Глава 6

Кажется, у меня дрожат руки. Я стараюсь успокоиться и медленно выдыхать, но ничего, ничего не получается.

Сижу под дверью врача, а у самой внутри все холодеет. Точнее, не так. То холодеет, то теплеет, но остановить жаркий поток мыслей я просто не в состоянии.

Когда я почувствовала необычные синдромы, я сначала не придала им значения, но через некоторое время все же зашла в аптеку и купила тест. Невероятно, конечно, но какое-то внутреннее чутье толкнуло меня на это. Я взяла сразу три. Неясно зачем. Просто взяла, и все.

Когда первый из них оказался положительным, я на миг затаила дыхание. Ошибка, конечно. Забеременеть естественным путём «нам с Егором», видимо, не дано, поэтому и верить до конца в то, что вторая полосочка медленно набирала цвет, было очень опрометчиво. Второй тест, как я себя убеждала, тоже бракованный или просто старый. Но когда и третий показал положительный результат… до сих помню, как мороз побежал по коже, но он не жалил, не кусал, а, наоборот, распространял прохладный трепет по спине, рукам, пояснице.

Из глаз как будто до сих пор катятся слёзы, а я улыбаюсь и молю бога, чтобы это все действительно оказалось правдой! И чтобы судьба один! Хотя бы один раз сжалилась надо мной, позволив пройти через все то, что другие женщины воспринимают как данность.

Напроситься на внеочередной приём к своему доктору было очень непросто, но Борис Тимофеевич все же вошёл в положение и попросил свою помощницу «придумать хоть что-то».

В итоге я сижу на диванчике в клинике уже второй час, опаздываю на работу, но мне плевать. Я хочу увидеть, я должна увидеть маленькую чёрную мигающую точку на экране. Потому что если и его сердечко не будет биться… то… то… то я не знаю, как смогу перенести очередной удар.

— Ольга Александровна, проходите, пожалуйста.

На негнущихся ногах и с колотящимся сердцем я прохожу в светлый кабинет… и все… время поворачивается вспять.

Сначала мы разговариваем, а потом врач просит пройти на кушетку. И тут…

— Сердцебиения нет.

Как нет? Как это нет?! Ну не может этого быть, ну пожалуйста! Всего один раз, ну хоть один! Один хотя бы… пожалуйста… ну что я не так делаю в этой жизни…

Прикрываю веки, а внутри… как будто пожар разгорается. Жжёт так, что сил просто нет лежать спокойно. Слёзы уже брызнули из глаз. А Егора нет рядом, чтоб поддержать меня в очередной раз. И больше никогда не будет. Пусть валит к своей любовнице! И сына с ней воспитывает!

— Олечка Александровна, вы погодите расстраиваться, — Борис Тимофеевич колет укорительным взглядом и вновь смотрит на экран. — Нужно немного подождать. Сдадим анализы…

— Сердце уже должно биться, — заключаю глухим голосом. И начинаю отматывать время назад. Должно! Ну оно должно биться! Мы с Егором последний раз были близки… это… это было давно… он уезжал в Питер. А я… потом я летала в командировку в Европу. А когда вернулась, увидела его с сыном. И срок… срок не сходится нашей последней с Егором близости. Почему эта мысль мне даже в голову не пришла?

А ведь тогда получается… я помню тот день. Я даже помню день недели на календаре, когда я узнала о страшном предательстве. Отчаяние и боль толкнули меня в объятия другого. Не может быть. Это же невозможно!

— Давайте вы не будете нервничать, — продолжает отчитывать врач, — все же срок очень маленький, и бывают погрешности…

Погрешности… это не погрешности. Это…

Будто гром среди ясного неба бьет осознание. Ребёнок не от «бывшего» мужа... а от человека, которого я никогда больше не встречу.

От врача я выходила на ватных ногах. Не в силах поверить в происходящее.

На телефон поступает сообщение от коллеги:

«Ты про совещание не забыла?»

Я: «Бегу-бегу, в клинике задержалась!»

Через сорок минут взволнованно стучу в дверь, делаю шаг вперёд, извиняясь за опоздание, и…замираю на пороге, сталкиваясь с непроницаемым чёрным взглядом.

Внезапно в голове вихрями проносятся воспоминания о той единственной ночи, что мы провели вместе с этим мужчиной. Острые ласки будто до сих пор нежат, а дыхание пускает мурашки по коже. Я даже невольно вспоминаю, как он в порыве страсти укусил меня за шею… но мы ведь договорились делать вид, что ничего не было, и теперь Аскар молча смотрит на меня, ожидая, пока я займу своё место. Невозмутимый. Собранный и… холодный.

****

У меня начинает шуметь в ушах, когда словно сквозь туман до меня долетает заикающийся голос управляющего:

— Аскар Булатович, это р-руководитель н-нашего отдела продаж… — управляющий смотрит на меня убийственно, обвиняя в опоздании, и тут же отворачивается, а тон его становится подобострастным. Он вновь обращается к Аскару: — Алмазова Ольга Александровна. Очень ценный специалист и профессионал своего дела.

Как будто действительность на пару секунд уменьшилась в размерах и остались только мы с ним вдвоём. Смотрим друг на друга. А отреагировать не можем никак. Мне показалось, или уголок его губ дрогнул?

Что же он здесь делает? Да ещё и Андрей Яковлевич лебезит перед ним так, что…

— Проходите, Ольга Александровна, присаживайтесь, — на уровне подсознания ловлю короткую фразу. Я была уверена, никогда больше не услышу этот голос.

С трудом проглатываю застрявший в горле ком. Что происходит? Он же в Европе живет!

На ватных ногах бреду понуро и занимаю одно из четырёх свободных мест — возле окна.

Во главе стола место Андрея Яковлевича, но сейчас управляющий стоит возле Аскара и ждёт, пока тот вытаскивает из портфеля какие-то документы.

Нина Загревская тоже здесь. Из руководящего состава всего две женщины: я и Нина. Я — начальник продаж, как уже заметил Андрей Яковлевич, Загревская — руководитель отдела по работе с претензиями. Сколько крови мы друг у друга попили — не счесть. Я ей никогда не нравилась, она — мне. Терпеть не могу подхалимов. Для руководства она мягкая и пушистая, отзывчивая и всегда готова помочь. Остальной коллектив для неё как грязь под ногтями. Непременно ей кто-то что-то должен, и смотрит на всех свысока. Сейчас она восхищённым взглядом пожирает Аскара, будто ощупывает его. Со мной даже не поздоровалась, в отличие от других членов коллектива.

Усаживаюсь в кресло и пытаюсь справиться с волнением. И не думать о том, что отец моего будущего малыша расслабленно перебирает бумаги и передаёт их моему руководителю.

— Итак, как я уже говорил ранее, если вдруг кто-то пропустил, — косой взгляд в мою сторону режет во мне напускное спокойствие, — Аскар Булатович теперь учредитель дилерского центра и владелец нашего салона.

Запас воздуха в легких неожиданно иссяк. Я медленно откидываюсь на спинку стула, силясь удержать гордый разворот плеч. Справа от меня неожиданно что-то грохается и мгновенно десять пар глаз впиваются в мое лицо.

До меня с опозданием доходит, что я задела локтем ручку, и она свалилась на пол.

— Простите, — бросаю в пространство, но с места не двигаюсь. Пусть валяется эта несчастная ручка! На Аскара даже смотреть боязно. И что же дальше?

— Присядем? — неожиданно уточняет новоиспечённый руководитель. И занимает место во главе стола. Возле меня.

Не узнаю Аскара. Со мной он был настойчивым, где-то наглым, но одновременно мягким и учтивым.

А сейчас нотки стали пробирают и становится морозно.

— Аскар Булатович считает, что падение продаж продолжается недопустимо долго.

Изо всех сил я стараюсь выкорчевать возмущение из голоса и стереть его с лица. Супер подстава! Руководитель технично свалил на меня всю ответственность и теперь заставляет оправдываться перед новым владельцем автосалона в одиночку!

— А как вы считаете, Андрей Яковлевич? Насколько недопустимо теперешнее падение продаж? — мне не удаётся сдержать удивлённое уточнение.

— Ольга Александровна! Любое, даже самое минимальное падение продаж — это плохо!

— Ну да, ещё и объём претензий увеличился.

От этой дамы сложно ожидать чего-то хорошего. Она никогда не упускает возможности ткнуть в кого-нибудь из коллег пальцем. Даже самый мелкий и неощутимый толчок в спину доставляет ей неизмеримое удовольствие.

— Необходимо разбирать каждый конкретный период в отдельности, — терпеть не могу, когда меня обмакивают во что-то гадко пахнущее. Да ещё и в ошибки, которых не существует. Я начинаю жутко нервничать. — Нина, мне кажется, необходимо уточнить, что большая часть претензий относится к ремонту и обслуживанию, к гарантийным случаям. Люди стали меньше покупать новых машин и чаще ремонтировать старые. Объёмы продаж отдела запасных частей увеличились в несколько раз. Аскар Булатович желает обсудить конкретную статистику? — стреляю сдержанным взглядом в нового владельца и с трудом стараюсь придать голосу хоть каплю дружелюбия. Раздражительность в последнее время — мое второе имя.

— Аскар Булатович и не планировал обсуждать сегодня цифры продаж, — доносится ленивое замечание. — Я лишь хотел познакомиться с коллективом и заверить всех, что никаких кадровых изменений в ближайшее время не предвидится, — мужчина откидывается на спинку кресла и порхает непроницаемым взглядом по моему лицу.

Дружный вздох облегчения пронёсся по кабинету.

Совещание продлилось ещё около сорока минут, каждую из которых я отсчитывала с особой тщательностью.

Аскар заверил всех, что изменение состава высшего руководства на сотрудниках никак не скажется. Работаем в прежнем режиме. Единственное, он уточнил, что первое время будет присутствовать в салоне постоянно.

— Всем большое спасибо, коллеги. Совещание окончено. Хорошего дня.

Он расслаблен. Лишь медленно прокручивает ручку между пальцев.

Откидывается на спинку стула и тут… я вновь ловлю его тёмный взгляд.

Приподнимаюсь, отодвигая стул, и слышу…

— Руководителя отдела продаж прошу задержаться.

Провожаю взглядом Загревскую: женщина мечтательным взором окидывает Аскара. Так и хочется сказать: слюни подотри.

Спустя минуту мы остались только вдвоём с новым владельцем салона: отцом моего будущего ребёнка и совершенно посторонним человеком. Потрясающая насмешка судьбы.

Я смущена. Не представляю, чего ожидать от мужчины. В голове сразу несколько вариантов.

— Привет, Оль.

Его голос несёт в себе скрытую силу. Спокойный. Ровный. Чарующий. И точно без насмешки.

— Привет, — отвечаю взаимностью. Совсем не чувствую напряжения между нами. — Очень удивил.

— Я и сам не ожидал тебя здесь встретить. Приятный сюрприз.

Я пытаюсь выдавить улыбку, но…

— Рад видеть тебя в хорошем расположении духа.

Тонкий намёк не остался мною незамеченным.

— Давай не будем об этом.

— Оль, я здесь планирую находиться часто. Поэтому хотел уточнить. Та ночь ведь не помешает нам сработаться и нормально взаимодействовать?

Нет! Нет! Нет! Ещё как помешает!

Я старательно не отвожу взгляд. Пытаюсь выглядеть уверенно и спокойно. Поэтому с достоинством произношу:

— Конечно нет. Я ведь профессионал.

— Отлично, — даже взгляд его смягчился. Как будто в нем появились переливы тёплого золотистого оттенка. — Помирилась с мужем?

Я нервно сглатываю, стараясь побороть внутреннюю неловкость и скованность. И сразу очертить границы дозволенного.

— Это слишком личное. Извини.

Уголки мужских губ тут же кривятся.

— Я понял. Не настаиваю. Цифры продаж я, кстати, действительно смотрел. И если бы хотел это обсудить — сделал бы наедине.

Стук. Стук. Стук. Я не знаю, почему. Не знаю… но уверена, что сердечко моего малыша уже бьется. Я так этого хочу… А если у него будут такие же глаза, как у Аскара? Это ведь будет здорово. Наверное.

— Ты о чем-то хорошем подумала? — мотаю головой в недоумении, и Аскар тут же поясняет. — Просто твои глаза… будто загорелись.

— Они всегда такие, — позволяю себе лишь мягко улыбнуться в ответ. — Ты просто плохо меня знаешь.