Глава 2

Азерот

Пришлось срочно улететь из резиденции, чтобы не навредить обитателям и брату в том числе. Сила бурлила во мне сродни лаве в вулкане, которая в любую минуту грозила вырваться из-под контроля. Перед глазами постоянно всплывала картина: Руслана в объятьях Семуэля. И хоть я и пообещал ей, что больше об этом не заикнусь, но из головы так быстро этот образ не выкинешь, нужно время.

Ещё и Дариил дурью мается! Бездна, как же хочется ему хвост подпалить! Ведь понимает, что сейчас опасно меня провоцировать, всё равно крутится возле Русланы. Её ещё можно понять, она не знает ничего о нашем мире и о драконах в том числе, но этот что творит? Зачем нарывается? Сказал же ему охранять, а не мордой в грудь соваться, ещё и ржал надо мной, паршивец! Сейчас немного успокоюсь, с Русланы кольцо сниму, а завтра вызову его на воспитательную беседу. Совсем распоясался, смешно ему, видите ли! Я посмотрю на него, когда он со своей парой столкнётся. Было бы превосходно, если ему тоже с другого мира пара достанется, тогда мы были бы квиты.

А моя… какая же она упрямая! Дала бы мне кольцо снять и согласилась стать моей, и мы уже этой ночь начали бы решать проблему! Ей удовольствие, и для окружающих безопасность. Нет же, любовь у неё к владыке. Посмотрим, как ты мне завтра признаваться будешь, если обманула, я тебя в кабинете точно петь заставлю! Достала, постоянно врёт! Нет бы делала это для пользы дела, как я, тогда бы понял её. Хотя, может, и неспроста она юлит, ведь для чего-то она прибыла в наш мир? Ладно, разберёмся и с этой проблемой.

Пришлось часа три провести в горах, чтобы вернуть ясность мыслей. Вернулся в резиденцию, чтобы пойти к своей занозе снять чёртово кольцо! Мог уже слушать её стоны, если бы она не заупрямилась, теперь до утра ждать придётся, ведь после снятия кольца минимум три часа нельзя прикасаться к ней. И всё же я завидую людям, что нет у них такой потребности в паре. А у нас это просто наваждение какое-то, только и думаешь о пении, сумасшествие прямо! Нужно срочно с Русланой вопрос решать, иначе у нас будут проблемы. Враги только и ждут, чтобы я потерял контроль над собой. И, как ни противно, потерял, но верну в блажащие дни, и во время отбора уже буду в норме. Интересно, на что они рассчитывали? Что я, как идиот, затею отбор, чтобы подставить себя и свою пару? Ну да ладно, их проблемы, причём крупные, нужно всех паучков заманить в банку, ибо нет желания их искать — пусть сами идут за наказанием.

С этими мыслями я подошёл к апартаментам пары в образе Ревиса.

— Ну что, начнём? — прошептал, вырубая магией горгулью, а затем и остальных её помощников — они думали, я не узнаю? Если так, то прятаться нужно было лучше, а не высовываться.

Зашёл внутрь, Руслана спала, судя по ровному дыханию, сном глубоким.

— Ну что, птаха, готова к последствиям за отказ от добровольного сотрудничества? А к наказанию? — чуть слышно спросил упрямую девочку, мучившую меня уже не один день.

Погрузил её в бессознательное состояние и начал плести заклинание, чтобы без последствий снять кольцо. Подошёл к постели, зажёг магический светильник, чтобы видеть свою радость. Спит, милая, и даже не знает, какие страсти её поджидают завтра. Ну а что ты хотела, упрямилась, вот и получай результат, а ведь могло быть всё по-другому. Зато впредь будет думать перед тем, как перечить своему дракону.

Закончив с заклинанием, аккуратно снял кольцо, достал из кармана замену, которая рассыплется в прах через пять минут после снятия — а она его снимет. Я усмехнулся, представляя её лицо и дальнейшие действия, которые за этим последуют.

— Тебя предупреждали, что характер у меня уж больно вредный, не послушалась — пожинай плоды своего упрямства! — продолжал я веселиться, представляя её пробуждение.

Надев кольцо, не удержался от соблазна рассмотреть её истинный облик, так как во время нашего знакомства лицо девочки было в крови, а в хрониках я не особо его рассматривал, не до этого как-то было. Аккуратно сняв артефакт, меняющий облик, я сел на кровать и начал рассматривать свою упрямцу — красивее создания нет, такая беззащитная, нежная…

— Руслана, какая же ты красивая, когда молчишь, — чуть касаясь пальцами лица, признался ей. — Сейчас, моя радость, я подарю тебе ещё один сюрприз — прости, без этого никак, ибо обещал наказать. Не буду говорить, что мне жаль — это ложь. Единственное, о чём я жалею, что времени мало, минут семь осталось до того времени, когда я не смогу к тебе прикасаться.

Вывел её из бессознательного состояния и погрузил в транс, теперь она будет видеть, что происходит, и утром помнить. Правда, сейчас ей будет казаться, что это сон.

— Споёшь для меня? — задал риторический вопрос, наклонившись к её лицу, чуть касаясь её губ своими, чтобы влить в неё струйку своей магии. Та в растерянности открыла глаза, в которых ещё клубился туман сна. — Сладкая моя, через несколько минут твои очи зажгутся, словно звёзды на ночном небосклоне. Готова, птаха?

— Господи, да что же это такое! Хам, от тебя и во сне покоя нет! Сгинь, нечистый! — Я немного растерялся, а моя радость продолжила свой монолог: — Что стоишь, как почётный караул у мавзолея Ленина? Ты собираешься порадовать меня исчезновением, или своим видом решил доконать окончательно? Дня не хватило? Да что я с тобой говорю?! Хам — он и во сне хам! — махнула она рукой и прикрыла глаза в надежде, наверное, что когда откроет, «видение» исчезнет.

«А если так?» — снял я личину Ревиса и стал ждать, когда ворчунья откроет свои очи. Через несколько секунд, она открыла глаза и…

— Владыка? — удивилась, увидев меня в истинном обличии, потёрла свои очи нежными ручками, посмотрела на меня вновь, — и Вы туда же? Нет, ладно Хам, но Вы — это уже слишком! — обречённо произнесла она. — М-да, неприятный сон плавно переходит в кошмар.

«Что? Я — кошмар?!» — чуть вслух не возмутился, но вовремя остановился, и то, благодаря тому, что Руслана продолжила рассуждать.

— Так, нужно срочно перевернуться на другой бок, говорят, тогда кошмары прекращают сниться, — она начала вести беседу сама с собой, — владыки мне до полного счастья не хватало! Как же меня этот дурдом достал, ни днём, ни ночью покоя нет от этих рептилий! — оскорбив меня, она повернулась набок.

Бездна, лучше бы она этого не делала! Стоило ей перевернуться, одеяло соскользнуло с её тела, и его очень соблазнительная часть предстала моему взору. У меня сейчас такой период, этого было достаточно, чтобы я не удержался и издал стон отчаянья.

— Птаха, ты меня убиваешь! — чуть слышно простонал я, собрал остатки своего самоконтроля и приступил к наказанию. Осторожно повернул её на спину, она удивлённо приоткрыла глаза, и только хотела что-то сказать, я приложил палец к её губам и тихо сказал. — Ты неправа, я не кошмар твой, а тот, кто будет заботиться о тебе, дарить радость и наслаждение, — увидев мелькнувший во взгляде скептицизм, продолжил, — не веришь? Зря, сейчас я тебе это продемонстрирую.

На ментальном уровне я принялся водворять озвученное в жизнь, пытаясь отрешиться, но куда там! Её стоны словно миллионы иголок вонзались в моё тело, проникая под кожу, и, устремившись к сердцу, беспощадно пронзали его. Желание разгорелось, как лесной пожар, грозя спалить дотла остатки самоконтроля. Я еле сдерживался, чтобы не сорваться и не погрузиться в её нежное и столь желанное тело. За эти минуты я тысячу раз пожалел, что мой вид настолько сильно подвержен страстям, ибо нет ничего худшего потери самоконтроля — это слабость, которая мне не нужна. Но сейчас я пылал, а она сгорала в этом пламени вместе со мной, издавая такие протяжно-сладкие стоны, что я был готов сорваться, и только благодаря совершённому обряду несколько лет назад мне удалось устоять и продолжать играть на её чувствах, нервах, словно виртуоз на инструменте, наслаждаясь её агонией, и — в то же время — сходя с ума от вожделения, в душе мечтая, что скоро я смогу наслаждаться этим не на ментальном уровне, а на физическом. Моё воспалившееся сознание рисовало, как я буду погружаться в её податливое тело снова и снова, пока огонь, поглотивший нас, не утихнет. Хотя в последнем я сомневаюсь: если и утихнет, то на время, чтобы затем разгореться вновь с удвоенной силой. Она изогнулась, и осталось несколько секунд до финала, я усилил эффект, и когда она подошла к грани, резко остановился и отошел. Тут уже моя птаха издала стон отчаянья, выкрикивая:

— О-о, нет! — пытаясь руками поймать меня в воздухе, а я вернул себе облик Ревиса, вернулся к ней, и, наконец, она поймала меня, открыв, глаза выдала: — Я думала, что ты хам, но ошибалась: ты — сволочь! Радуйся, что это только сон, а то я тебе голову открутила бы за такой облом! Нет, я бы тебя виагрой напоила, привязала к стулу, позвала стриптизёрш и с наслаждением наблюдала, как ты, гад, сдыхаешь от похоти!

В её глазах не было тумана, в них была неприкрытая ярость неудовлетворённой женщины, её тело била мелкая дрожь.

— Угрожаешь, птаха? — наклоняясь к её лицу, усмехнулся я.

— Нет, озвучиваю план мести! — не отрывая своего горящего взгляда, ответила она.

— Плох план: твои стриптизёрши на меня бы не подействовали, а вот ты — да. Я бы послушал тебя ещё, но, прости, времени нет, — притянул её лицо к себе и, пока она не успела опомниться, впился в её губы голодным поцелуем, о котором мечтал так давно. Руслана, издав стон, обмякла в моих руках, растворяясь в неге наслаждения, наверное, надеясь, что я всё-таки позволю ей кончить. Зря — не позволю, хоть и сам отчаянно хочу этого. Оторвавшись невероятным усилием от её губ, я озвучил её участь: — Это — не сон, милая, а твоё наказание за плохое поведение. Впредь будешь думать, как перечить своему дракону, — она посмотрела на меня мутным взором, наверное, не поняла, о чём я веду речь. — Завтра утром ты проснёшься и почувствуешь такое… желание, которого не знала никогда в жизни. От твоего поведения зависит, соглашусь я тебе помочь или нет. Но помни: если будешь и дальше так себя вести, такое состояние будет у тебя длиться долго.

Я снова погрузил её в сон и поспешил покинуть апартаменты, боясь сорваться, ибо только сейчас осознал, насколько моя птаха горяча и чувственна. И это осознание будоражило кровь, я уже представлял будущую охоту.

— Кто кого наказал? — наконец, высказал мысли вслух, зайдя к себе в кабинет — меня ломало от желания не хуже её. — Бездна, дай мне сил справиться с этим наваждением, чувствую себя похотливым юнцом!

— Азерот, да ты уже сам с собой начал разговаривать? — услышал я голос брата, который, как оказалось, поджидал меня, сидя в кресле.

— На твоём месте я бы до утра отложил беседу.

— Ладно, не кипятись, ты мне лучше скажи: долго будешь морочить птахе голову? Ведь когда она узнает правду, уверен, ты сводом законов по голове не отделаешься.

— С чего такая забота о моей паре? — не сдержался я.

— Вообще-то я забочусь о тебе — вот она у тебя какая затейница оказалась, чувствую, ты с ней ещё хлебнёшь горя.

— Не стоит переживать. Как только мы соединимся, и у неё в голове будут мысли только о нашей близости.

— А в каком ты облике решил её заставить петь? — не унимался он.

— Ещё не решил, но было бы лучше это сделать в облике Ревиса. А насчёт морочить — у меня нет выбора: актриса из неё никакая, я уже успел в этом убедиться. Так что буду тянуть с признанием как можно дольше ради её же безопасности.

— Зря, я бы на твоём месте в своём облике это сделал. Поверь, не простит она тебе обмана, — озвучил он мои же мысли.

— Есть множество способов погасить её вспышку гнева, например, украшения, наряды, забота, наконец, не говоря уж о совместном пении. — Брат изобразил на лице гримасу сомнения, в чём я с ним был согласен, чувствовал — такой номер с птахой не пройдёт. — Ладно, до утра у меня есть ещё три часа, подумаю над этой проблемой, а сейчас оставь меня, я на тебя ещё зол.

— Как скажете, владыка, — не стал спорить он, но перед уходом всё-таки высказал своё мнение, — я бы сказал, возбуждён, — заржал он и оставил меня наедине с моими мыслями.

А подумать было над чем.