Глава 11

Ричард

Дверь за Эммой захлопнулась, а я прошел к своему столу, сел в глубокое кресло и задумчиво выдвинул ящик стола.

Там на деревянном дне лежала еще одна монетка.

Я взял ее в руки, повертел между пальцами. Металл казался теплым, что странно — в моих покоях всегда прохладно. За годы в замке я уже привык, что тут от всего веяло холодом, но монетка определенно грела.

Вторая, та, которую я отдал Эмме, тоже была теплой, но не до такой степени. И позвал я девушку не просто затем, чтобы отдать ее, а чтобы спросить, откуда у обычного чеканного металла, пусть и с отлитым профилем моего предка, столь чудные свойства.

Крестьяне бы точно сказали: магия.

Но… их нашли не крестьяне.

Тут я солгал.

Сам никогда не терпел ложь, но сейчас соврал.

Еще вчерашним днем, когда мой отец был жив, а я покинул его покои в раздрае, ноги сами понесли по замку. Мне будто не хватало воздуха, я словно задыхался от того, сколько ответственности и невообразимой власти скоро свалится на меня.

Будто в один миг сознание перевернулось.

Пока отец был жив, я четко представлял миг, когда его корона окажется на моей голове: что стану делать после, какие реформы проведу, кого уволю, кого повышу в статусе, от каких пережитков прошлого избавлюсь навсегда. В голове было полно планов.

Но, столкнувшись с действительностью, я вдруг резко осознал, что все не так просто.

И это давило тяжким грузом.

Я и сам не заметил, как ноги вели меня все ниже и ниже по этажам замка, а после по темным коридорам, где обычно гуляли лишь слуги. Так я оказался в замковой купальне. Темной, влажной, но такой свежей из-за проточного ручья, текущего там.

Сюда в любой момент мог войти кто угодно, но я пошел на поводу собственных желаний, скинул одежду и нырнул в воду.

Холод тут же отрезвил, и я уже хотел выбираться наружу, как едва различимое ощущение теплого потока воды откуда-то снизу остановило меня.

Оттуда будто бил теплый ключ, и, влекомый любопытством, я нырнул к темному дну. С первого раза ничего не нашел, пришлось подниматься, набирать в легкие воздух и снова опускаться, пока, ведомый теплом, не обнаружил его источник. Два кругляша, лежащих на дне.

Я поднял их и, только оказавшись у бортов купальни, сумел разглядеть.

Монеты, пусть они и были как миллионы других монет, что до этого я видел в королевской сокровищнице, но эти я точно знал откуда. С платья Эммы.

Все дело было в едва заметной дырочке размером чуть больше иголки — через это отверстие монеты явно пришивались к наряду.

Как они оказались на дне купальни, было неясно, но то, что я чувствовал от них тепло, невозможно было подвергать сомнению.

В голове тогда мелькнула мысль: может, Эмма и вправду ведьма, как говорят о ней в замке? И тогда я решил спросить у нее самой о природе монет и хотел вызвать ее к себе еще вчера.

Но остановил случай.

Странный, я размышлял о нем до сих пор и никак не мог выбросить из головы.

Я как раз зашел в свои покои, запер за собой двери и был готов отдать приказ привести кочевую, как понял — в моей спальне кто-то есть.

Помню, схватился за рукоять ножа, боясь покушения. Но…

Мой взгляд метнулся к собственной кровати, и губы скривились в усмешке.

Вчера меня здесь ждала Таис.

Я смотрел на нее, держась за нож, а она испуганно хлопала ресницами, подтягивая повыше покрывало. Ее волосы рассыпались по обнаженным плечам, и выглядела она будто невинный олененок, которого охотник застал за поеданием травы на солнечной лужайке.

— Что ты тут делаешь? — резко спросил я у невесты.

— Ричард… — выдохнула она, и в ее глазах прочиталось смятение, кажется, она ожидала другого приветствия. — Я услышала новости, что твой отец совсем плох, и пришла утешить тебя.

Склонив голову набок, я все же опустил руку с ножа и присмотрелся к невесте. В том, что под покрывалом на ней ничего нет, даже не сомневался. И будь обстоятельства иными…

Я вдруг вспомнил, как желал оказаться с Таис наедине, как мечтал, что овладею ею, что запретный плод вдруг станет доступен и я зайду в эти врата рая.

Но сейчас я смотрел на девушку, на ее черные как смоль волосы, невинный взгляд, которым она буквально пожирала меня, смотря куда-то в одну точку в центре моей фигуры, и даже пальцем не хотел ее касаться. Как отрезало.

— Обстоятельства не те, милая, — произнес я. — Сейчас не время и не место. Оденься и покинь эти покои.

— Ты меня гонишь?! — Тон Таисии взвился вверх, и, кажется, она действительно не поверила, что я ей такое сказал.

— А что не так? — вопросом на вопрос ответил я. — Или ты серьезно решила, что я забуду, что через пару стен от боли мучается моей отец, и кинусь развлекаться с тобой?

— Я… нет… Простите, мой принц. — Она судорожно вскочила с кровати, принялась, будто бы извиняясь, совершенно неловко натягивать на себя ночную рубашку, которая лежала на стуле.

А я равнодушно следил за ней.

Не оставили впечатлений ни голая попа, ни мелькнувшая грудь с твердыми вершинами. Ни-че-го не шевельнулось.

Может, это вина холодной воды в купальне?

Таис тем временем оделась и наконец повернулась ко мне лицом.

За ее маской стеснения я теперь читал четкое раздражение.

— Когда наша свадьба? — совершенно неожиданно спросила она, чем меня озадачила.

— Когда распорядится отец, — ответил я.

— А если он умрет? — Таис сделала несколько шагов ко мне, остановившись в полуметре. — Ричард, мне страшно. Я хочу знать о своем будущем!

— Не понимаю, чего тебе бояться, — совершенно искренне ответил я.

Таис жила в самом безопасном месте королевства, под охраной, ела досыта, одевалась в лучшие наряды, не нуждалась ни в чем. Так о каких страхах шла речь?

— Если твой отец умрет, — она нервно сглотнула, — королем станешь ты, и тогда… Что, если ты не захочешь на мне жениться? Если отвергнешь? Выбросишь как ненужную вещь. Ведь моей матери слово короля давал твой отец, а ты… ты ничего не обещал.

Лицо Таисии побледнело, она и вправду выглядела испуганной.

— Ты поэтому сюда пришла в таком виде? — догадался я, переводя взгляд на разобранную кровать. — Решила, что если мы с тобой переспим, это даст тебе гарантии?

Девушка закивала, а после вдруг вцепилась в меня мертвой хваткой, комкая под пальцами рубашку, и зашептала:

— Я понесу от тебя сына, только возляжь со мной. Обещаю: я рожу тебе наследника, только возьми меня! — Ее губы тянулись к моим, а я попятился назад, пытаясь снять с себя ее руки.

— Таис, не сейчас! — Я все же буквально сдернул ее с себя, по ощущениям показалось, будто оторвал пиявку. — Я не собираюсь заниматься этим, пока умирает мой отец. Немедленно уйди, иначе я точно не дам тебе никаких гарантий будущего.

Лицо невесты вспыхнуло то ли гневом, то ли смущением за собственное поведение, и она испуганно кинулась к дверям.

Створки захлопнулись, а я ощутил себя выжатым будто заморский лимон.

Мысли путались, сердце уже привычно тянуло легкой болью, и, сам не ведая зачем, я полез в карман и достал найденные монеты.

Одна была чуть теплой, а вторая раскалилась — таким сильным был жар от нее. Я сжал ее в руках, думал, что ожог отрезвит, но вместо этого стала утихать тяжесть в сердце. Будто по мановению волшебства: монета остывала, а вместе с этим уходила боль.

Тогда-то я и предположил, что монета, скорее всего, кочевничий оберег — наверняка все нашивки на платье Эммы были не просто для красоты.

И я бы мог забрать обе себе, но решил, что так будет несправедливо.

Решил вернуть хотя бы одну.

А вторую, ту самую, что пылала и исцеляла сердце, — оставить.