел на пляже, ел бы свадебный торт.

- Дурак ты, викинг, - Илик ухмыляется.

- Сам ты дурак, горец. Береги её. Обидишь Воробушка...

- Не называй ее так. Она только мой Воробушек, понял?

- Ладно, спасибо за всё, бывай. Да, насчет бизнес-джета – я потом всё тебе компенсирую.

- Забей.

Обмениваемся рукопожатиями. Странно.

Вообще, жизнь странная штука. Пару дней назад я готов был его убить, по стенке размазать. А он меня.

И вот мы пожимаем друг другу руки. Он помог мне спасти мою Яну и мою дочь.

Залезаю в машину с дочкой на руках.

Яна всхлипывает, дрожит.

- Не бойся, все будет нормально. Сейчас поедем в клинику…

- Я не буду делать аборт! – резко поворачивается, губы сжимает. – Как ты мог сказать такое?

- Поздновато тебя накрывает.

- Ненавижу тебя.

- Неужели? Только что говорила, что любишь? Так как же, Яна?

Смотрю на неё ухмыляясь, хочется сказать что-то еще. Резкое. Чтобы сделать больно. Сдерживаюсь, вспоминая что только что в обмороке была.

И в то же время так хочется прижаться к её губам…

Молчит. Но глаза не отводит. Словно изучает.

Янковский садится рядом с водителем. Морщится – не привык к холопскому месту. Водитель сразу стартует, набирает скорость.

- Едем домой!

- Что?