Глава 5. Юстина

Спина горела огнем. Было настолько больно, что эта больно немного задвигала на задний план все остальные чувства. Но по мере того, как истерзанная кожа успокаивалась, во мне поднималось негодование — почему он решил, что может себе это позволять? Нет, Юстина Вишневская не сломается, папа меня не так воспитывал.

При мыслях об отце надежда разгорелась с новой силой. Я уверена, что он уже предпринимает шаги по моему вызволению. Мама, наверное, уже поговорила с братом. Мне нужно просто продержаться еще немного, это я смогу.

До комнаты я шла, прижимая свою водолазку к груди, не смея ее надеть, парализованная страхом, я ненавидела себя за этот страх.

— Выведите меня отсюда, — жарким шепотом попросила я сопровождавшего меня гиганта. — У меня есть деньги, свои деньги, он до них не достанет, я заплачу вам так много, что вы станете свободным от капризов этого тирана.

Гигант даже не посмотрел на меня.

— Вы такой же, как он! — закричала я. — Вам просто нравится унижать людей и наслаждаться их слабостью!

Он и бровью не повел. Довел меня до одной из комнат и молча указал на дверь. Может, он немой? Я не помнила, говорил ли он прошлой ночью. Может, глухой? Нет, просьбы своего хозяина он слышал.

В своей комнате я заметалась из угла в угол. Строила планы бегства, один другого грандиознее. Открыла окно, посмотрела вниз — спускаться со второго этажа было страшно. Уже ночью я просто толкнула дверь комнаты и она послушно открылась. И за ней никого не было. Я не могла не воспользоваться этой удачей. Торопливо оделась, вышла. Дом был огромным, я быстро заблудилась в анфиладах комнат и коридоров. Дважды слышала чьи-то шаги, испуганно замирала, словно мышь, почуявшая кота.

Наконец я нашла лестницу. Спустилась по ней на первый этаж. Теперь было проще, я пересекла огромный темный холл, темнота этого дома играла мне на руку, и побежала ко входным дверям. О, мой тиран был удивительно легкомыслен!

Конечно, меня ждет еще забор, но я была уверена, что смогу через него перелезть. Окрыленная удачей я стрелой бросилась в холодную темноту парка, и успела пробежать шагов десять, когда что-то тяжёлое сильно толкнуло меня в спину, опрокидывая в снег лицом. Колкий мартовский снег сразу набился в рот, раскрытый в крике.

Животное, поняла я. Собака. Первый ужас отступил, когда я поняла, что оно не жрёт меня. Огромный пес удерживал меня за шею, надежно фиксируя, я чувствовала его дыхание на своей коже. Раздался звук открытия окна.

— Зевс, — крикнул хозяин дома. — Фу! Имейте в виду, дорогая Юстина, ночные прогулки по парку чреваты последствиями.

Собака выпустила меня и я села. Пес был огромен — поджарый мускулистый доберман. Из темноты выступил второй. Они оба смотрели на меня не мигая, ожидая моих следующих шагов. Медленно, без лишних движений я встала — они продолжали следить. И…медленно пошла обратно к дому.

— Правильное решение, — раздалось сверху.

Я посмотрела на открытое окно. Тиран стоял с сигаретой в руках, на тело наброшен расстегнутый халат, в глазах, я уверена, насмешка. Я никогда раньше не испытывала ненависти, но сейчас с удовольствием полюбовалась бы, как он умирает.

Мне хотелось выть от отчаяния. Прежде чем подняться наверх, я несколько минут стояла внизу, непонятно на что надеясь. Эти животные никуда не уйдут. Я не знала раньше, боялась ли собак, я особо никогда с ними не контактировала, но сейчас поняла — боюсь и ужасно.

Медленно и понуро я поднималась по лестнице. Поражение настолько меня оглушило, что я перестала прислушиваться и столкнулась с человеком нос к носу. Это была женщина, бог мой, в этой обители зла были женщины! И только отступив назад я поняла, что она была почти полностью обнажена, на ней было надето что-то совершенно прозрачное, сползающее с плеч и совершенно ничего не скрывающее.

Ошарашенная я замерла, так же, как и она. Я никогда раньше не видела обнажённых тел, если только в редких киносценах или картинки в книгах или интернете. Вживую — нет. И сейчас увидев и просвечивающие через ткань соски, и тонкую полоску волос там, внизу, я зарделась от смущения.

— Прости, — немного пьяно отозвалась девушка. — Я вниз иду. Правильно же?

— Правильно, — кивнула я. — Девушка, пожалуйста, позвоните в полицию! У вас же есть возможность! Меня удерживают здесь против воли, моих родителей шантажируют, он, он…он ударил меня!

Девушка немного покачнулась. Судя по ее зрачкам, дело было не только в алкоголе, я никогда не сталкивалась с этой стороной жизни, но имела некоторое представление из книг и фильмов. Но глаза ее смотрели достаточно трезво и осознанно.

— Детка, — покачала головой она. — Не вмешивай меня, хорошо? Я иду вниз поплавать в бассейне, чтобы немного протрезветь. Потом я вернусь к девочкам и Мартину, мы потрахаемся и я поеду домой, ок? Мне лишние проблемы вообще не нужны.

Откинула с красивого лица каштановую прядь волос, виновато отвела взгляд и пошла дальше. Как можно быть такой бесчувственной? Я бы обязательно помогла, потому что родители воспитывали меня правильно. Эта мысль только укрепила меня в том, что мой отец — лучший из людей, что здесь я несправедливо, и мучает нашу семью этот человек только потому, что ему это доставляет извращенное удовольствие.

Комнату выделенную мне я нашла с трудом. Стянула комбинезон и калачиком свернулась на кровати. И тогда поняла — я хочу есть. Юстина Вишневская впервые в жизни испытывает невыносимый голод. А еще — я теперь знаю, как зовут моего мучителя.