Глава 6

Илья

Момент, когда она уснула, я почувствовал отчетливо. Малышка расслабилась, ее рука на моей груди стала невероятно тяжелой, дыхание выровнялось. И еще это милое сопение…

Я должен уйти, но встать с теплой постели оказалось пыткой. Я достойно выдерживал разные издевательства и считал, что меня нереально чем-то сломить. Оказалось – есть кое-что. И это не физическая боль. Моральная. Душевная. Меня удерживала какая-то неизвестная сила рядом с Васей, приковала к ней наручниками.

Потянулся к лицу девчонки пальцами и легонько, практически невесомо коснулся синяка. Злоба уже поднялась вихрем внутри, но едва мой взгляд опустился на пухлые губы – быстро лопнула мыльным шариком. Поймал себя на мысли, что медленно тянусь к лицу за поцелуем и резко отпрянул.

Да что ты творишь? Зачем, вообще, улегся? Зачем подался искушению? Надо было одеться и уйти, но я, мать его, решил сделать расставание менее болезненным. Менее для кого: себя или ее? Едва не заржал в голос. Ну, да, продолжай себя в этом убеждать.

Было что-то в этой девчонке… что-то родное и уютное. Сложилось ощущение, будто снова вернулся в беззаботное детство и забыл всю пройденную боль. А что, если остаться и… Нет, Илья, тебе здесь не место. Каким бы сладким ни был секс… нельзя. Не с этой малышкой. И даже не в этой жизни.

Титаническими усилиями убрал ее руку со своей груди и встал. Оделся максимально тихо и быстро, Вася все еще крепко спала. Подошел к ней, просто чтобы взглянуть в последний раз. Сразу возникло непреодолимое желание плюнуть на условности, снова запрыгнуть в кровать, но… Это сейчас я кажусь ей гребанным спасителем и, возможно даже, мужиком из сказки. Вот только правда в том, что я не принц из этой сказки, а злодей!

- Прощай, Василиса Прекрасная. Поверь, такой гандон, как я, не нужен в твоей мирной жизни.

Ушел. Тихо запер дверь и спустился на улицу. Вот и все. Пора вернуться в свой привычный мрак. Идти домой не было никакого желания. Я бродил улицами практически до рассвета, но даже после мне не полегчало. Тело все еще ныло от бурных оргазмов, а на коже до сих пор оставался ванильный запах малышки. Въелся в поры, просочился прямо в кровь! Он сводил меня с ума и толкал на опрометчивые поступки. Сколько раз ловил себя на мысли, что снова ноги ведут ко двору сексуальной малышки? Да множество!

В конечном итоге, когда на часах показывало восемь утра, вернулся в свою пустую хату. Даже засыпая, я все еще думал, что лежу там, в другой квартире. В уютных объятиях…

***

Я вошел в квартиру и практически с порога пнул ногой пустые бутылки. Опять водяры налакался! Здесь, как всегда, разило чем-то резким и до блевоты отвратным. Квартира превратилась в бомжатню в прямом смысле.

На кухне, конечно же, увидел привычную картину: кучка алкашей-собутыльников и практически безжизненное тело, которое должно называться моим отцом. Все пятеро, включая отца, беззаботно храпели, в десять, сука, утра!

- Эй, ублюдок, ты опять в говно? – схватил отца за шкирку и потряс.

Ноль реакции. Мне противно было находиться на кухне, но эта квартира и синий алкаш – единственное воспоминание из детства и юности. Много было всякого дерьма, но все равно мне хотелось приходить и ностальгировать. Больше ведь некуда…

Бросив попытки растолкать пьяное тело, ушел в свою комнату. Открыл дверь ключом и вошел. Только тут могу спокойно дышать. Единственный угол во всей квартире, который еще не засран отцом.

Когда-то я был счастлив, даже надеялся на светлое будущее, но мать одним поступком перечеркнула всю нашу жизнь. Повзрослев, я вроде понял ее поступок, но, черт возьми! А кто поймет меня? Кто вернет просранные годы жизни?

Усевшись на кровать, вздохнул, глядя на рамку, что стояла на комоде. Мы с братом в пятнадцать лет. Эта фотка была сделана уже после развода, но я ждал как безумный новых встреч с Тимуром. Его не волновали никакие запреты, он искал любой удобный момент, лишь бы прийти ко мне. Только с ним я мог быть самим собой, не скрывать эмоций и даже плакать.

Хоть я и ненавидел до сих пор мать, но в глубине души понимал – она не выдержала жизни с абьюзером. Единственное, в чем я виню ее до сих пор и, наверное, никогда не прощу, что мать не боролась за меня. Даже не попыталась забрать у отца, хотя понимала, как мне не самом деле тяжело. И последней каплей после того, как я отмотал больше половины срока, стала ее свадьба с прокурором по моему делу. Как, блять, у нее хватило совести сойтись с ним?!

Я не понимал, не хотел понимать. И принимать ни его, ни ее. Даже доводы и аргументы брата не помогли. Тим, вероятно, не поймет этих чувств. Да, он мой брат близнец, но его жизнь, по сравнению с моей – мёд. Было время, я люто завидовал ему и даже ненавидел до отвращения. Но это была лишь минутная слабость. Она проходила быстро, стоило нам встретиться и заговорить на любую тему. Тимур единственный, кто принимает меня таким, какой я есть. И даже в какой-то степени понимает, через какой ад мне пришлось пройти, чтобы повзрослеть и стать независимым от ублюдка отца.

Просидев вот так некоторое время, повалился на кровать, и устало прикрыл глаза. Зря… перед мысленным взором сразу появилась хрупкая девчонка. Милая, нежная, капельку дерзкая. Воспоминания о ней были слишком яркими и будоражащими, пришлось до боли стиснуть пальцы в кулаки, но даже это не помогло. Прошел всего лишь день, а я уже раз сорок ловил себя на том, что неосознанно кружу на тачке вокруг ее района. Улыбнулся, вспомнив, как вчера «провел» ее практически до дома.

- Просто так совпало, - не знаю, оправдывал я себя или утешал.

В квартире отца пробыл еще некоторое время, а уходя, даже не удивился, что никто из пьяниц так и не проснулся. Уроды…

Ближе к вечеру я снова приехал по тому же адресу, где вчера случайно увидел малышку. Посмотрел по навигатору, прикидывая, в какой школе работает Вася. Рядом был только один лицей. Подъехав к нему, припарковался так, чтобы видеть всех, кто выходит.

Караулил практически до темноты, но Василиса так и не вышла. Я даже не пытался спрашивать себя, какого фига творю, просто сидел и ждал чего-то. Все равно, если увижу, не подойду близко, не хочу. Вернее, хочу, но…

Мысли резко оборвались, из двери выпорхнуло знакомое «нечто» в толстом пуховике и шапке с крупным плетением. Одежда на Васе выглядела нелепо, будто на два размера больше, малышку запросто можно спутать со старшеклассницей!

Борясь с собой и бешенным сердцебиением от новой встречи, тихонько выбрался из тачки и медленно пошел за «чудом» в белом пуховике. Чувство эйфории взорвалось в груди теплой волной, я едва не подвился воздухом, но все еще вынуждал себя держать дистанцию. Нельзя! Держи себя в руках, черт возьми!

Вася несла сумку, судя по всему, слишком тяжелую. Она изредка меняла ее с одной руки на другую.

- Опять нагребла тетрадей больше, чем сама весишь! – злобно прорычал под нос, понимая, что не смогу помочь. Как и вчера, собственно.

По крайней мере, если не хочу снова сталкиваться с ней лицом к лицу. А я не хочу, потому что понимаю – не сдержусь и снова трахну малышку. Нет, не так… не просто трахну, а захочу оставить ее себе. Стать гребанным собственником, никому не отдать! Даже не позволю хоть кому-то взглянуть на девчонку!

Остановился, раздумывая над своими мыслями. Охуеть, я уже, как тот прыщавый школьник, мечтаю донести рюкзак одноклассницы до ее дома! Может даже, мечтаю сорвать внезапный поцелуй у подъезда. Илья, тебе сколько лет? Уже взрослый дядька, а мыслишь, как…

А это что за нахер? Увидел, как два типа увязались за Васей. Присмотревшись к ним, я узнал гандонов, которых избил в прошлый раз. Бессмертные? Явно так, иначе какого хуя опять прилипли к моей малышке? Ладно, не к моей, но все же! Темная сторона личности уже выползла из мрака и ликовала от будущей драки.

Ну, нет. На этот раз я доходчиво объясню уродам, чтобы таких ситуаций больше не повторялось. Рядом как раз остановилась машина и просигналила, Вася тут же юркнула в салон. Отлично. Кто бы ни был за рулем – девчонка явно знает водителя. На всякий случай запомнил и тачку, и номера.

Из подворотни в мгновение ока выплыли еще двое мужиков. Поджидали, мрази! Не зря мне было неспокойно, ох не зря! Пиздануться, четыре огромных лба на одну хрупкую девушку!

Что ж, пришло время размяться и, без зазрения совести, выпустить пар. Дико скалясь, медленно и лениво поплелся к потенциальным «трупам» А затем долго и методично объяснял уродам, ломая пальцы и руки, почему Василиса теперь для них под запретом.