Глава 6

По правде говоря, с лесом у меня не сложилось. Не в смысле сейчас, а в далеком детстве. Все же жителем я была городским, и единственный лес, в который меня несколько раз привозил отец, был наш — Цюрупинский.

Здесь все обстояло иначе. Да и лес на севере страны совсем не такой, как на юге. Легко ступая по засыпанной опавшими иголками и веточками дорожке, я направлялась в глубь сосновой рощи. Краем глаза видела исходящее от моего тела радужное сияние, однако в таком облике передвигаться куда удобнее, чем в человеческом.

Леший оказался грамотным и сообразительным парнем, поэтому прежде всего отправил меня к Сосне, что плачет. Поначалу я не поняла, что означает такое название, однако наш хозяин леса пояснил, что Сосна эта уже не один век словно окутана золотистым светом и не раз под ней находили янтарные капли — слезы. Как да почему — никто сказать не может, потому что давно уже исчез тот, кто жил в ней, и спросить не у кого. Услышав про Лесомира и Веселину, леший по-доброму рассмеялся.

— А как же, обязательно их найдете, — заверил он. — Они как раз живут возле Сосны.

Оставив Шарика и Валерьяна разведывать обстановку, дальше я пошла без них. Скажете, неразумно идти в одиночестве, когда не знаешь, что тебя ожидает? Согласна, так и есть. Но даже если тут и подстерегает какая-то опасность, с которой мне не справиться, одна я смогу уйти быстрее, чем вместе со своими друзьями. Ни Валерьян, ни шаркань не умеют растворяться в воздухе. А это крайне полезное свойство, когда тебя хотят послать в крайне нехорошее место (мир мертвых, например).

Лес не спал. Лес жил ночной жизнью. Где-то совсем близко ухала сова. Слева доносился шелест, справа — приглушенный треск. Ветер приятно холодил лицо. С каждым вдохом в легкие попадал удивительный, наполненный лесными ароматами, воздух. Будь я более сведущей в этих делах, возможно, даже сумела бы определить, что именно это за запахи.

Вздохнув, я ускорила шаг. Ночь не бесконечна: если буду блуждать здесь до восхода солнца, то ничего хорошего из этого не выйдет. Не стоило задерживаться возле черного озера и смотреть на прозрачную, как оникс, воду. Да и любоваться ночными водяными тоже. Красивыми, кстати. Эх ты, Шестопалая, как вечно говорит моя матушка. Все по молодцам да по красным. Хотя лично я не видела в этом ничего дурного. К тому же смотреть можно, это руками трогать не советуют.

Вежливо поздоровавшись с духом ели в причудливом наряде из иголок (здесь со всеми так принято, нельзя показаться невежливой, ибо вмиг запомнят и уважать не станут), я свернула налево и неожиданно оказалась на поляне.

Сразу в голову пришла мысль, что я попросту покинула темную часть рощи. Однако, сообразив, что именно дает мягкий золотистый свет, поняла, что леший был прав.

Сосна, что плачет, — и впрямь крайне невероятное зрелище. Она стояла рядом с другими деревьями, однако из земли словно исходил столб огненно-янтарного света, окутывающий ее от самого низа и до верхушки, устремляясь желто-золотым лучом в темный бархат ночного неба. Корни, как солнечные лучи, сияли снизу, будто свет проходил сквозь землю. Каждая иголочка сверкала, словно отлитая из бронзы, а ствол казался высеченным из солнечного камня. Удивительно, непонятно и... совершенно ни на что не похоже! Может, не зря сюда пришел Радистав со своим Бурштыновым Иром? Может, истории про Огонь-мост — вовсе не сказки?

Я осторожно вышла из спасительного укрытия деревьев и направилась к Сосне. Разумеется, так ее видят лишь жители леса и те, кто, как я, обладает силой. Неподготовленный человек увидит простое дерево. Без всякой сияющей ауры. Кстати, вот уж вопрос так вопрос — почему дух покинул его? Ведь известно, что дух может уйти лишь тогда, когда умирает дерево. А здесь смертью даже не пахнет. Вон какая красавица стоит! Высокая и мощная, да еще и янтарным золотом сияет на всю поляну. М-да, нечисто тут что-то...

Подойдя к Сосне, я остановилась. Стоило ступить в круг этого золотистого света, как меня обволокло легкое тепло. Словно это место могло защитить от злого и страшного. Постояв пару секунд и поняв, что опасность мне не угрожает, я приблизилась к дереву и положила ладонь на ствол. По руке тут же прошла волна тепла, только во много раз сильнее, чем та, которую я почувствовала изначально.

— Ну, Сосна, что плачет, — тихо произнесла я, — не с лихим делом пришла к тебе, а за добрым советом. Расскажи, золотая, нет ли здесь такого же янтаря, как и у тебя? Взяли его, не спросив да не посоветовавшись. А мне за него еще ответ держать.

Да уж. Вышло пафосно, но зато соответствует моменту.

Поначалу вокруг стояла абсолютная тишина, но потом по поляне словно прошелестел тяжелый вздох, и снова все стихло. Да уж, порой силы природы с первого раза и не уговоришь. Особенно если им есть что скрывать. Но если тут действительно никто не живет, то плохи мои дела.

— Не твой это янтарь, — словно из ниоткуда, смешиваясь с шорохом ветра и листьев, прозвучал глубокий голос. — И не этому миру он принадлежит.

— Не мой. — У меня и в мыслях не было присваивать себе шар, принесенный Покойленко. — Но мне его доверили.

— Не твой, — угрюмо донеслось из кроны. — Но ты не виновата.

Какая прелесть, хорошо хоть признали. Но мне от этого не легче, так как я прекрасно понимала, что возвращать мне янтарь никто не собирается. Это весьма осложняло задачу.

— Нечего тут вообще чужим ходить! — неожиданно раздался тонкий, но жутко самоуверенный голосок.

Я даже не сразу сообразила, что он идет откуда-то снизу. Опустив голову, я замерла в непередаваемом удивлении, только через пару секунд осознав, что, кажется, наконец-то нашла тех, кто мне нужен.

Оба существа стояли прямо, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Он и она. Ее рост едва достигал двадцати сантиметров, он был немного выше. Человеческий облик они приняли лишь отчасти. Из черной и рыжей шевелюр торчали острые ушки с кисточками на концах, вместо ступней были темные лапки с коготками, а из-за спин выглядывали пушистые хвосты. У него были ярко-желтые глаза, у нее — зеленые. Не беличьи. Но и не человеческие. Большие, чуть приподнятые к вискам, темные и с узкими черными зрачками.

Вот так лесные жители! Я присела, чтобы получше их рассмотреть. Белок это совершенно не смутило. И он, и она смотрели на меня с каким-то упрямым недружелюбием.

— Ну, чужая, — не стала спорить я. — Но пришла сюда не по своей воле.

— А по чьей, ведунья Шестопалая? — звонко поинтересовалась рыжая белка.

— Да по вашей, госпожа Веселина, — хмыкнула я. — По чьей же еще?

Веселина несколько секунд удивленно хлопала ресницами, однако быстро сообразила, кто мог назвать мне ее имя.

— Ты тут много не разговаривай, — сердито протянул Лесомир, явно недовольный тем, что я их совсем не боюсь.

— Много или нет — зависит от вас, — сообщила я. — Осколки забрали вы?

Белки быстро переглянулись, однако с ответом не спешили. По личикам обоих было видно, что кража янтаря являлась делом их шустрых лапок, однако, судя по всему, они не рассчитывали на то, что у меня появятся помощники и я так быстро смогу их разыскать.

— Их здесь нет, — тихо ответил Лесомир. — Они в безопасном месте. А Покойнику так и передайте — нет ему больше дороги в Бурштынов Ир.

Так, значит, все-таки это не сказки. Радистав говорил правду. Вот стоит передо мной тому подтверждение, ушастое и живое.

— Та-а-ак, а теперь — с самого начала. — Я посмотрела на Лесомира, потом на Веселину. — Что такое Бурштынов Ир?

На личиках моих собеседников появилось искреннее удивление.

— Неужели... — начал Лесомир.

— Нет, не знаю, — не дала я ему договорить. — А то, что знаю, — весьма размыто и печально. Поэтому я хочу во всем разобраться. Если восстановление сферической карты принесет зло, то мне лучше быть в курсе.

Веселина тронула лапкой своего спутника и что-то шепнула на ухо. Лесомир продолжал неподвижно стоять, прожигая меня золотисто-желтым взглядом. Но его подруга настойчиво продолжала что-то безостановочно говорить. Наконец вздохнув, Лесомир сказал:

— Ну, хорошо. Ты права. Расскажем ей, к тому же... я чувствую, что она не такая, как Покойник. — Он посмотрел на меня, и в его глазах появилось какое-то сомнение. — Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать, но... — Лесомир обернулся и указал на горящее янтарем сплетение корней Сосны, что плачет: — Нам надо идти вниз. Сможешь ли ты принять такую форму, чтобы пройти?

Вопрос весьма сложный. Возле самого ствола я действительно рассмотрела небольшой чернеющий вход, но... впору бы он пришелся только белкам. И дело не только в этом... Мне не хотелось туда идти, не предупредив Шарика и Валерьяна. Это просто глупо. Впрочем, белки не могут причинить мне вред, во всяком случае, я так думаю. Но... где находятся мои друзья, я понятия не имею, а ждать их нет смысла. К тому же этот желтоглазый прохвост может раздумать.

— Хорошо, — кивнула я.

Пришлось потратить несколько секунд, чтобы уменьшиться до размера моих новоявленных проводников. Белки смотрели на происходящее, едва не открыв рты от изумления. В глазах так и читалось: «Вот это да!»

— Готово, ведите, — сказала я, встав между ними.

Лесомир чуть пожал плечиками, пробормотав что-то вроде: «Да ну этих ведунов и ведуний», а Веселина вдруг тепло улыбнулась.

— Идем, Шестопалая, — почти пропела она и, схватив рыжей лапкой меня за переливающуюся радужно-серебристым сиянием руку, быстро повела к стволу сосны.

Всего мгновение Лесомир оторопело смотрел на эту картину, а потом с возмущенным цвирканьем рванул за нами:

— Эй, подождите! Я же с вами!