Три чайные розы

Часть 1. Чаепитие весеннее

Глава 1

В солнечный полдень на берегу реки мечтала барышня…

Классическое начало истории. Но девочка давно выросла, к тому же звали ее не Алиса, да и белые кролики с розовыми глазами в здешних широтах не водятся, зато встречаются нахальные незнакомцы с серыми, которые выскакивают невесть из каких волшебных нор взрослым не Алисам на погибель. Впрочем, обо всем по порядку.

…Конец мая в этом году в Петербурге выдался теплым. Из окон художественной галереи, где работала Полина, была видна залитая солнцем Фонтанка. Наблюдая за катерами, оставляющими пенный след, молодая женщина скучала – зелень и солнце кричали о том, что пришло настоящее лето и, стоит только выйти из душного здания, где то «там» тебя непременно встретит счастье. Для Полины прекрасным «там» была семейная усадьба в деревне Березовке под Петербургом, где, наблюдая за неспешными облаками и слушая жужжащий хор насекомых, так легко чувствовать себя счастливой. Представив в очередной раз облака, живописные закаты, которыми можно любоваться в саду с бокалом вина в руках (в летний вечер только белое!), Полина не выдержала, взяла отпуск «по собственному» и рванула на дачу среди недели, не дожидаясь выходных.

…В Березовке она целые дни проводила на берегу в блаженном безделье: купалась, щурилась на солнце и мокрых стрекоз, валялась на траве, загорая без купальника – места здесь тихие, безлюдные, вряд ли кто вспугнет одинокую русалку.

Итак, река несла свои воды, отражая скучающую хрупкую барышню. У девицы красавицы изящное тело балерины, идеально сформировавшееся за годы, проведенные в балете, совершенный овал лица, высокий лоб, огромные глаза цвета самого крепкого чая. Больше всего на свете Полина любит наблюдать за облачком сигаретного дыма, мечтать с книгой в руках на берегу реки. А иногда, под настроение, хочется вспомнить балетное прошлое – изобразить что нибудь этакое… с вывертом.

Как раз в момент судьбоносной встречи она поднялась с травы и сделала приличное фуэте.

– Браво! – в метре от нее раздался приятный мужской голос.

Полина взволновалась. Перед ней стоял мужчина лет тридцати. Из породы явных городских пижонов – голубчик вырядился в щегольскую белую рубашку поло и светлые брюки. Местные деревенские, уж конечно, так не ходят. Пришелец нахально улыбался, пожирая Полину глазами. Положение красавицы усугублялось тем, что из одежды на ней был только намек на трусы в виде черных стрингов.

– У вас красивая грудь! – так непосредственно заметил он, словно рассматривал картину в музее.

Полина вспыхнула. Трусы на приличные уже не поменять, до блузки не дотянуться, бежать за одеждой под его взглядом глупо. И что дальше? Она продолжала стоять соляным столпом, смущенная и разгневанная. Слова нашлись только на недобрый вопрос «вы откуда?!».

– Свалился с луны. На машине. Авто оставил у переезда, а сам решил искупаться. И не зря – оказывается, в здешних реках водятся прекрасные русалки!

«Тьфу, он еще и балагур!» – сморщилась Полина и произнесла с убийственной интонацией:

– Кто вы такой?

– Мужчина, способный оценить женскую красоту! – усмехнулся незнакомец. – Отныне – ваш верный поклонник и воздыхатель. Я уже влюблен в вас!

Полина размахнулась и отвесила нахалу увесистую пощечину.

– Я вас уже люблю! Осталось только узнать ваше имя!

– Пошел к черту, клоун!

Стараясь сохранять достоинство, она направилась к своим вещам. Неторопливо подняла блузку, натянула.

– Могу я хотя бы спросить, где тут дом…

– Нет, – резко оборвала его Полина и зашагала прочь.

* * *

– Басманова, зайдите ко мне! – Татьяна услышала в трубке голос главного редактора издательства, Сан Саныча.

Собираясь к шефу, она решила «навести красоту». Что там у нас сегодня с лицом?! Ничего, все в порядке. Спасибо природе и родителям за модельные данные, высокий рост и золотые волосы. Сан Саныч говорит, что такую фемину нужно снимать в кино! Исключительно в заглавной роли в постельных сценах. А она вместо кинематографа подалась в книжное издательство. И тут уже отдельное спасибо природе и родителям за богатое внутреннее содержание – приятное дополнение и щедрый бонус к яркой внешности. От родителей ей в наследство также перепала любовь к литературе. Татьяна, как и все дети профессора филологии Басманова, на ней повернута, что и сказалось в конечном счете на выборе профессии.

Сан Саныч сегодня особенно строг – сначала долго нудел о том, что Татьяна затягивает выпуск серии «про женщину с собачьей головой», а потом «послал» сотрудницу, раз она не справляется с обязанностями редактора, прямиком в кинематограф, не преминув опять ввернуть про заглавные роли и постельные сцены. Татьяна смутилась: «Фи, как вы можете? Вы, почти отец и духовный наставник!» – и ушла от шефа изрядно опечаленная. Что до нее – она бы подобную макулатуру и близко к выпуску не допустила. Но ее снобизм неуместен, редактор должен отыскивать литературу, востребованную широкими массами. А чего те алкают? Бесконечных детективов, похабщины, юмора, чтобы и для цирка «не было тонко». Раньше работа редактора представлялась Татьяне интересной и важной для человечества. Она даже считала, что редактор – нужное связующее звено между гениальными авторами и одаренными или хотя бы заинтересованными читателями. А на самом деле? Где великая литература и где Татьяна? Кого и с кем она связывает? Придурковатых читателей с не менее придурковатыми авторами? Жаль… Распалась связь времен. Выбирая профессию, она и не предполагала, что ей придется рыться в горах мусора в тщетной надежде извлечь оттуда жемчужное зерно. Татьяна работает с самотеком – с текстами никому не известных авторов, «шедевры» которых бурной рекой льются в издательство. Увы, эту речку можно назвать сточной. И каждый божий день (за что, спрашивается?!) Татьяна погружается в ее мутные воды.

Вот и сейчас она начала погружение, мужественно взявшись за очередную рукопись, где ее ждал все тот же графоманский бред. Как правило, Татьяне хотелось одного – в сопровождающей рецензии написать единственное слово «бездарно!» и кинуть ее в физиономию автора. Господа, вы подменили понятия, смешав искусство с балаганом!

Бросить бы все к чертовой матери и уйти… Но… что, если однажды она все таки дождется того самого единственного автора и свяжет его с миром благодарных, тонких читателей ценителей? Ради одного настоящего романа можно ждать.

Татьяна ждала и искала в куче самотека свою жемчужину. За три года работы в издательстве она ее пока не отыскала, зато нашла любовника, некоего Олега Гренкина, известного миру как автор остросюжетных боевиков Олег Гришин.

Стоило Татьяне подумать о нем, и тут же сработала великая космическая связь – раздался звонок, и женщина услышала знакомый голос:

– Привет! Соскучилась?

Олег традиционно начинал беседу с этого глупого вопроса, и она никогда не знала, что ответить. Впрочем, ответ, очевидно, не предполагался – Гришин уверен в том, что Татьяна без него сходит с ума.

– Вечером встретимся?

– Извини, не могу, после работы еду на дачу.

– Я хочу побыть с тобой. Хотя бы пару часов!

Татьяна представила красивое обиженное лицо Олега и вздохнула.

– Хорошо, я приеду! Встретимся в пять?!

– Буду ждать!

На самом деле ждать ему не приходится – ждет всегда она. Татьяна, как человек пунктуальный, является вовремя, а Гришин опаздывает. Если вообще приходит, потому что бывает и так – пообещает, но вдруг отменит встречу, сославшись на занятость.

И сегодня Татьяна пришла первой. Эту трехкомнатную квартиру в центре они снимают четыре года. Из окон феерический вид на набережную. Надо полагать, аренда обходится Гришину недешево. Иногда Олег, кстати, спрашивает, почему они не могут встречаться у нее на Мойке. Татьяна виновато отвечает, что живет вдвоем с сестрой, которой надо будет как то объяснять их отношения.

Встречаться в квартире Гришина они не могут по одной простой и весьма банальной причине: Олег давно и несчастливо женат. «Несчастливо» – его собственное определение, Татьяна не унизит себя подобными оценками. Она вообще предпочитает не касаться этой стороны жизни Олега. Наверное, ее можно назвать идеальной любовницей – лишних вопросов не задает, права законной супруги не оспаривает, сцен не устраивает, поскольку того не позволяет воспитание. Неудивительно, что Гришин ценит Татьяну: водит в театры, балует подарками, иногда даже осчастливливает внеплановым свиданием. Что еще нужно, живи и радуйся! Ее коллега, младший редактор Мышкина, часто повторяет: «Какая вы счастливая!» – при этом так вздыхая, что Татьяне хочется поверить в собственное счастье. Однако что то всякий раз останавливает. Это «что то» светит тихой печалью внутри ее. И даже угадывается в глазах, разрушая образ идеальной любовницы. Потому что любовницы должны быть идиотически радостны. Гришин порой сердится: «Что за вселенская тоска, дружок?» Татьяна чувствует вину перед Олегом за неуместную сложность своего внутреннего мира, но поделать с собой ничего не может.

Свидание не удалось. Нетерпеливые ласки любовника и поразительное равнодушие с ее стороны. Может, усталость тому причиной? Да так ли важны причины, когда следствие вот оно, безжалостно и беспощадно, – в который раз за ближайшее время ей пришлось имитировать оргазм. Скоро войдет в привычку повторять «на бис» четкие, отработанные движения, просчитанные охи вздохи, когда и сколько надо. Для достоверности. Хотя особо можно и не стараться – Олег поверит даже самой грубой игре и не заметит фальши. Ему и в голову не придет, что он не способен удовлетворить женщину, уверенность в собственной абсолютной мужской силе в нем – молодец, так держать! – несокрушима.

Он поднялся с кровати и самодовольно поиграл мускулами – хорош, ничего не скажешь: мощный торс, широкие плечи! Как фээсбэшный мачо майор Глухов, неизменный персонаж гришинских опусов. Обернулся, подмигнул ей.

Они выпили чай и вышли из дома. Сели в припаркованную у парадного роскошную машину Гришина. На вопрос, куда ее подвезти, Татьяна попросила подбросить до рынка – купить сестре черешню.

Мурлыканье Иглесиаса, сильные руки любовника уверенно держат руль; казалось бы, что еще надо женщине – замри и не дыши от счастья!

У рынка остановились.

– До встречи, родная! – Он торопливо чмокнул ее в щеку.

– Поехали со мной. У сестры день рождения!

– Сколько стукнуло?

– Девятнадцать!

– Отличный возраст, – усмехнулся Гришин и виновато добавил: – Прости, Танюша, не могу! Дела… Не обижайся!

– Я не обижаюсь.

– После выходных созвонимся?

– Конечно!

Она захлопнула дверцу. Какой внимательный мужчина – даже не предложил отвезти ее в Березовку! Куда теперь придется ехать с сумками на электричке. Удивительно – за четыре года знакомства он ни разу не выразил желания познакомиться с ее сестрами и братом, хотя прекрасно понимает, как много для Татьяны значат родные. Неужели Олегу настолько безразлична ее жизнь? Впрочем, чему удивляться – Гришин считает себя центром вселенной и не особо интересуется тем, какие маленькие планетки и звездочки вращаются вокруг