2 - Регина

- Ты не устала? - внезапно рядом со мной оказывается Стас. Притянув к себе, жених окидывает меня заботливым взглядом.

- Есть немного, - пожимаю плечами, грустно улыбаясь. - Я голодна, с радостью бы уже за стол присела, - лгу, не краснея. На самом деле настолько нервничаю, что и кусок сейчас в горло не полезет. Но стоять здесь и встречать малознакомых и совершенно неинтересных мне гостей, нет больше никаких сил.

Стас замирает. Смотрит мне в глаза долгим, задумчивым взглядом. А затем на губах мужчины появляется нежная улыбка.

- Иди в зал, я прикрою, - наклонившись ко мне, шепчет. - Осталось дождаться всего пару человек. Генерала одного и депутата. Но я сам справлюсь, - отстранившись, он с лукавой улыбкой на губах кивает в сторону здания ресторана.

- Черт, у меня такое ощущение, что мы на саммит собираемся, а не праздновать помолвку, - не могу ничего поделать, настолько устала, что начинаю ворчать. Стас строит скорбную гримасу, показывая мне этим, что самому не особо все это нравится. И, подмигнув мне, делает знак, чтобы я следовала тихонько к ресторану.

Вздохнув с облегчением, направляюсь к входу. В голове сейчас только одна мысль: поскорее зайти в зал и насладиться прохладным воздухом из-под сплита и уютной тишиной.

Но моим мечтам не суждено сбыться. Буквально через несколько метров меня перехватывает мама, стоящая все это время в компании Оксаны Алексеевны – моей будущей свекрови. Ухватив меня боковым зрением, она кивает маме Стаса, прося дождаться ее, и направляется в мою сторону.

- Дорогая, – мама берет меня под руку, отводя в сторону. – Ты чего такая бледная? Все хорошо? – проводит заботливо рукой по лицу. В ее глазах столько волнения и тревоги, что в какой-то момент мне хочется расплакаться и припасть к ее груди.

- Да, мам, просто устала. Жара эта замучила уже, - пожимаю плечами, выдавливая из себя улыбку. Но мама ничуточки не верит моему вранью.

- Региночка, материнское сердце ведь не обманешь, - укоризненно качая головой, хмурится. - Скажи мне, дочка. Ты хочешь этого? - мама ловит мой взгляд. Смотрит так, будто в самую душу заглядывает.

- Да, конечно, мам, - отвечаю, ни секунды не задумываясь, снова пытаюсь улыбаться. С мамой только так. Если играть, то максимально правдоподобно.

- Я вижу, что-то тебя беспокоит, - не унимается она.

В одно мгновение испытываю непреодолимое желание рассказать ей о своих страхах и волнениях, но тут же пресекаю свой порыв, останавливаю. Глупости. Это все нервы.

- Нет, мам, тебе показалось, - поцеловав ее, говорю, что спешу в банкетный зал, уладить кое-какие вопросы с персоналом.

Отхожу в сторону, подальше от мамы и ее всевидящего сердца. Нет, я не солгала ей. Меня ничего не беспокоит. А ведь должно, правда? Должна же быть в душе хотя бы толика переживаний, волнения? Помолвка. Для любой девушки это судьбоносное событие. Но только не для меня. Мне абсолютно все равно.

Вчера лучшая подруга во время телефонного разговора поинтересовалась, счастлива ли я. Я ушла от ответа. А ночью, мучаясь бессонницей, практически до утра раз за разом прокручивала в голове этот вопрос. И в итоге пришла к неутешительному выводу. Нет. Я несчастна. Потому что не люблю. Как ни пыталась, не смогла.

Все кругом твердят мне о том, какой он прекрасный мужчина, удачная партия для меня. Мой отец в нем души не чает, впрочем, как и мама. Нет, Стас, и правда, очень добрый, нежный, заботливый. И мне хорошо с ним. Он ни разу меня не обидел, не оскорбил. Он хороший. Но рядом с ним мое сердце бьется ровно, ни на миг не сбиваясь с ритма. А я хочу дрожи по телу от одного лишь прикосновения, чтобы в пропасть, и без оглядки. Без страха и сомнений. Как было однажды, и закончилось ничем. Пусть лучше так, тихо и спокойно. Жизнь на пороховой бочке – теперь не для меня.

Зябко обнимаю себя руками, двигаясь по краю ресторанного двора в тени раскидистых деревьев. Черт, курить как хочется, но нельзя. Стас не простит. Не хочу признаваться ему в такой постыдной привычке. Да и нечасто я балуюсь этим. Только когда очень нервничаю. Например, как сейчас.

- Вольская! – раздается из-за спины знакомый мужской голос, от звучания которого улыбка сама собой появляется на моих губах. Повернувшись вполоборота, вижу, как уверенной походкой ко мне направляется голубоглазый блондин. Мой красавец, мой лучший друг Пашка.

- Привет, - радуясь единственному товарищу на этом вечере, с разбегу висну на его шее, напрочь забывая о натертых мозолях и высоких каблуках. При виде лучезарной улыбки Паши все беды на нет сходят.

- Зефир, да ты секс ходячий, - отстранившись, и не выпуская меня из рук, окидывает восторженным взглядом. А мне его треснуть хочется за ненавистное прозвище. – А вот женишок мне твой все равно не нравится, - кривит губы Пашка, будто что-то кислое съел.

- Паш, перестань, - прыскаю со смеху и немного смущаюсь. Осматриваюсь по сторонам, боясь, что кто-нибудь мог услышать друга. Не знаю, почему, но Паша терпеть не может Стаса. Вот просто на дух его не переносит.

- Ладно. Ты мне скажи лучше, когда кормить будут? А то я голодный, как волк. Только что с кастинга, - приобняв меня за плечи, ворчит парень.

Паша у нас танцор, ходит по кастингам, обивает пороги всех телеканалов. А от моей помощи и связей отца отказывается. Все сам.

- Пойдем в зал, там уже все накрыто. Шведский стол и бар, - тяну друга в сторону входа в здание, куда уже вовсю заходят гости.

- Надеюсь, ты подобрала мне достойную пару на этот вечер? – деловым тоном интересуется друг. – Ты же знаешь, как я люблю: знойные мулатки, грудастые блондинки, - делая в воздухе соответствующие движения руками, демонстрирует мне, какой именно размер бюста его устроит.

- Ага, есть одна, Марья Петровна. Пятидесятилетняя вдова, подруга моей мамы, - изо всех сил пытаюсь не рассмеяться.

Я вижу, как меняется лицо Пашки. Если секунду назад его глаза горели в предвкушении, то сейчас он напоминал мне обиженного ребенка, которого лишили новогоднего подарка.

- Сучка ты, Зефир, - укоризненно покачав головой, он отмахивается от меня и с гордо поднятым подбородком направляется вперед.