Глава 2 Удовлетворю тебя

Он специально сделал акцент на слове «инвалид», произнеся его хмурым тоном, добавив к этому некий соблазнительный намек. Мужчина нарочно приблизился к ней, атмосфера пронизывающего холода становилась все более и более сильной.

Чувствуя себя некомфортно, Му Нуаньнуань отодвинулась в сторону. После небольших сомнений она все же поверила его словам. В конце концов, не каждый может вот так войти в загородный дом Мо Тинсяо.

— Он твой двоюродный брат, пожалуйста, не надо так о нем говорить.

Раз даже двоюродный брат так о нем отзывается, наверное, Мо Тинсяо не так и хорошо живется. В глубине души у Му Нуаньнуань зародилось чувство взаимоуважения. Хоть и семья Му это богатая семья самого высокого ранга, но Мо Тинсяо в его состоянии все эти годы наверняка очень тяжело жилось.

В темных глазах Мо Тинсяо промелькнуло удивление, он никак не ожидал, что это уродина скажет такие слова. Он невольно снова начал к ней присматриваться. Спутанные волосы, пыльные очки в черной оправе и длинная ватная куртка, густая челка, которая почти закрывает глаза, на ее темно-желтом лице виднеется несколько маленьких пятен. Вот уж действительно, чем больше на нее смотришь, тем больше пропадает к ней какой-либо интерес. Вне всяких сомнений эта уродливая женщина вовсе не та красавица-невеста, о которой он слышал.

Однако семью Мо не волнует, будет ли женщина, которая выйдет за него замуж красивой или уродливой, главное, чтобы она могла продолжить их род. Даже если он ее поменяет на другую, они не будут особо разбираться. Глаза Мо Тинсяо мрачно сверкнули, он вдруг вытянул руку и толкнул Му Нуаньнуань на кровать, а затем сказал голосом полным презрения и злости:

— Здесь больше нет никого, поэтому тебе не нужно притворяться. С такой внешностью, ты наверняка все еще девственница, я сделаю доброе дело и удовлетворю тебя.

Только он собрался протянуть руку, как раздался звук шлепка. Му Нуаньнуань изо всех сил ударила его по лицу:

— Не думай, что другие люди такие же свиньи, как и ты. Уходи немедленно, пока твой двоюродный брат не пришел, я сделаю вид, что ничего не произошло.

Хоть она и изо всех сил старалась казаться спокойной, однако ее дрожащие руки выдали ее. По дороге в дом он представляла, каким страшным может оказаться Мо Тинсяо, но не ожидала, что ей придется столкнуться с такой ситуацией.

Мо Тинсяо помрачнел, от него повеяло волной холода:

— Женщины еще ни разу не осмеливались распускать со мной руки.

Поскольку она дала отпор, ее очки упали вниз, обнажив ее неожиданно прозрачные и чистые глаза, ее непрерывно дрожащие ресницы показывали страх и напряженность.

Мо Тинсяо словно замер, сам не зная почему он вдруг расчувствовался. Он встал, поправил подол одежды, холодно окинул ее взглядом и сказал:

— Продолжай ждать здесь этого калеку.

Дверь хлопнула. Только после того, как дверь захлопнулась, Му Нуаньнуань почувствовала, как ее волнение начало потихоньку ослабевать.

……

За дверью комнаты. Один из телохранителей увидел красные отпечатки на лице Мо Тинсяо и сначала остолбенел, а потом сказал:

— Хозяин, ваше лицо…

Мо Тинсяо пощупал лицо, а затем с каменным лицом ответил:

— Об дверь ударился.

От какой это двери на лице может остаться отпечаток пяти пальцев? Однако телохранитель не осмелился больше задавать вопросов, а лишь почтительно протянул ему документы:

— Это личная информация о вашей новой супруге.

Мо Тинсяо пролистал файлы и увидел, что наверху написано имя: Му Нуаньнуань. Эта страшная женщина с виду довольно холодная, и неожиданно ее зовут «Нуаньнуань»? (прим. переводчика «Нуань» с китайского переводится как нежный). Мать Му Нуаньнуань довольно интересная женщина, к своему пасынку и падчерице относится как к сокровищу, а к родной дочери довольно безжалостно.

Дойдя до следующей строчки, он нахмурился и спросил телохранителя:

— Эта девушка, что больная на голову, — произнес он с безразличным видом, — Проверьте заново.

Когда Му Нуаньнуань говорила с ним, она звучала вполне четко и ясно. Да и к тому же он никогда не видел, чтобы умственно отсталые в таких ситуациях могли оказать сопротивление, да еще и дать такую свирепую пощечину. Подумав об этом, его лицо помрачнело, он бросил бумаги телохранителю:

— Пока не найдешь удовлетворяющую меня информацию, не смей показываться мне на глаза!