Пролог

Я приоткрыла дверь и прислушалась — внизу играла музыка, раздавался смех. Тем лучше — он далеко не сразу заметит, что я ушла. В моем гардеробе были сплошь вечерние платья, которые годились бы на дефиле шлюх. В каждом из них я чувствовала себя лишь игрушкой для мужских утех и его это забавляло. Мне нужно было что-то, в чем я смогу перелезть забор.

— Сегодня мы сбежим, — сказала я и коснулась рукой живота.

Он был плоским. Я не делала ни одного теста, иначе бы он узнал. Сначала была просто задержка, затем грудь налилась и стала до боли чувствительной, советоваться мне было не с кем, даже история поиска в моем смартфоне была синхронизирована с устройством моего “хозяина” и он ее просматривал. Я пока никак не могла проверить, но я была почти уверена.

Рожать здесь было нельзя. Я вообще не представляла, как он может отреагировать на мою беременность. Я же была грязной. Я не годилась на то, чтобы от него рожать. Я — ниже прислуги. Я никто, увешанное цацками и наряженное в шлюшье платье. Я игрушка для унижений, но сегодня это прекратится.

Я сгребла драгоценности в рюкзак — будем считать их алиментами ребенку. Надела на себя лосины и майку, в которых занималась фитнесом, другая одежда годилась лишь для панели. Сверху накинула его рубашку, июньские ночи прохладны. Прохладная ткань рубашки пахла его телом и его туалетной водой, от чего на меня накатил приступ паники, следом за ним тошнота.

Я снова послушала, что там внизу. Закрыла дверь в комнату, распахнула окно. Снизу раздалось предупредительное рычание — эта часть моего плана была самой хрупкой.

— Тише, Зай, — попросила я.

Зая был огромным и быстрым доберманом. Вообще их было два, второго я звала Котей. В плену я была уже несколько месяцев. Все это время он ограничивал меня в контактах со внешним миром, я давно не видела своих родителей, почти не выбираясь за пределы его владений. Чтобы не умереть от скуки я занималась спортом, это он мне позволял. Час за часом я убивалась в его личном тренажерном зале, с удивлением понимая, что нежные прежде руки становятся все сильнее, как крепнут мышцы моего тела. Круг за кругом я бегала по территории парка, который раскинулся вокруг особняка.

Котю и Заю всегда закрывали днем. Я, превозмогая страх, всегда подходила к их вольеру здороваться с собаками.

— Пошла вон отсюда, — как-то бросил мне охранник дома, который кормил собачек и убирал за ними.

Та Юся, которую привезли сюда боялась всего, но теперь у меня атрофировался страх, я прошла через ад. И его заставила себя дерзко улыбнуться.

— Мне сказать хозяину, что ты обижаешь его любимую игрушку?

И он испугался. С собаками я общалась каждую пробежку. Кормить мне их было нельзя, но я стала делать это ночами. Распахивала окна, когда моего хозяина не было дома или он крепко спал. Мускулистые сильные животные не могли устоять перед сладким, смешно, хотя есть из моих рук стали не сразу. Я с ними разговаривала, убивая на это ночь за ночью. И только недавно решилась вылезти в окно ночью. Они рычали, но уже научились принимать меня, как часть дома. Я хмыкнула, вспомнив фразу “часть корабля, часть команды”. Если я не сбегу, он либо уничтожит меня, прикопав здесь же, где-то в парке, либо сломает превратив в безвольную куклу. А если он узнает о том, что я беременна…

— Котя, — позвала я.

Моя комната была на втором этаже, но месяцы занятий спортом дали свои плоды, спускалась я, цепляясь в карниз ловко. Спрыгнула на землю. Холодные носы уткнулись в мои ладони, и я угостила собак шоколадными конфетами.

— Вас накажут за то, что я сбежала, — с болью прошептала я. — Простите меня.

Ибо они, эти звери, мощные машины для убийства, стали мои единственными друзьями за месяцы плена. Если бы я могла, я бы забрала их с собой. Но я глажу их по гладким сильным спинам и иду по парку, прячась в густой ночной тени.

Верхняя секция забора всегда была под напряжением. Утром я подслушала, что ожидают визита мастера для ремонта проводки, и отправившись на пробежку нашла участок пути, на котором сидела ворона. Живая ворона! Эти глупые создания вечно усаживались на забор и дохли, я находила мёртвые тушки каждую пробежку, затем их собирал и выбрасывал дворник.

Я шла, а псы шли за мной. Когда коснулась забора, Котя зарычал — он понимал, что я делаю что-то неправильное, но не знал, как реагировать на мое поведение, считая меня одной из своих хозяев. Бедный не знал, что я такая же питомица, как и он.

— Коть, — прошептала я. — Вы живете инстинктами. Чувствуешь, как изменился мой запах? В моем животе ребёнок, щенок…я должна унести его отсюда, иначе мне его не спасти. Мне не спасти себя. Отпусти меня, пожалуйста.

Глаза животных иногда посверкивали в темноте отражая лунный свет. Каждый из них мог бы разорвать меня во мгновение ока, но я полезла на забор под молчаливым их согласием. Перед тем, как коснуться верхней секции забора я задержала дыхание. Если бы умела молиться — взмолилась бы. Вдруг мастер уже приехал, и этот участок забора снова под током?

Но рука моя коснулась прохлады металла, затем уверенно обхватила прут. Мне повезло. Я перелезла через забор, затем спрыгнула вниз. Котя тихонько завыл, потом рыкнул Зая, и они оба замолчали. Я побежала в лес так быстро, что закололо в боку. На часиках, что обхватывают мое запястье три часа ночи. К четырем я добралась до станции и села на первую же электричку, направление было неважно. Вышла в небольшом городке на рассвете.

Он все равно легко отследит мой путь до этого места, прятаться было бесполезно. Поэтому открыто пошла в ближайший ломбард и продала большую часть своих украшений. Взглянула в сторону круглосуточной аптеки — мне хотелось знать. Хотелось быть уверенной, беременна ли я от человека, который превратил мою жизнь в ад. Нельзя, он узнает, слишком близко.

Лишь вечером, не раз меняя способы передвижения, пару раз переодевшись и покрасив волосы использовав темный спрей, надев кепку и очки я купила тест на беременность в городе, который был почти в тысяче километров от дома моего хозяина. Бывшего хозяина.

Использовала его в туалете пригородного вокзала. Я не знала, как мне быть дальше. Как выживать — к родителям идти я не могла, там он меня найдёт. Не знала, хотела ли я рожать ребенка, которого не просила, который проник в мое тело, как и его отец — против моей воли.

Выждав две минуты я взяла тест — две яркие, уверенные полоски.

— Я не просто от тебя сбежала, — со злостью прошептала я. — Я украла твоего ребёнка.

Бояться я уже разучилась. Ненавидеть — нет.