Глава 3

На столе в комнате лежало расписание. Завтрак в восемь, обед в два, ужин в шесть. Я успела принять душ, посмотреть погоду и позвонить Кеше.

Братец полусонным голосом пообещал мне звонить каждый день в семь утра и включать Михайлова, если я еще раз посмею его разбудить. Так я же с такими темпами на оториноларингологов разорюсь! А Кеша тоже хорош. Нет бы поинтересоваться, как я доехала, как устроилась, а он мне попсой угрожает. Родственничек, блин...

Без десяти восемь я спустилась вниз. Столовую бы еще найти. Но если никого не встречу, можно положиться на обоняние и пойти на запах еды.

Мне повезло. На своем рабочем месте сидела Виктория Матвеевна, спустив очки на кончик носа и перебирая бумажки.

— Доброе утро! — сказала я.

Она подняла на меня глаза и улыбнулась:

— Доброе утро, Илона. На завтрак?

Я кивнула:

— Неплохо бы.

— Погода с утра хорошая, так что мы решили накрыть в беседке. Как выйдешь, сверни направо, а там найдешь.

— Спасибо, — поблагодарила я хозяйку и отправилась на улицу.

Было свежо, но солнечно. Немного поглазев по сторонам, решила после завтрака осмотреть окрестности, а пока меня заинтересовала крыша. Вернее, то, что под ней. Она была обложена битумной черепицей — да, да, на строительные темы я тоже писала статьи — и чердак под крышей точно был. Но само здание, кажется, недавно отремонтировано, поэтому наличие хвостатой живности я исключила. Может, мне вообще шорох над головой приснился?

Свернув направо, я прошла по дорожке, вдоль которой были высажены голубые ели, и за углом здания увидела деревянную резную беседку, где уже устроились постояльцы. Подойдя ближе, я поздоровалась, и шесть пар глаз оценивающе на меня уставились.

— О, новеньких подвезли, — решил пошутить мужчина лет шестидесяти. — Присаживайся, красавица.

Я устроилась на краю широкой скамейки и вежливо сказала:

— Меня зовут Илона.

Поднявшись, мой пока единственный собеседник театрально припал к моей ладошке и представился:

— Очень приятно. Я Александр Венедиктович.

— Господи, — вступила в разговор дама напротив меня. — Саша, седьмой десяток разменял, а все туда же.

Женщина выглядела так, как будто сейчас на сцену собиралась. Велюровое платье, в районе декольте расшитое пайетками, на голове широкая тесьма с цветком сбоку в стиле «Великий Гэтсби», короткие черные волосы уложены волнами, как делали в то же время. Классический макияж: черные стрелки и красная помада. А завершал образ лежавший рядом на столе мундштук. Я как будто попала в Чикаго почти вековой давности, а не в Карелию. Интересно, во сколько подъем у этой мадам, чтобы к восьми так выглядеть?

Александр Венедиктович, который весьма контрастно смотрелся в спортивном костюме рядом с дамой, улыбнулся:

— Вот эта ядовитая женщина — Регина Станиславовна. Балерина, хореограф и моя большая любовь.

— Саша, — фыркнула мадам, а потом посмотрела на меня: — Очень приятно.

Я кивнула, а Александр Венедиктович продолжил активничать, знакомя меня со всеми гостями.

— Это Стас, сын Регины, — указал он на мужчину, сидевшего рядом с, как оказалось, матерью.

Стас был не космос, ох, не космос. Но я постаралась не выдать удивления — это было бы невежливо. Выглядел сынок ровесником родительницы. И при этом еще более недокормленным, чем мой братец. Худой, с землистым цветом лица, пигментацией на шее и сединой в волосах. Стас оказался немногословным и просто кивнул.

Александр Венедиктович обошел стол и положил руки на плечи старика, который даже не пошевелился от его прикосновения. Мне вообще показалось, что после моего прихода он уснул.

— Это Леонтий Филиппович. Гениальный поэт, переводчик, драматург и публицист.

— А? — встрепенулся дедуля, услышав свое имя.

— Надо говорить громче, иначе не услышит.

— Саша, что ты сказал? — поднял Леонтий Филиппович выцветшие голубые глаза.

— Все хорошо, — похлопал его по плечу Александр Венедиктович и уже открыл рот, наверняка собираясь представить остальных, но женщина рядом со мной его перебила почти басом:

— Я Диана Ивановна, — и протянула руку.

Моя ладонь утонула в ее. Диана Ивановна отличалась... хм, габаритностью. Сидя, я едва доставала ей до плеча, а по объемам она была, ну, как меня штуки четыре. Когда на полном лице появилась улыбка, исчезли глаза за щеками.

— А это мой муж, Виктор Васильевич.

Щупленького низенького мужичка за Дианой Ивановной я едва рассмотрела. И черт бы побрал мое воображение, которое тут же подкинуло во всей красе эту парочку в постели.

Откашлявшись, я сказала:

— Очень приятно.

— И мне, милая леди, — тонким голосом подхватил Виктор Васильевич.

Александр Венедиктович, кажется, долго молчать не мог.

— Диана композитор, обладательница абсолютного слуха, а Витя реставратор. А вы Илона кем трудитесь?

— Журналисткой.

Некоторые за столом переглянулись, Регина Станиславовна потянулась за сигаретой, и я уже хотела спросить, что не так с моей профессией, как услышала сбоку:

— Доброе утро!