Глава 8

Глава 8.1

Даниил

В этот день я так и уснул рядом с мелкой. Решили посмотреть фильм в моей комнате. В итоге, нас просто вырубило на первых пятнадцати минутах фильма.

Проснулся рядом с Адой, обнимая ее за талию, и в очередной раз, уткнувшись ей в волосы. Тащусь от них.

Зеленые глазки открылись и посмотрели на меня, хотел сказать, что она просто прекрасна с утра. Такая нежная и хорошая, сладкая… Но…

- Мяу, мя-а-а-а-а-а-у-у-у-у-у-у, - прям звук из преисподней.

- Ой. – Покраснела мелкая и выдала. – Кажется, он сделал что-то не очень хорошее.

- Кто? – не понял я, так как пытался успокоить важно-стратегический орган, который, как солдатик вскочил с утра, и краем уха еще прислушивался к ору малышкиного недоразумения, которым именуется кот.

- Малыш. Мы не открыли ему дверь из комнаты, и я чувствую маленькую неприятность.

Тут уж и я принюхался. Бл*ть!

- Блохастый! Ты офонарел? Насрал в моей комнате?! – взвился я.

- Да, перестань, Дань. Я уберу все. Хорошо не на ковер, а просто на ламинат. Это все отмывается.

-Бл*. Ну, котяра.

Ада, подхватив свое чудовище, вышла из комнаты. Обиделась.

Мало того, что я вчера чуть с ума не сошел, когда она под машину полетела за этим комком, так сегодня эта пушистая сволочь насрала в комнате, так, что вонь стоит неимоверная. Да, чтоб у тебя комок шерсти с тебя ростом был, серун мелкий.

Фу, блин. Убрал сам. Не обломаюсь. А с вонью, что делать? Ладно, освежитель есть, вроде, в сортире. Ну, и окно открою. Норм.

Когда я собирался выходить из комнаты и идти извиняться перед мелкой и ее чудовищем, например, новым ошейником, а лучше намордником или памперсом, столкнулся с ней в дверях своей комнаты. Она была с бумагой, пакетом, тряпкой и каким-то тюбиком. Увидев меня, поджала губы и прошла внутрь.

- Я только уберу и уйду.- сказала мелкая обиженная девчонка.

- Я сам уже убрал. Даже освежителем побрызгал. – отчитался я и притянул за плечи к себе кроху. – Ну, не злись на меня. С утра неожиданно как-то все и запах, конечно, прям на мозги давил и нервировал. Хочешь, я ему что-нибудь куплю, и он меня простит сразу, я тебя уверяю. И тебе что-нибудь. Что хочешь? Давай круасанов на завтрак? А?

- Откуда ты такой?

- Ты еще маленькая это знать.

Ада нахмурилась, видимо, задумавшись, а после, скинув мою руку с плеча и кинув мне в морду тряпку ( надеюсь, не половую), гордо вздернув носик, вышла из комнаты, хлопнув дверью. Блин.

- Ну, Ада! – простонал я и двинулся за ней.

На кухне уже кипел чайник, и Адель доставала из холодильника колбасу с сыром. Кофе-машина шумела. Ай, все же варит мне порцию завтрака и бутерброды тоже на мою долю нарезает.

- Простила? – подошел к ней и уткнулся в затылок носом.

- Сразу после того, как купишь мне куклу, - откликнулась та.

- Эээ, ну ладно. А зачем? – не понял я.

- Играть буду.

- Блин, ну я же пошутил. А хочешь, я тебя водить машину научу. На своей ласточке. А? А? Хочешь?

- Нет! – гаркнула девчонка и отправила меня за стол. – Ешь, надо еще что-то для мамы и дяди Саши купить.

Через сорок минут мы уже ехали в клинику. Я отправил заранее отцу смс. Предупрежден, значит вооружен. Ада вновь начала дергаться, как только мы въехали на стоянку возле медицинского учреждения. И я ее понимал. А еще злился на отца и Викторию.

Я помню, как болела мама. От меня скрывали. Да я бы и не понял толком, что происходит. Мама была беременна. Счастлива, до безумия. У нее не сходила улыбка с губ. Она постоянно держала руку на животе и оглаживала его. Мне говорила, что скоро у меня появится сестренка, красивая, такая же, как я. Когда внутри нее начал толкаться маленький человечек, мне казалось, что самая моя родная и любимая женщина на свете начала светиться будто изнутри. Мы все чаще стали слышать с отцом слова «люблю вас» и «счастлива». Но,… однажды, мама не вернулась домой.

Меня оставили с няней, а папа уехал вместе с нашим водителем на всю ночь. Утром он приехал серьезным, но уставшим. Со мной не говорил. Провел дома часа два и вновь уехал. Так происходило три дня. Я стал пугаться каждого хлопка дверью, ужасно соскучился по маме и страшно боялся никогда ее не увидеть.

На четвертый день приехал батя. Пришел ко мне в комнату и приказал няне собрать меня на улицу. Мы ехали в его машине, когда он обратился ко мне впервые за три дня.

- Даниил, ты уже взрослый. И я от тебя жду взрослых поступков. Мама в больнице и идет на поправку. Ей очень плохо, потому что… - Отец поджал губы и на несколько секунд отвернулся от меня к окну. А после, тяжело вздохнув и выдохнув, продолжил. – Потому что твоя, не родившаяся сестренка, ушла от нас. Улетела на небеса, и вернутся не сможет. Поэтому ты должен взять себя в руки и радовать маму. И я еще прошу тебя, никогда не спрашивай у нее про свою сестренку, будто… будто ее никогда не было.

Да, я был мал, но понимал о чем просит папа. Так и поступил. Ни слово не сказал о не родившемся ребенке, вот только, мама первые несколько недель не обращала на меня совершенно никакого внимания. Не улыбалась, смотрела, будто мимо меня. Перестала даже разговаривать. Не обнимала и не целовала на ночь. Мной по большому счету занимался отец.

После, стало все меняться. Я был так счастлив. Мама вновь заботилась обо мне. Прижимала к себе и гладила по волосам или обнимала ладонями за пухлые щечки и целовала в носик. Готовила нам с папой по утрам завтрак и красиво одевалась на ужин. Она принимала какие-то лекарства, которые прописал врач. Принимала долго, примерно месяца три.

И в какой-то момент я понял, что у мамы есть кто-то еще, кого она так же любит, холит и лелеет. Разговаривает с этим человеком, когда нас с папой нет. Вот только этот кто-то совсем не видимый. Не мне, не отцу, не врачу, в больших круглых очках, не нашей кухарке и всей остальной охране. Никто не видит ее любимую и долгожданную… дочь,… которую она с таким трудом смогла спасти.

Это заметил и папа. Медленно мы перестали радоваться, смеяться вместе с мамой. Все больше я видел озабоченный вид отца, который пугал меня сильнее маминых разговоров со стеной.

Это сейчас я знаю, что маму, гуляющую по парку, схватил псих, и запер у себя в заброшенном доме. Нет, он не насиловал ее. И даже почти не бил. Он заставлял смотреть ее порно-фильмы, а потом перед ней дрочил. Он заставлял смотреть ее какие-то документальные истории о том, как издевались над детьми, за несколько часов, до того, как их нашли, он напоил мать водкой. Много, слишком много спирта. Не выдержал организм. Из-за стресса и отравления алкоголем у нее погиб не рожденный ребенок. Саму ее откачивали и промывали желудок. Узнав, что она лишилась своей дочки, впала в апатию, не желая никого замечать. Плюс к этому моральная травма, от последствий нахождения у похитителя.

Когда она уже начала приходить в себя, мозгоправы решили укрепить результат и прописали какие-то психотропные, от которых нормальный человек начал разговаривать, то со стенами, то со стульями, то с занавесками.

Финишем всему стал несчастный случай. Маме показалось, что ее дочка выбежала на проезжую часть и рванула за ней. Визг шин, длинный гудок и глухой удар. А через три дня маму опускают в глубокую яму и засыпают землей.

Я был мал и для меня понимание, что мамы больше нет, сродни какому-то концу света. Только моего, совсем маленькому. Что будет с Адой,… я попробовал представить, как если бы отца вдруг не стало. Вот, сегодня он собирается в очередной свой ресторан, а уже завтра я понимаю, что никогда его больше не увижу. Никогда не почувствую его крепкую руку на своем плече, никогда не услышу его смех и никогда и никто не назовет меня Даней, с такой же отеческой заботой, как в его голосе.

Не осознано я вздрогнул, крепче сжимая руль. И лишь окрик моей спутницы привел в чувство.

- Идем? – спросила девушка.

- Да, конечно.

В палате нас встречает веселая, хоть и бледная Виктория, а так же отец. Хоть и собранный, но тоже с улыбкой. Ада тут же расслабляется. А я понимаю две вещи. Они не собираются ничего говорить девушке и баба с косой совсем рядом. Твою же… Блять.

Вечером мы сидели в столовой и ужинали. Я молчал и ждал момента, когда можно поговорить с батей. Виктория держалась из последних сил, это было видно, и Адель не выдержала.

- Мама, может стоило остаться еще в клинике? Ты очень бледная и мне, кажется, что простыла. Постоянно кашляешь. – Ада не обратила внимания, как отец прикоснулся зажатым кулаком к груди.

- Не переживай, мы договорились, что через пару дней я лягу в стационар.

- Хорошо, но пойдем сейчас, я помогу тебе лечь в кровать.

- Мя-а-а-ау-у-у, - пропищал блохастый.

- Ой! – пискнула мелкая, и затравленно глянула на отца, втянув голову в плечи.

- Кто это? – удивился батя.

- Я Аде подарил котенка. Прикольный, да? – поднял за шкирку мелкого пакостника, когда он пробегал мимо моих ног.

- Таблетки пить тогда не забывай, пока рядом находишься. – бросил отец, поднимаясь. Подмигнул ошарашенной Аде и сказал, - Прикольный, только убирать за ним будете сами.

Ну, да. У папы аллергии нет на животных, а вот у меня на шерсть котов аллергия, да еще какая. В машине тогда ели вытерпел. Хорошо аптека рядом с зоомагазином находилась.

- Пойдем, Бэмби. – улыбаясь, сказала Виктория. Ада показала мне кулак, и я понял, что мы еще увидимся сегодня.

- Пап, - постучался в его кабинет. – Можно?

- Конечно.

Батя сидел за столом и пил коньяк. На него было страшно смотреть, казалось, все силы он спустил на ужине, на улыбки и спокойствие на лице. Я был благодарен папе, что он старался ради Ады, но и хотелось швырнуть его стакан в стену и крикнуть что-нибудь обидное, чтоб он понимал. Нельзя скрывать такое от мелкой. Нельзя. Потом будет только хуже.

- Скажите ей.

- Не могу. Вика не хочет ее расстраивать.

- А когда захочет? Когда кроха изведется от ее болезни, которая по странной причине проходить не будет, а только усиливаться?

- Сын, послушай. Мы подали заявление в ЗАГС.

- Поздравляю, - хмуро буркнул я.

- После, я удочерю Аду. Она станет моей дочерью официально.

- Разве ее отца лишили родительских прав? – новость об удочерение меня напрягла.

Я знал, что Аде и пятнадцати то нет. Но знал и то, что я смогу потерпеть пару лет. Обязательно дождусь ее совершеннолетия и тогда не отпущу. А пока буду опекать и помогать, во всем, в чем смогу, да и если не смогу, расшибусь, но все равно сделаю. А тут выходит, что она станет мне сестрой официально?

- Я с ним договорюсь. Надо будет, выкуплю. – без компромиссно заявил отец.

- Но, отец…

- Дань, - перебил меня он, - я же предупреждал. Она сестра тебе.

- Нет, не сестра.

- Ей нет пятнадцати! – закричал батя. – Она маленькая совсем. Что ты творишь?

- Я знаю, знаю, - не выдержал я. – Не трогаю ее. Сдерживаюсь изо всех сил. Не могу допустить. Не могу. Ты думаешь, я не понимаю, не понимаю, что она малолетка? Я готов подождать. Я дождусь, пока она не станет совершеннолетней.

- А если она не захочет тебя? У нее три года впереди. А если ты? Ей же не пять, понимает, что ты здоровый мужик со своими потребностями. Обидишь ведь, Дань. Когда никогда она поймет, что ты ходишь трахать баб. Не простит. Или полюбит другого. Что тогда?

- Нет, не полюбит, - крикнул, а потом, как обухом по голове. А вдруг? - Нет, отец, я вижу ее отношение ко мне, вижу, как она тянется. Я постараюсь проявлять только братские чувства, чтоб не было проблем в будущем.

- Дань…

- Нет послушай. Я люблю ее, - батя от моих слов вскочил с кресла и что-то попытался сказать, но я не позволил. – Люблю, пап. Это впервые со мной. И я никогда не дам ее в обиду. Когда была попытка изнасилования, это я тогда был, кто спугнул тех ублюдков. И вот, спустя два года, я их нашел. Нашел и отомстил. Нет, нет, не переживай. Они живы, хотя такое существование жизнью не назовешь, - невесело усмехнулся я. – Со мной она в безопасности. Хочешь, удочеряй, но как только ей исполниться восемнадцать, я возьму ее в жены. Если для этого придется уехать, так и сделаем. Ты, знаешь, что я люблю тебя, ты самый дорогой для меня человек в мире. Но Ада, моя жизнь. Мое дыхание. Мой воздух, отец.

- Это ведь она принесла в дом котенка, а не ты ей подарил. – скорей констатировал факт, а не задавал вопрос.

- Ты слишком хорошо меня знаешь, бать.

- Я не знаю, что делать, - устало опустился он в кресло и тяжело выдохнул, вновь приложился к бутылке.

- Скажите ей, пожалуйста.

- Я поговорю с Викой.

Я подошел к отцу и крепко обнял его, почувствовав такие же крепкие объятия в ответ.

- Знаешь, ты лучше всех.

Он улыбнулся, и я вышел из его кабинета и отправился в свою комнату. А в ней меня ждала кроха. Очень злая кроха. Но такая любимая.

Глава 8.2

Адель

- Ада, детка. Что у тебя с Даниилом? – Спросила мама, хитро прищурившись.

- Ээ, ничего. Дружим. – растерялась я. Такие вопросы смутили меня. Не могу же я маме сказать, что Даня мне сильно нравится. Что я люблю его.

- А по вам и не скажешь.

- Ну, мам.

- Ладно, ладно. Кстати, я согласилась выйти замуж за Сашу. Если все получится, через пару недель состоится бракосочетание.

- Ого, правда? Как хорошо. Но тогда надо выбрать платье. Да и вообще, приглашения. Кто придет?

- Ну, что ты. Какие гости? Нам никто не нужен, только мы и вы с Даниилом. А платье для подружки невесты тебе придется выбрать самой. Попроси брата, у него хороший вкус.

- Вот еще. Будет он со мной бегать по магазинам, не смеши.

- А мне, кажется, будет. И с бОльшим удовольствием, чем ты.

Это да, магазины я не любила, и не потому, что это долго, нудно и забирает не мало сил, а потому, что у меня совсем не было вкуса и никогда еще ничего нормального сама я купить не могла. Обычно покупками я занималась через интернет-магазины. С одобрения мамы.

Попрощавшись с мамой и пожелав ей спокойной ночи, я отправилась совершать расправу над лгунишкой.

Прошла сразу в его спальню и остановилась на пороге. Как не странно, но в спальне было убрано, в воздухе витал его запах. Если бы не брошенная на стул майка, можно было бы сказать, что он здесь и не живет. Однако я знала, что Даня вернулся в отчий дом. И пока моя мама не поправиться, он будет жить в соседней с моей спальне.

Я расположилась на краешке компьютерного кресла и сложила руки на груди. Что ж, подождем. Ждать долго не пришлось, через минут десять дверь открылась, и вошел наглый врун.

- О, кроха, сегодня спим у меня? – как не в чем не бывало, спросил почти братишка и, закрыв дверь, прошел к кровати.

- Даниил Александрович! – справившись с коротким смущением, которое вызвали слова парня про совместную ночевку, рыкнула я. – И как это понимать? Ты почему не сказал, что у тебя аллергия на шерсть животных?

- Не на всех.

- Я так понимаю, только на кошек? – уточнила я, уже пытаясь представить, куда девать Малыша. Может объявление дать?

- Ну, да. – нехотя признался Даня.

- Понятно, ладно. Спокойной ночи. – раздумывая, что писать в объявлении и вспоминая где у меня цифровой фотоаппарат, направилась к двери.

- Подожди, мелкая, - заступил хозяин комнаты мне дорогу.

- Что такое?

- Ты куда это собралась с таким выражением на лице?

- Объявление дам в интернет, может кто возьмет котенка. Питомникам я не доверяю.

- Ты что его хочешь сдать? – удивленно спросил парень.

- Пристрою в хорошие руки. Жалко, конечно, мне он очень нравится, но выхода нет.

- Подожди, подожди, - обнимая меня за плечи и усаживая на край кровати, сказал Даня. – Если нравится, оставляй. Не придумывай.

- Нет, не могу. Мало ли что с тобой случится. Аллергия это не шутки и я не хочу, чтоб ты страдал из-за моей прихоти. И вообще, я же тебя знаю, еще возьмешь и уедешь обратно на квартиру, а я не хочу, чтоб ты меня остав… Ой… - разошлась, конечно. Наговорила лишнего, дурочка.

- Чтоб я тебя, что? – вкрадчиво спросил рядом сидящий парень, поглаживая мое плечо.

- Ну…

- Ну?

- Ой, я пойду. Время-то уже. – я попыталась встать, но меня обратно притянули на кровать.

- Говори.

- Да, что ж ты такой приставучий. Не хочу, чтоб ты уезжал отсюда. Хочу, чтоб остался в этом доме, рядом. Потому что я скучаю без тебя. Понятно?

От стыда я вскочила, как ошпаренная, что Даня от неожиданности не успел меня удержать, и вылетела из его комнаты.

Блин, блин, блин. Щеки горели так, что хоть яичницу жарь. Я готова была вспыхнуть, как факел. Все, решено, завтра из комнаты не выйду. Целый день.

Наяривая круги по комнате, успела переодеться. Заглянув в ванную комнату одним глазком, быстренько забежала и закрыла на щеколду дверь в его комнату. Сделав все свои дела перед сном, так же быстро отварила дверь и вылетела обратно в свою спальню.

Фух, ну, надо ж было…

Уже лежа в своей постели, я решила зайти на свои странички в социальных сетях. Я была почти везде, но очень редко их посещала. В одной из таких было оповещение о запросе в друзья. Открыв его, я уставилась на Даню.

«Шторм хочет добавить вас в друзья». Гласила надпись. Я приняла заявку, не раздумывая, и тут же зашла к нему на страничку.

Несколько тысяч подписчиков, пять друзей, вместе со мной. Фотографий чуть больше нескольких сотен. На многих он один, только фон меняется. В машине, на байке, в спортзале, дома, где-то в горах, на пляже. Были и такие, на которых он в компании друзей. Были здесь и девушки, что своими улыбками заставляли скрипеть зубами. Фото с отцом. Оба счастливые, обнимали друг друга за плечи и смеялись в камеру, так что я и сама не выдержала и улыбнулась.

Однако, одно фото было в альбоме. Назывался он «Только она». Заглянув в него, я подскочила на кровати.

- Когда он успел? – прошептала я, разглядывая свою фотографию. Оно было сделано в тот день, когда мы с мамой только приехали в этот дом. После приступа Даня повез меня на аттракционы. В парке, я сидела на одной из лавок, а за ней цвели высокие кусты цветов мальвы. Даня принес мне большой пучок сахарной ваты на палочке. От сладости так вкусно пахло, что я наклонила голову и втянула этот запах. В этот момент Даня меня и сфотографировал. Лица моего почти не видно. Только рыжая волнистая копна волос, да большой пучок розовой ваты. Но фото получилось очень красивое, еще и на фоне цветов. Надпись под фотографией значилась « Кроха моя».

Что удивило, так это более пятисот комментариев. Всех я, конечно, читать не стала, но глазами пробежалась. Парни допытывались – кто? Девушка, сестра, иная родственница. Женский же пол нашли во мне тысячу и один изъян. И лишь единицы писали поздравления и почему-то жалели меня, говоря, что я с ним намучаюсь. Одна из таких, советовала связать его в постели и бежать до Канадской границы. Я от души рассмеялась.

- И мне покажи, что там смешного! – дверь открылась, и в комнату вошел Даня в простой футболке и домашних штанах.

- Что ты тут делаешь? – севшим голосом прошептала я.

- Уснуть не могу, - передразнивая меня, так же шепотом прошептал он.

- Могу дать снотворное, - откашлявшись, сказала я строго.

- Нее, не надо. Не люблю я эти пилюли. Двинься. – Даня подошел к кровати, подобрал один край одеяла и лег на край, рядом со мной. А я так и смотрела на него, открыв рот.

- О, мне тоже эта фотка нравится, - заглянув ко мне в телефон, сказал наглый, наглый человек.

- Иди отсюдова, - рыкнула я на него.

Парню было вообще параллельно, что я говорю. Он неожиданно обнял меня крепко и, заглянув в глаза, твердо сказал.

- Я уехал тогда на квартиру, потому что отец просил. Просил чтоб я держался от тебя подальше, потому что ты ему станешь дочерью, а мне сводной сестрой, и общественность не поймет. А мы не последние люди в городе. Но знаешь, класть я хотел на эту общественность, потому что ты – самое главное. Ты важна, а не мнение кого-то. И я скучал по тебе еще сильнее, кроха. Не уеду от тебя и не оставлю. Не предам, Ада. Веришь?

Моих сил хватало на то, чтоб только прерывисто дышать, проталкивая кислород в легкие. Божечки, что он только что сказал?

- Ада?

- Верю, Дань. – тихо-тихо, почти не слышно, шепнула я ему.

Даня наклонился и легко коснулся моих губ. Раз. Второй. Поцеловал в уголок губ. В щеку. Вновь вернулся к губам. Я почувствовала, как по шее побежали мурашки, а место на бедре, где лежала рука парня, горит огнем.

- Ада, - рыкнул он, прижимая меня к себе крепче. Уткнулся своим лбом в мой, и простонал. – Спи, кроха.

- Не уйдешь?

- Никогда.

И тут я вспомнила, что мама посоветовала доверить выбор платья Дане.

- Дань?

- Ммм? – промычал он с закрытыми глазами.

- А как ты относишься к шопингу?

- Не знаю, - он посмотрел на меня и, улыбнувшись, спросил. – Хочешь меня на него затащить?

- Мама сказала, что согласилась на предложение дяди Саши.

-Да, я в курсе.

- Так вот, мне нужно платье и мама… она… говорит, что у тебя хороший вкус и ты смог бы…

- Конечно. Завтра, позавтракаем и поедим.

- Спасибо.

Уже минут через десять мы, все так же обнимая друг друга, спали. И мне даже трудно передать словами, насколько я себя чувствовала счастливой в такой момент. Вздыхала его запах, чувствовала его тепло. Люблю его, как же я люблю его.