6. Данияр

Меня всегда раздражали женские слёзы. Настоящие даже сильнее, чем напускные. Пусть меня лучше пиздят толпой, чем смотреть и слушать, как женщина плачет. Особенно когда ты ничего не можешь сделать, чтобы это прекратить, ничем не можешь помочь.

София ревела всю дорогу так, будто её отымела рота солдат. Я слушал этот скулёж, пытаясь абстрагироваться, но ни хрена не выходило. Её завывание било по нервам, резало без ножа самую мою душу, которая, как выяснилась, у меня всё ещё была.

Я не хотел её жалеть, потому что мне не было её жаль. Там, в траве, когда на неё навалился боров Митяй, да, что-то дрогнуло, но сейчас Софию никто не трогал, у неё просто нервы сдали, и меня это так бесило. Я ничего не мог сделать, чтобы заткнуть её, и от этого бессилия был готов завыть сам.

Блять, не день, а полное дерьмо!

Чтобы отвлечься от безутешной Софии, я сосредоточился на её папаше. Как долго мне его ждать? Сам придёт за дочкой или начать искать его, чтобы до него снова вперёд меня не добрались? Второй раз Никитину не может повезти, потому что никакого везения не существует.

Рука по привычке потянулась к цепочке на шее, на которой висело два кольца. Одно моё обручальное – носил на шее не потому, что вдовец, потерять боялся или повредить. Был случай, что перстень лопнул, когда кулаком одного типа приложил. Второе – перстень Никитина, который я нашёл рядом с телом Эльвиры.

Этот пидор так спешил, что обронил его на месте преступления. Вот так кольца и теряют, так что я лучше на цепочке поношу. Снять её с меня смогут только с мёртвого, а если так, то мне уже ничего не будет нужно, даже последней памяти о том, что я был чьим-то мужем.

В минуты раздумий я любил перебирать что-нибудь в руке. Иногда это были чётки, но чаще я перекатывал между пальцами перстень Никитина. Думал я много и часто, от этого рисунок на перстне немного стёрся и обезличился.

Как я не пытался, не мог игнорировать плачущую девушку, хоть тресни!

– Прекрати скулить, бога ради! – рявкнул я на неё.

Она вздроргнула, будто я ей врезал, но постепенно её всхлипы стали редкими и тихими, без завывания. Я с облегчением вздохнул, на самом деле испытав его.

– Куда мы едем? Куда вы меня везёте? – тихо спросила девушка.

Может, сказать ей что-то утешительное, чтоб заткнулась и не действовала на нервы? Только вот успокоить Софию мне было нечем. Я так и не решил, что с ней делать дальше, потому что не рассчитывал, что придётся её к себе домой везти.

Куда селить-то её? Запереть бы в клетке какой, только не было у меня клеток. В подвал бросить, как пленницу? Там её мои орлы и выебут толпой. Выделить спальню, как гостье? Не многовато ли чести для дочери заклятого врага?

Блять, почему я вообще должен об этом думать?

– В гости ко мне едем. Побудешь у меня, пока тебя отец не заберёт, – как можно спокойнее ответил я, боясь напугать снова Софию.

Если она опять начнёт реветь, клянусь Аллахом, я её из машины прямо на ходу вышвырну.

– Что с папой? С ним что-то случилось? – продолжила свой допрос София.

– На него напали на дороге, убили охрану. Он сбежал, мобила недоступна, – как можно короче изложил я. Трепаться с этой сучкой никакого желания не было. – Ты, случайно, не знаешь, кто это мог быть? Кому твой папочка насолил настолько, что его решили грохнуть средь бела дня на глазах у многих свидетелей?

Заплаканные глаза Софии нервно забегали по мне, а потом она отрицательно замотала головой.

– Папа хороший, он никому не делал зла. Я не понимаю, что вам нужно от нас?

Так я и думал. Ничего не знаю, ничего не видела и не слышала, ничего никому не скажу.

Жаль. Могла бы упростить мне задачу. А может, и впрямь она ни сном ни духом про делишки папаши? Похуй, сам разберусь. Мы почти доехали до моего дома, как вдруг машина остановилась посреди дороги. Я неосознанно потянулся за пистолетом, не понимая, в чём дело, какова причина остановки.

– Данияр Сулейманович, – обратился ко мне Матвей, ехавший спереди. – Взгляните!

Он указал мне рукой куда-то прямо перед собой, и мне пришлось пригнуть голову, чтобы увидеть то, что привлекло внимание моего помощника.

Чёрные клубы дыма, устремляющиеся в небо, валили прямо с моего участка. Сомнений не было – горел мой дом. Звуки сирен, где-то совсем близко, доносящиеся до нас, оповещали о том, что пожарные на подходе. Мы остановились не слишком далеко, всего в паре улиц от моего дома, и я мог отчётливо видеть, что его уже не спасти. Слишком поздно тушить, он весь объят пламенем.

Очевидно же, что поджог. Пришла беда, откуда не ждали.

София тоже с любопытством уставилась в лобовик своими зелёными глазами, не совсем врубаясь, что происходит.

– Разворачивайся! – приказал я водителю и достал всё же ствол.

Матвей поступил точно так же, понимая, что где-то может быть засада на нас. Водитель быстро начал сдавать назад, предупредив машину сопровождения об опасности.

– Куда едем, босс? – поинтересовался он, чтобы сообщить координаты точки прибытия второму водителю.

А действительно, куда? Я ненадолго призадумался, прикидывая, где можно теперь залечь на дно. В доме отца было опасно прятаться, слишком уж очевидно, что я туда поеду, узнав, что теперь бездомный, но сам особняк был крепким и хороший обзор на триста шестьдесят градусов. Враги не смогут подобраться ко мне незамеченными.

Но есть и другой вариант – дом Никитина. Он обжит, там наверняка уютненько, есть слуги и жратва?

– Едем домой к Никитину! – решился я.

– Принято!

У Софии глаза стали, словно блюдца. Она явно не ожидала такой подачи. Я и сам десять минут назад такого не ожидал.

– Теперь мы едем тебе в гости, – устало произнёс я. – Видишь, как быстро всё меняется, София? Заодно покараулим твоего папашу или его недоброжелателей – это как повезёт.

Мне отзвонился Булат и спросил, стоит ли ему проконтролировать тушение пожара и проверить охрану, что дежурила возле дома. Я велел ему догонять нас, поскольку был уверен, что мою охрану положили тоже, иначе пожарных вызвали бы сразу, как только почуяли возгорание. Вызывать было некому, поэтому дом так сильно успел пострадать.

Я напрягал мозг, думая о том, кому перешёл дорогу Никитин, а мне, похоже, стоит задать себе тот же вопрос. Кто, посмел, сука?