ГЛАВА 6. Отто и Лиза (Откровение. Мой порочный рай)

Отто. Дождался… Боже, он дождался! Оборачиваюсь. Отто идёт ко мне.

Он стоял так близко. Всего нескольких шагах от меня и я его не заметила. Это сложно здесь. А в этой группе он ещё и не выделялся. У всех одна форма и почти в одном звании.

До меня долетают, как во сне, одобрительные возгласы за его спиной.

- А она хороша!

- У него все женщины одна другой лучше!

- Завидую ему!

Все женщины? Ну, и что же… Я знала, что не одна у него. Но сейчас это не главное. Главное, он рядом. Он сегодня мой. Только мой…

Отто берёт мою руку в свою. Рука Отто такая горячая. Моя маленькая ладошка растворяется в его тепле. Я чуть дышу. Весь мир замирает вокруг меня.

Мы смотрим друг другу в глаза. Молчим. Зачем нам слова? Без них всё и так понятно. Он чуть потянул меня за собой, и я пошла. Не оглядываясь, пошла за ним. Я, словно слепая, не видя никого перед собою, маневрируя между людьми, шла за ним. Ступеньки. Как их много. А эти бесконечные приветствие чинов помельче штандартенфюрера Клинге:

- Heil Hitler!

- Sieg Heil!

Я готова была уже сама закричать:

- Sieg Heil и хватит!

Третий этаж. Коридор. Двери номера тридцать один. Отто достаёт ключ. Вставляет его в замочную скважину и поворачивает.

Мой любимый. Мой желанный. Мой неповторимый. Мой… Мой… Мой… Только мой один. Я люблю его. До боли хочу ощущать его руки на своём теле. Я хочу слышать его дыхание. Дыхание, обжигающее мою шею. Я до безумия люблю его.

Последний поворот ключа и мы врываемся в номер. Раскаты грома! Блики молний на наших лицах. Я вижу в его глазах страсть и своё отражение. Я сама не могу сдержаться, и первая бросаюсь на Отто. Мои губы впиваются в его губы. Мои руки обвивают его шею. Гроза разрывает небо в клочья, а меня неистовое желание.

Он отрывается на мгновение от меня. В свете молний его глаза блестят, как у хищника, который загнал свою жертву. Но сегодня ночью я согласна быть его жертвой. Я готова на всё лишь бы Отто любил меня. Любил, не останавливаясь, так же безудержно, всепоглощающе, жадно, как и в феврале сорок второго, когда у нас была целая ночь вместо нескольких минут.

- Когда, ты, возвращаешься к нему? – возбуждённо прохрипел Отто.

- Через десять дней, — задыхаясь, шепчу я.

Мне не хватает воздуха от желания. Я уже дрожу каждой клеточкой кожи. Моя одежда сдавливает грудь. Ещё секунда и я сама сорву эту удушающую ткань с себя.

- Тогда ты моя на все эти десять дней, — рычит он, впиваясь в меня.

Он кусает их до боли. Я так же кусаю его. Я упиваюсь его кровью, как лучшим напитком. Пьянею от этого солоноватого вкуса сильнее, чем от вина. Моё сознание уже не подвластно самоконтролю. Расстегнув китель Отто, я сбрасываю его. Падая, кресты на нём звякают о пол у моих ног. Высшие немецкие награды и я стою на них своими туфельками. Как много жизней уплачено за эти железки и они сейчас ничего не стоят. Всё меркнет перед нашей страстью.

Отто, словно безумный, сорвал с меня платье. И я не отставала от него в этом безумном танце желания. Впервые вкусив вседозволенность, я расстегнула ширинку на галифе. Запустила свою ладонь в неё и сжала так желанную горячую плоть. Гортанный стон вырвался из его рта. Замерев всего на секунду, Отто посмотрел на меня. Полумрак номера резко осветила вспышка молнии. Уголки его искривились в хитрой усмешке, а в глазах мелькнули озорные огоньки. Он что-то задумал. Но я не боялась ничего в его руках. Мои желания полностью подчинили разум телу.

Я хочу его! И мне неважно, как это будет. Я просто хочу его. Хочу всего и полностью.

Хочу…

Я больше ничего не чувствовала, только ноющую пульсацию внизу живота. Пустоту, которую он должен собою заполнить.

Отто так напористо наступает на меня, что прижимаюсь спиною в комод. Острая ручка комода врезается в поясницу, но я настолько поглощена его требовательными губами, что не чувствую боли. Я даже не вижу, как ваза летит с этого комода и разбивается о стену. Отто одним резким движение подсаживает меня на комод. Платья на мне уже нет. Оно где-то в темноте. Бюстгальтер следует за ним, а губы любовника льнут к моим соскам, по очереди целуя их и чертя круги языком. Уже стону я, выгибаясь навстречу его мягким губам. Мои руки расстёгивают пуговицы на рубашке и стаскивают её с плеч штандартенфюрера. Я пробегаю кончиками пальцев по его напряжённым каменным мышцам. Боже, какое идеальное сильное тело. Всегда упоительно любуюсь им, а когда прикасаюсь, то не могу сдержать восхищения. Чуть сжав ладони, мои ноготки снова, как тогда, впиваются в кожу Отто. Это сразу же отражается на его мышцах. Они напрягаются сильнее. Отто не пытается остановить меня. Он становится ещё более настойчив и даже груб. Словно мои впившиеся ноготки призыв к чему-то более безумному в наших отношениях.

С комода к стене. От стены по коридору. Мы в неконтролируемом танце сумасшедшей страсти разрушаем всё вокруг себя. Торшеры на полу. Плевать! Маленький столик перевёрнут. Ну и что! Не завидую постояльцам под нами! Их отдыху мешает не только бушующая стихия, но и мы.

И вот постель. Не я падаю в плен десятков подушек. Я толкаю Отто и усаживаюсь на него. Он пытается подняться. Тянется губами к моим губам. Я упираюсь в его грудь ладонью и чужим, непохожим на мой голос, приказываю:

- Лежать!

Озорно улыбнувшись, любовник подчинился. Откинувшись обратно, он крепко сжал жилистыми пальцами мои бёдра. Я не чувствую их силы. Моё тело уже и так пылает. Насаживаясь на Отто раз за разом, моё тело пронизывает волна сильнейшего экстаза. Я уже ничего не соображаю. В полнейшем бессознательном состоянии! Так сильны мои ощущения, когда он во мне. Именно в эти мгновение я не понимаю, как оказываюсь под ним. Тело Отто нависает надо мной, но он не спешит продолжить.

Боже! Нет, здесь уже не властен бог. Здесь другие силы.

Как же красиво он улыбается. И эти улыбки меняют свои оттенки под его настроение. Сейчас улыбка Отто похожа на оскал.

- Не ожидал от тебя такого, Лиза, — шепчет мне он. – Я никому не позволяю приказывать мне. Плохая девочка, Лиза.

- Отто, — стону я, — ты будешь меня ругать или…

Его глаза хитро блестят. Он поднимается с постели. Снимает сапоги и галифе, не сводя при этом с меня своих ласкающих синих глаз. А когда на его теле не остаётся ничего, мой любовник достаёт из прикроватной тумбочки две красные ленты. Я даже не могу себе представить, зачем они ему. Подарить решил, наверное?

- Мой подарок? Мило, — усмехаюсь я, разводя перед ним ноги.

Самая яркая вспышка молнии, показывает мне лицо Отто с уже довольной улыбкой, а сильнейший раскат грома заглушает его ответ. Наклонившись, штандартенфюрер привязывает моё запястье к изголовью кровати. Я насторожилась, но не испугалась. Такого в моей жизни ещё не было.

Отто медленно переходит на другой край кровати. Я веду его взглядом. До чего же идеальное тело. Глаза любовника встречаются с моими, и меня снова пронзает спазм желания внизу живота. Я глубоко вздыхаю, а Отто уже проделывает то же самое с другой моей рукой. Даже бантик завязал.

- Что ты делаешь? – задаю я вопрос, рассматривая творение Отто на запястье.

- Не хочу, чтобы ты снова расцарапала мне спину, как в прошлый раз, — поясняет он, устраиваясь на коленях между моими ногами.

- И только? Штандартенфюрер Клинге боится царапинок? – смеюсь я, упираясь в его широкую грудь ножкой.

- И не только, — хищно сузив глаза, сказал он.

- А что ещё? – моя ножка ползёт вниз по животу.

Отто убирает её и закидывает на своё плечо.

- Я буду делать с тобой всё, что захочу, — отвечает Отто, уложив и вторую, – но сначала накажу плохую девочку Лизу.

Он медленно входит в меня.

О-о-о-о-о... Если это его наказание, буду теперь всегда нарываться. Буду его плохой девочкой. Я буду любой для него. Примерю всё роли по его желанию. Только пусть любит меня.

Отто заполняет всю меня собою. Толчком за толчком увеличивая темп. Я жадно хватаю воздух ртом. Вот-вот взорвусь от удовольствия, нарастающего внутри меня, как он останавливается. Я слышу тяжёлое дыхание Отто. Даже гроза не заглушает этого. Мой любовник сам с трудом контролирует себя.

- Зачем?— чуть не плача, спрашиваю я. – Зачем ты остановился?

Отто усмехается и продолжает. Но в этот раз его движения во мне сильны и жестоки. Он так глубоко входит, что резкая боль пронзает всю меня. Потом эта боль расплывается жаром по телу. Я вся горю внутри себя.

Плачу… Кричу… Стону… Умоляю его только не останавливаться. Сжимаю судорожно ноги на его шее.

Настолько близко к Отто я ещё не была никогда. Я сливаюсь с ним. С его душою.

Я – это он…

Он — это я…

Мы едины…

Вот что так привлекает меня в Отто.

Я свет, спешащий проникнуть во мрак. Но этот мрак поглощает меня. И мне всё равно. Я растворяюсь в этом безумии нашего ада. Мне не нужно ничего и никого. Только его…

Милосердный Отто внял моим мольбам. Он не останавливался с неистовой силой, терзая меня. Я не чувствовала ничего, кроме этой силы. Силы, подчинившей меня и потянувшей за собою в пропасть дикого экстаза.

Ничего подобного я не испытывала. Только с ним одним я переступала все возможные грани реальности. Я, словно покинула моё тело, а моя душа следила, как уходящие блики молний освещают Отто надо мной. Он, подняв подбородок, прижал мои бёдра сильнее к себе. Штандартенфюрер походил не на человека в эти мгновения. Он, словно волк, рычал. Каждая мышца напряглась в его теле. Жилы натянулись, как струны, а вены пульсировали под бешеный ритм сердца.

Я вся в его власти…

Всегда…

Всегда его…

Ленты врезались в кожу так сильно, что оставили под собою красные полосы. На моих бёдрах, ягодицах, груди следы от страсти Отто. Завтра эти отметины сменят красный цвет на синий. А моё тело будет ныть уже через несколько минут. Но сейчас в эти сладкие мгновения наслаждаюсь любовью, которую показал мне он.

Отто развязывает ленточки. Тёплые губы штандартенфюрера касаются моих запястий. Теперь он нежен, ласков, спокоен. Я прихожу в себя от этих прикосновений. Обнимаю его за шею и пытаюсь прижать к себе. Это так сложно сделать. Наши тела скользки от пота. Никогда так не уставала от любви. Будто не на спине лежала, а пробежала, не останавливаясь, несколько километров.

- Я тебя не напугал? – шёпотом спрашивает он.

Гроза прекратилась. Редкий дождик барабанит по стёклам. Как символично всё это. Из бушующей стихии и в тишину дождя.

- Нет, — так же шёпотом отвечаю я.

- Я никогда не причиню тебе ничего плохого, ты же знаешь, — как бы оправдываясь, говорит он, ложась рядом и прижимая к себе.

Конечно, знаю. Только Отто я это не сказала. Я приподнялась на локтях и посмотрела на него. Умиротворение на его лице поражало. Всего минуту назад он, как стихия за окном, бушевал во мне. И вот нежен. Так нежен. Так мил. И улыбка. Эта искренняя улыбка нечастый гость на суровом лице штандартенфюрера, снова радует меня. Я не смогла себя сдержать от желания к ней притронуться. Мои пальцы прошлись по губам Отто. Он поцеловал их. Синие глаза уже блеснули не озорством, а любовью. Я способна разглядеть это чувство среди сотен масок на лицах мужчин. Штандартенфюрер Клинге не милый мальчик с погремушкой в руке, улыбающийся наивной улыбкой всем людям. Он жестокий, властный, коварный и опасный мужчина, очень редко позволяющий себе простые человеческие чувства. И как я уже поняла, у него нет слабостей, кроме меня.