Глава 5

Вытираю слезы, продолжая смотреть на блестящий предмет на полу. Зареветь и забиться в угол хочется очень, но этим я себе не помогу. Не время быть тряпкой и раскисать, как это делали героини триллеров и ужасов, которые мы с Ником так любили смотреть.

И обычно героиня по сюжету истерит, но все же убегает от маньяка, пытается вырваться, борется.

Ник, черт, черт, как я вообще объясню ему то, что меня насильно трахал посторонний мужик? Ни один нормальный парень не простит измену, как вообще мне с этим дальше жить? Но тут главное — выжить, выбраться отсюда, не стать овощем, подсаженным на наркоту.

Прислушиваюсь к тому, что за дверью, тишина, поднявшись с кровати, иду в ванную, подобрав зажигалку. Рассматриваю ее внимательнее — позолоченная, дорогая, отец как-то такую дарил другу, прокурору области, он наш сосед по даче. Но даже он не заступился, не сказал ни слова на свадьбе.

На корпусе надпись, что-то на арабском или турецком, не разбираюсь в этом. Чиркнула, вспыхнул огонь, посмотрела на него несколько секунд, а потом спрятала зажигалку в полотенце и бросила в угол.

Не могла и не хотела смотреть на себя в зеркало, но пришлось. По всему телу синяки от пальцев: на шее, плечах, руках, бедрах. Глаза заплаканные, губы припухшие и искусанные, ягодицы красные от шлепков. Вновь встала под воду, стараясь не мочить еще влажные волосы, быстро смыла с себя чужую сперму, насухо обтерлась другим полотенцем и, зажав зажигалку в руке, вышла в комнату.

Можно устроить пожар, что-нибудь поджечь, спрятаться. Но куда бежать дальше? Неизвестно что, а еще страшнее — кто там, за дверью. Охрана человек семь, и как они отреагируют на появление голой женщины? Воспользуются мной без указания Саида? Даже передернуло от этой мысли.

Пришлось вытащить одеяло, обернулась пододеяльником несколько раз, выглянула в окно. Лес. Ровные ели, голые стволы берез и снег, много снега за высоким забором. А еще наверняка там холодно, и я босиком в своем наряде долго не протяну и далеко не уйду.

Из окна больше ничего не было видно, обшарила комнату, ничего не нашла. Подойдя к двери, задержав дыхание, тихо повернула ручку, замок щелкнул и открылся. Приоткрыв немного, выждала пять секунд, открыла шире, выглянула. Пустой коридор, светлые стены, деревянный пол, лестница направо.

Страшно было до безумия, но сидеть и плакать в углу было глупо. Из нас двоих с Никитой я была главным подстрекателем на разного рода авантюры, но Ник считал, что он.

Нас не останавливал спуск по горной реке, полет на параплане над морем, катание на сложных лыжных трассах. Господи, такое чувство, что это было в другой жизни и не со мной. И Никита, и свадьба, и мое счастье.

Ладони вспотели, я до боли в костяшках сжимала зажигалку, сделала несколько шагов вперед, пульс зашкаливал, сердце заходилось в бешеном ритме. Подошла к лестнице, прислушалась. Неужели в доме никого нет?

Но когда спустилась на три ступеньки вниз, послышались шум, мужские громкие голоса, шаги, кто-то входил в дом, я хотела кинуться наверх, но лишь прижалась спиной к стене.

Незнакомая речь, смех, такой мерзкий и противный, снова шаги, шорох пакетов, звон стекла.

Как жаль, что я ни слова не понимаю из того, что они говорят, но, думаю, даже если бы понимала, мне бы это не понравилось.

Судя по голосам, их трое, мужчины в очередной раз громко рассмеялись, но сразу замолчали, когда хлопнула дверь.

—И долго вы будете здесь ржать? Вам что сказали? Пойти расчистить снег. — Это был голос того старика, он вполне сносно говорил по-русски.

—Юсуф, мы разве не летим домой? Сколько можно уже торчать в этой стране? — ответили с жутким акцентом.

—Ты вернешься домой, когда Саид этого захочет сам, а будешь слишком много говорить о женщинах, Доган, то полетишь, как твои двое друзей, что решили посетить шлюху в том городе, в целлофановом пакете.

О чем он говорит?

Какие пакеты?

Они мертвы?

Но после слов Юсуфа все замолчали. Хоть бы они не захотели подняться и проверить меня. Но как только я об этом подумала, перила лестницы зашатались, а я кинулась наверх и, открыв первую попавшуюся дверь, спряталась за ней.

Вцепилась одной рукой в ручку, задержала дыхание, позвоночник прошиб озноб, а внутри все горело огнем от страха. Шаги, но мимо, нужно меньше минуты, чтобы понять, что пленницы нет в комнате, и поднять панику. А у меня еще меньше времени, чтобы что-то придумать.

Мозг соображал лихорадочно, осмотрелась по сторонам, это была практически такая же комната. Но другого цвета стены и мебель, подбежала к окну, из него открывался вид на двор и троих мужчин, что убирали снег лопатами.

У закрытых ворот стояла черная машина, открыла раму, выглянула, прыгать — не вариант. Чиркнув зажигалкой, подожгла светлый тюль, ткань вспыхнула за секунду, а из-за притока воздуха пламя поднялось уже на плотную штору и карниз.

Пусть здесь все горит синим пламенем вместе с турками и гребаным чертовым Саидом и его противным стариком Юсуфом. Пусть они все сгорят в аду, твари.

А если меня не убьют, и я не сгорю сама заживо, то выберусь из этого логова. Вышла в коридор, преодолевая страх и надеясь, что внизу никого нет, бегом спустилась с лестницы, просторный холл, сразу кухня, на столе не разобранные пакеты из магазина, а за окнами к входной двери шли двое мужчин.

—Господи, господи…

Шкаф-купе, в нем вешалки, обувь, забралась в него и как только задвинула дрожащими руками створку двери, на весь дом раздался истошный вой пожарной сигнализации. У нас такая же система, Димка, младший брат, как-то решил развести костер два года назад у себя в комнате. Хорошо, что датчики сработали вовремя, и мы все остались живы, так бы задохнулись во сне.

Немного сдвинув дверь, вижу, как мимо меня пробежали двое мужчин, затем еще один, буду надеяться, что они наверх, а во дворе никого нет. До какой степени там успел разгореться огонь, не знаю. И как долго они его будут тушить, а в том, что будут, я уверена. Взгляд упал на мужские сапоги на меху, сунула в них ноги, вышла из своего укрытия и, выбежав на крыльцо, кинулась к воротам.

Легкие обжигало холодом, но я не чувствовала кожей мороз, было одно желание — выбраться отсюда как можно скорее. Я совсем не думала, что здесь могут быть еще люди, что буду поймана моментально, отключились все инстинкты, даже самосохранения, я хотела домой любыми путями и способами.

Ноги путались в пододеяльнике, в сапогах огромного размера было неудобно, лучше бы босиком бежала. Толкнула ворота — закрыты, чуть дальше была калитка, с ней повезло больше. Обернулась лишь на секунду, в окне второго этажа полыхал огонь, и он так грел душу, что я даже улыбнулась. Меня никто не хватился, и никто не заметил, а значит, все получилось.

Но как же сильно было мое разочарование, когда, выскочив за ворота, я наткнулась на белый «порше», практически упав на его капот. За рулем сидел мой похититель, даже через стекло я видела его надменный взгляд. В нем мелькнуло удивление, а потом глаза засверкали гневом.

Саид оскалился, словно улыбаясь, провел кончиком языка по белым ровным зубам. Мотор машины зарычал, мужчина газовал, «порше» дернулся в мою сторону, я сделала шаг назад. Он вполне мог впечатать меня в забор, переломав кости, но не делал этого.

—Скотина! Да чего тебе от меня надо? Я ничего тебе не должна! Ничего!

Кричала, ударяя кулаками по капоту, меня трясло от ярости и гнева, от несправедливости и чудовищного отношения. Слезы потекли по щекам, эмоции не давали вздохнуть, я начала чувствовать холод, затряслась.

Саид вышел, стоял в нескольких шагах от меня, широко расставив ноги, высокий, мощный, черные джинсы, водолазка, укороченная облегченная дубленка, руки в карманах. Из открытой двери «порше» звучала восточная мелодия.

—Хочешь побегать по снегу? А давай! Но побежишь голая!

Голая?

Он совсем рехнулся?

До какой степени нужно быть чудовищем, чтобы такое предложить всерьез?

А он не шутил точно.