Судьба из другого мира

Украина, г. Херсон

Когда Арне написал мне на сайте знакомств, это впечатлило. Рост: метр девяносто, спортивное телосложение, ух, какой разворот плеч, мускулистые руки и кубики на прессе. Коротко подстриженные каштановые волосы, янтарно-карие глаза и неотразимая улыбка. Орёл, одним словом.

То есть всё прекрасно, но… очень подозрительно. Обычно на сайтах такие красавчики не сидят. И тут два варианта: либо чужие фотографии, либо альфонс, который ищет барышню побогаче.

В общем, скепсис, типичный для девицы за двадцать семь, не дал мне даже помечтать. Изначально я подумала, что он попросту промазал мимо миниатюрной блондинки, фото которой всё время выпадало рядом с моим. Однако каково же было удивление, когда Арне вдруг начал писать на русском и почти без ошибок. Кривовато строил фразы, но понять было можно. Учитывая, что в графе «Откуда» стояло: «Кристианнсанд, Норвегия», я кандидата на предмет познакомиться даже зауважала.

Настолько, что передумала дать щелбан Вике, моей младшей сестрице, которая на сайт меня и затянула. Ибо было:

— Полинка, давай со мной! Одной как-то страшновато, вдруг там извращенцы? — тараторила она, ковыряя пальчиком угол стола. — А так хоть какая-то поддержка. Да и если что, скажу маме, что это ты меня затянула, юную и неопытную.

— У вас разница всего пять лет, — заметил наш брат Лёшка, сидевший рядом и вовсю лопавший кашу с котлетами. — Вика, если ты юна, то и Полинка не особо старуха.

— Молчи, очкарик, — пафосно ответствовала сестра.

Я выключила чайник и, повернувшись, посмотрела на обоих. Лёшка, будучи младше Полины на три года и меня на восемь лет, всегда поражал своими рассуждениями. Меня уважал больше Вики, считал умной и сдержанной, как он выражался: «В отличие от некоторых». В итоге в доме постоянно царят перепалки младших, философское отношение старших и я. А! Ещё у нас есть Бонапарт, в смысле Боня, сенбернар в самом расцвете лет, на пике активности и с замашками настоящего императора. То есть соскучиться в семье Пожидаевых практически нереально. Хиленькое «практически» испаряется, когда приезжает бабуля.

Так, но я что-то отвлеклась.

На мониторе высветился голубой конвертик, прозвучал тихий звоночек. Я села на кровати в позу лотоса, глянула в окно, где уже темно-темно, и глубоко вдохнула. Так, спокойно. Арне сегодня что-то больно романтично настроен. Общаемся уже пару недель, но сейчас какое-то ощущение, что он спешит. А меня почему-то бросает то в жар, то холод. С одной стороны — страшно, если вдруг заявит, что хочет приехать. С другой… С другой я всё же женщина, хоть и не слишком влюбчивая. Хотя… метр девяносто, мускулистые руки, кубики на пре… в смысле, глаза красивые! И свой дом возле озера. И машина. И лодка. Всё, уговорили, я влюбчивая и практичная! Что? Некоторые морщат носы, что думаю не только про чувства? Ну… да. Любовь любовью, а детей чем-то кормить надо.

Поэтому взяв волю в кулак, я открыла сообщение.

Arne: Полина, как ты смотришь на то, чтобы я приехал в июне?

Polina: в июне?

Arne: Да. У меня будет отпуск. Ты согласна?

Подождите, но июнь же завтра? Завтра.

Так, гормоны, стоп! Он же не дату назвал, а месяц.

Пальцы замерли над клавиатурой, сердце пропустило пару ударов. Захотелось встать и походить по комнате туда-сюда. Вдруг придёт умная мысль.

Дверь со стуком распахнулась, я вздрогнула.

— Полинка! — заорала Вика. — Мне сейчас такой швед написал!

Но, увидев моё лицо, тут же замолкла и, быстро усевшись рядом, сунула любопытный нос в переписку.

— О… ого! — только и смогла она выдать, а потом с радостным визгом кинулась меня обнимать.

— Поля! Поля! Он приехать хочет! Это же серьёзные намерения! Ура!

— Серьёзные — это если доехал, женился и не сбежал через двадцать лет, — заметила я.

Потом осторожно отцепила от себя сестру и сосредоточенно посмотрела на выскочивших несколько беспокойных смайликов от Арне.

Arne: Снежинка, почему ты молчишь?

После того как увидел фотографию, где я в свитере со снежинками возле мастерской папы, всё время так называет. А мне даже нравится. Это мило.

Сложный выбор. Слишком мало мы друг друга знаем. Но, с другой стороны, кто как раз собирается жениться, а не просто лясы точить по интернету, тот не будет тянуть.

— И мама с папой будут дома, так что снимет твой красавчик номер, если побоится вдруг оказаться среди будущей родни и провести тут несколько ночей.

— Да, обычно это добром не заканчивается, — согласилась я.

Мама у меня модный фотограф, человек искусства и ценитель необычных лиц. Она любит нас с Викой и Лёшкой такими, какие мы есть, и благосклонно реагирует на любые наши выкрутасы.

Папа же… Папа будет согласен, главное, чтобы мы были сыты и довольны.

— Ну что тут думать! — ёрзала рядом Вика, едва ли не кусая локти. — Ты обо мне-то подумала? Вдруг у него есть такой троюродный брат по линии двоюродной тёти прабабушки?

— А как же швед? — съехидничала я.

— Швед далеко, — очень серьёзно сказала Вика, заправив выбившуюся из хвоста русую прядь за ухо. — А этот сам готов шагнуть в пасть Бонапарту! Ну, Поля, смелость надо поощрять!

Какой хороший аргумент. Я хмыкнула и отправила Арне всего одно слово:

Polina: Приезжай ))

И сама не поняла, что сделала. Вика радостно прыгала на кровати и вопила, какая у неё замечательная сестра, что к ней хочет приехать такой классный парень, но я словно погрузилась в какой-то транс. Только сейчас пришло осознание, что поступила я несколько опрометчиво. Правда… я же не замуж за него собралась, а только встретиться. А там, если не понравится, посажу дорогого гостя на самолёт, помашу ручкой и пойду дальше заниматься своими стульями. У нас с папой такой заказ — это что-то. Сложность, конечно, повышенная, но зато как интересно!

Вечер прошёл исключительно в девичьих занятиях. Мы с Викой смотрели фотографии Арне. Глаз, безусловно, радует. Вот он на фоне дома, белого такого, чистенького, с аккуратным крыльцом и дорожкой, выложенной плиткой. Вот сидит в лодке, в руках несколько рыбин, сверкающих серебром на солнце. Вот смеется, прищурившись, и держит на руках полосатого котищу размером с откормленную рысь. А здесь сидит за столом, позади графики, шкафы с папками и какой-то макет.

— Он архитектор, да? — спросила Вика, забавно сморщив нос.

— Да. Господин Арне Ольсен — архитектор. Не только красивый, но и умный. И даже на русском почти без ошибок пишет. Учитывая, что далеко не все наши соотечественники так могут, внушает уважение.

— Прямо всем хорош и пригож.

— Вполне может, что вреден безмерно, самовлюблён и предпочитает здоровое питание, — мрачно предположила я.

— Нет-нет-нет, только не здоровое питание! — в ужасе воскликнула Вика, глядя на меня округлившимися глазами. — Это же плюс сто к занудности и минут пятьсот к спокойствию в семейной жизни.

— Это плюс тысяча, что я останусь дома, — хмыкнула я. — Если выбирать между борщом и принцем, я выберу борщ.

— А ты точно женского пола? — подозрительно поинтересовалась Вика.

— Двадцать семь лет была, во всяком случае.

Пока то да это… в общем, легли мы поздно. С утра должна вернуться мама, поедем встречать. Это мы с сестрой засиделись, Лёшка там, наверное, моделирует что-то. Хочет пойти на инженера, семейное дело его как-то не очень привлекает. Папа уже давно спит, он единственный в семье, кто не любит засиживаться до ночи. Рождённый жаворонком — сов отстреливает на подлёте. Поэтому нам троим приходится сидеть тихо-тихо, дабы не оказаться на прицеле батюшкиного гнева.

Уже когда Вика ушла к себе, я ещё раз полистала фотографии Арне, вздохнула и выключила ноутбук. И хоть внутри щекотало предательское: «А Полина Ольсен звучит не так и плохо».

Я обняла подушку и прикрыла глаза, предаваясь чисто женским мыслям о новом доме, прекрасном муже, большой собаке… и сама не заметила, как провалилась в сон.