Глава 3

Автомобиль несся по улицам города на границе допустимой скорости. Очень хотелось прибавить газу, но я специально удерживала порог. Так проще было контролировать и саму себя заодно.

Сеня, сволочь, я тебя ненавижу! Ты все испортил! Ну зачем? Зачем ты нас с ним столкнул? А я? С чего я страдаю? Ведь давно решила: было и прошло. Но нет, как идиотка последняя, раз за разом прокручивала в голове недавнюю встречу. Холод в черных глазах и безразличие в голосе…

Черт, я долбанная мазохистка!

Чтобы хоть немного унять эмоции включила музыку. Может хоть басы тяжелого рока выветрят из головы весь этот сумбур. Вот только вместо этого по салону разлилась старая мелодия, которую когда-то Тенгиз включал для меня, шутя о том, что я тоже, как в песне, его любимый паук.

Вдарила по кнопке выключения, сильнее сжала руль.

Спокойнее, Валя, это все ерунда. И поведение Тенгиза вполне логично. С чего бы ему тебе радоваться, после всего?

Верно. Все верно. Я ведь тоже не рада была нашей встрече. Почему же сейчас злюсь? Почему не могу отпустить ситуацию? Почему снова и снова прокручиваю в мозгах нашу встречу и то, как бережно он обращался с другой девушкой? Прям как со мной когда-то. И это уже точно диагноз, что я не могу никак перестать об этом всем думать.

— Уйди, — зажмурилась на мгновение, останавливаясь на красном светофоре. — Уйди, уйди, уйди, уйди, — прошептала несколько раз подряд.

Бесполезно. Мужчина никак не желал покидать сознание. Уткнулась лбом в руль и принялась тяжело дышать, хотя больше хотелось заплакать подобно маленькой девочке. Глядишь, вместе со слезами и его выплакаю из себя. Я ведь знала, что нельзя возвращаться. Чувствовала. Но позволила себе проявить слабость из-за брата. Который бессовестно меня подставил! Ничего, с ним я позже разберусь, а сейчас пора брать себя в руки. К тому же красный светофор сменился зеленым, и я продолжила путь, свернув вправо.

Удивительно, но родная улица мало изменилось. Разве что некоторые дома обросли дополнительным пристроем и новыми, более высокими заборами. В остальном все осталось по-прежнему. Те же деревья, кусты, заросли цветов.

Дом я увидела еще издалека. Узнала по старому дереву с множеством веток, которые так никто и не отпилил, хотя папа много раз грозился, потому что постоянно сбегала по нему на ночные прогулки с Тенгизом.

— Да чтоб тебя, ахалай-махалай, — выругалась шепотом.

Ведь опять все свелось к нему одному.

Да к черту!

Машина затормозила перед закрытыми коваными воротами, и я поспешила покинуть салон. Нужно срочно отвлечься. Например, на маму, которая в момент моего появления во дворе высаживала очередную клумбу цветов, коих здесь было не малое количество.

Стоило калитке захлопнуться за моей спиной, как она подняла голову, посмотреть, кто пришел. Да так и застыла в этой позе, глядя на меня с непониманием в карих глазах. Ну да, я ведь не предупредила их с отцом о своем возвращении, так что ее реакция неудивительна. Я и сама замерла, впитывая в себя ее образ. Мама заметно постарела за эти годы, хотя выглядела все равно моложе своих шестидесяти двух. Простой цветастый сарафан не скрывал россыпи веснушек на плечах. Темные волосы были собраны под белую косынку.

— Валя? — прошептала осипшим голосом.

— Привет, мам, — прошептала, делая неуверенный шаг к ней.

Девять лет — долгий срок. Даже если они пролетают незаметно. Даже если кажется иначе. Даже если вы регулярно общаетесь по телефону. Это все равно срок. Полноценный жизненный этап. И я уже совсем не та Валентина, какой была в те времена.

И чушь — это все — полнейшая!

Трухой рассыпается и опадает к нашим ногам, пока родные руки стискивают меня в самых крепких и долгожданных объятиях, а я стою, уткнувшись носом в дрожащее плечо, ощущая себя вновь маленькой девочкой, для которой мамины объятия являлись самым лучшим лекарством от всех недугов и проблем. Как же мне этого не хватало.

— Не плачь, слышишь? Не плачь… — прошептала, когда дрожь в теле сопроводили тихие всхлипы.

— Вернулась. Девочка моя. Вернулась.

И я вновь почувствовала себя последней дрянью, худшей дочерью в мире. Всего с трех коротких слов, которые мама продолжала повторять то и дело.

— Вернулась, — сжала ее еще крепче в своих объятиях. — Прости, что меня так долго не было.

— Ничего, не страшно, главное, ты снова дома, — мама отстранилась, ухватила меня за плечи и пристально всмотрелась в мои глаза. — Изменилась, — произнесла тихонько.

Даже не представляешь, насколько…

— Разве что чуть-чуть, — отшутилась на деле.

— Ну да, чуть-чуть, — повторила она, вяло улыбнувшись. — Глаза все такие же грустные, какие были, когда уезжала… — смутилась, поняв, что ступила на больную мозоль. — Голодная?

Усмехнулась такому резкому переходу в нашем разговоре. И конечно же, поддержала, согласно кивнув. Не говорить же ей, что я незадолго до приезда сюда встретилась с Тенгизом? Зачем расстраивать? Наш разрыв мама переживала даже сильнее моего. Все пыталась убедить меня поговорить с Тенгизом, решить по-нормальному сложившуюся ситуацию. Но кто слушает родителей в восемнадцать лет, когда пребывает в обиженном настроении? Вот и я не стала. И на последнее сообщение с пожеланием удачи от мужчины так и не ответила, хотя потом много раз перечитывала и представляла, как бы все вышло, ответь я на него. Стало бы это запятой в поставленной нами точке? И тут же понимала, что нет. Будь со мной рядом Тенгиз, он бы меня тормозил в карьерном росте. Я бы всегда опиралась на его волю и желания и вряд ли бы поднялась так высоко.

Шоу-бизнес не терпит чужаков. Все, кто в нем вертится, кому-то кем-то да приходится, и заблудшим душам пробиться наверх очень сложно, если не иметь покровителя. Практически невозможно. Были моменты, когда я ревела в подушку и проклинала свой выбор, но ни на миг не позволила себе сдаться и опустить руки. К тому же, в отличие от других мне повезло наткнуться на Артура, который разглядел во мне не только красивую мордашку, но и талант. И помогал, не потому, что я классно сосу, а потому что действительно верил в меня. Не оставил и потом, когда женился, и как бы больше не было смысла со мной носиться. Как появился в момент, когда я больше всего нуждалась в друге, так и остался им до последнего. Благодаря ему я жива и по-прежнему на ногах, хотя путь на сцену мне уже закрыт.

Все это и больше я оставила при себе, пока мама кормила и расспрашивала меня о моей жизни. А потом и вернувшийся папа. Тот в отличие от мамы был достаточно скуп на эмоции, хотя тоже обнял и продержал возле себя больше минуты.

— Ты к нам насовсем или просто проездом? — поинтересовался затем.

И этого оказалось достаточно, чтобы меня повторно внутренне вывернуло наизнанку. Все-таки я ужасная дочь.

— А если проездом, прогонишь? — поинтересовалась с вызовом.

Тот знакомо ухмыльнулся.

— Тебя прогонишь, пожалуй, — проворчал деланно недовольно. — Один раз вон ушла, опять вернулась.

— Миша! — возмутилась мама.

Я же на подобное заявление только рассмеялась.

— Вот и договорились, — согласилась с ним по-своему.

Дальше меня кормили, поили, напаивали под многочисленную закуску, пока я не поняла, что меня уже просто рубит на полуслове. Тогда папа, как в детстве, поднял меня на руки и отнес в кровать.

— Спи, спиногрызка, — пожелал напоследок, укрыв пледом.

Проснулась я уже ближе к закату. Потянулась к карману, чтобы узнать, сколько именно проспала, но телефона там не оказалось. Не нашелся он и на кровати, как и на столе или подоконнике. Озадаченная, я отправилась искать родителей.

— Мам, ты не видела мой телефон? — поинтересовалась у той, кто колдовала на кухне.

Судя по ароматам, назревали пирожки.

— Нет, дорогая. Я вообще не помню у тебя телефона.

Та-ак…

— А где папа?

— Баню топит.

— Понятно. Пойду у него спрошу.

Правда, первым делом решила заглянуть в машину. Возможно, выпал на сидение во время поездки, а я не заметила на эмоциях. Весь салон по итогу перерыла, но мобильного не обнаружила. Да что ж такое-то! Не могла же я его потерять? Надеюсь, нет, потому что там обалдеть, сколько нужных номеров, и некоторые из них будет очень сложно восстановить.

— Пап? — заглянула в баню.

Тот сидел на корточках перед печкой и поправлял горящие поленья.

— Проснулась? — обернулся тот ко мне. — Присядешь рядом?

Кивнула и присоединилась к нему. Огненные язычки, лижущие куски древесины, завораживали своим танцем и теплом. И на несколько мгновений я позволила себе забыться, любуясь ими.

— Телефон найти не могу. Не видел? — поинтересовалась, спустя время.

— Потеряла, что ли? — хмыкнул тот.

— Похоже на то, — вздохнула устало.

— Где в последний раз видела, помнишь?

Хм…

— Утром, когда на полигон Сеньке помочь заезжала…

Осеклась.

Только не говорите, что я его там обронила?!

Захотелось побиться головой о печку.

— Одолжишь свой? — попросила у отца.

Вместо ответа мне просто молча протянули запрашиваемое. Папа сам набрал номер Сеньки, мне оставалось только приложить гаджет к уху в ожидании ответа. Тот, на мое счастье, последовал почти сразу.

— Да буду я скоро, буду, — послышалось от братца вместо приветствия.

— Молодец, — похвалила. — А телефон мой ты с собой случаем не прихватил?

Сенька ожидаемо озадачился.

— Валька, ты, что ли?

— А что, есть варианты? — закатила глаза. — Так что, телефон мой не находил?

— Не находил, потеряла, что ли?

— Убийственная дедукция, — сыронизировала. — Последний раз я положила его в карман штанов, будучи на полигоне с Аресом. Так что, да, есть вероятность, что я его там выронила.

— Мля, Валь, честно, не видел. Но заеду сейчас, поспрашиваю народ, сам тоже посмотрю. Как он хоть выглядит?

— Айфон, темно-синий цвет, упакован в черный чехол с надписью “аллергия на тупых людей”.

Арсений громко хохотнул.

— Нормально ты народ отсеиваешь. А я только сегодня над Гизом ржал, у него тоже такая…

Не договорил. Но мне и не нужно было. Все выводы я уже сделала.

— Так, Валенок, давай только без глупостей, ладно? — тут же поспешил пресечь намечающее брат.

— Сень, какие глупости, мне пятнадцать, что ли? — хмыкнула наигранно беззаботно.

А у самой сердце забилось как сумасшедшее, и в голове вновь раздрай воцарился. Зачем он его забрал?! И смог ли зайти в него? И если зашел, что теперь обо мне думает? Хотя скоро и сама узнаю. А ведь смогла на эти часы выбросить его из головы, и вот опять… Как самое настоящее издевательство!

— Знаешь, где сейчас твой друг?

И очень постаралась, чтобы не выдать голосом внутреннюю дрожь.

— Понятия не имею, — хмуро отозвался Арсений. — Узнать?

— Узнай, — согласилась.

Можно было, конечно, просто номер запросить, но едва ли Тенгиз забрал мой телефон с собой, чтобы потом вдруг самому по доброте душевной привезти. Иначе бы изначально отдал брату. А раз так…

Ладно, ахалай-махалай, хочешь общения, будет тебе общение!