4

Наблюдая за хрупкой девушкой в белом красивом платье, я не узнавала её. Даже румяна и слой косметики не смогли скрыть неестественную бледность и лихорадочный блеск глаз. Она, эта девушка, совершенно точно не я. Но отчего же так хотелось плакать, глядя на невесту?

Такое ощущение, что я не замуж выходила, а шла на плаху в этом дизайнерском наряде для принцесс. И мне не хотелось быть принцессой. Не хотелось быть красивой в день своей свадьбы. Потому что Самир пожирал меня своими глазами, и я отчётливо видела в их темноте свою клетку. Золотую и красивую, устеленную золотом, дорогими побрякушками и шмотками, вроде этого платья, но всё же клетку.

Огромный зал дворца, где должна была состояться свадьба, шикарен. Создавалось впечатление, что для его украшения тут работала целая команда дизайнеров. И это не какая-то там банальщина, вроде шариков и плакатов, почти все украшения сделаны были из живых цветов, что красивыми шлейфами опутывали столы, стены, даже потолок. Огромные сердца из алых роз и Купидоны из них же свисали с потолка на невидимых нитях, и казалось, будто они парят в воздухе. Все декорации в тёплых цветовых гаммах и я, даже приглядевшись, не узнавала эти цветы.

Здесь было слишком красиво, слишком пафосно… Всё тут слишком.

Самир с кем-то разговаривал, кому-то пожимал руку, а кому-то и вовсе отвешивал комплименты, как той кокетливой даме в синем платье. И вроде бы он не душил меня своим вниманием, но я ощущала его взгляды на своей коже. Они будто клеймо на мне выжигали. И невыносимо хотелось сбежать. Содрать с себя свадебный наряд, и выброситься в окно.

Глупо, конечно. И дело даже не в том, что я опасалась прогневить Самира, а в том, что здание охранялось, как Белый дом в США. С каждой минутой, проведённой рядом с этим мужчиной, я понимала, насколько он не прост. Присутствие на свадьбе мэра города с его супругой также говорило о многом.

Хватила с подноса у проходящего мимо официанта бокал с шампанским и выпила залпом. Выдохнув, попыталась привести сердцебиение в норму. Мне ещё церемонию выстоять да празднество продержаться.

Внимание привлекла девушка в длинном чёрном платье. Высокая, изящная, с красивыми длинными локонами, свободно спадающими по плечам белым облаком. Очень красивая. Но не этим цепляла взгляд. Она смотрела в нашу сторону, а по её щекам лились слёзы. В глазах девушки было столько боли, что можно утопить целый мир.

– Куда ты смотришь? – ко мне обратился Самир, и я растерянно повернулась к нему.

– Там девушка… – обернулась назад, но её уже нигде не было.

Он проследил за моим взглядом, осмотрел шумную толпу гостей.

– Там много девушек. Но не будем отвлекаться. Иди ко мне, – привлек к себе за талию, а мне показалось, будто стальной обруч сжимает тело. – Сейчас короткая церемония, и мы, наконец, поедим. Я голоден, как волк, – улыбается широко, искренне, притягивает мой взгляд этой улыбкой. Красив, чего уж там…

– Как, уже? – бормочу растерянно, заставляя себя оторвать взгляд от его губ. – А твои родственники… Их не будет?

Самир беззаботно пожимает плечами.

– С ними я познакомлю тебя позже. Вся эта показуха не для семьи, понимаешь? – видит по моему лицу, что ничего я не понимаю, целует в лоб, положив на мой затылок свою тяжёлую руку. – Ничего, скоро ты привыкнешь быть моей женой. Это не так страшно.

– Да, – киваю покорно. – Ты говорил уже…

– Правда? – он спросил меня, но смотрел куда-то вдаль. Нехорошо так смотрел, со злым прищуром и играющими скулами. – Хорошо, Настенька. Пойдём, – куда-то увлекая меня, а я с ужасом взирала на нарядную регистраторшу, ожидающую нас у алтаря, украшенного ставшими в одно мгновение ненавистными цветами.

Сейчас? Вот прямо в эту минуту? Я не готова. Не готова! Но рука Самира держала цепко. Казалось, будто его пальцы впивались мне в кожу сквозь одежду. Наступила бы паническая атака, если бы я не успокоилась.

Обвела взглядом помещение, чинных гостей, которых для «скромной» церемонии слишком много, искала взглядом отца. Ну, а вдруг? Неужели он даже не попытался поговорить с Самиром? Хотя бы выдал меня замуж, как полагается родителю… Но нет. Никого из знакомых, никого, кому бы моя судьба была небезразлична. Лишь мужчина, ведущий меня под венец.

И в последний момент я закрыла глаза, сделала глубокий вдох. Всё. Ничего не изменить. Уже нет. Ещё вчера я могла бы закатить истерику и отказаться выходить замуж. Возможно, меня бы заставили. Быть может, даже очень жестоко и больно. Но я могла хотя бы попытаться. Не попыталась. Даже не дёрнулась. Пошла на заклание, как тупая овца. Так чего же теперь упираться и рыдать? Поздно. Самир не позволит мне опозорить его при всех этих «шишках».

Он поворачивается ко мне, берёт за руки, и краем уха я слышу торжественный монолог регистратора. Самир улыбается мне мягко, тепло, успокаивающе. А я мелко дрожу и чувствую, как от волнения начинает кружиться голова.

– Невеста? – настойчиво, даже противно как-то, словно в душу ко мне заползают холодные, склизкие змеи. – Вы согласны взять в мужья Сабурова Самира Камаловича?

– Насть? – он хмурится, склоняет голову так, чтобы его расслышать могла я одна. – Ответь ей. Скажи «да», – берёт меня за подбородок, заставляет смотреть в его глаза. – Ты должна сказать. Давай, малышка.

В его голосе мой приговор. Он не звучит отчётливо, но я читаю его между строк. И понимаю, что не выйду отсюда, не сказав это проклятое слово. Слишком поздно.

– Да…

Губы Самира искажает победная ухмылка, но взгляд остаётся тяжёлым, нехорошим. Наверное, не следовало так тянуть…

– Прости, – шепчу ему, пока гости шумят, звенят бокалами, а регистраторша пытается их перекричать, объявляя нас мужем и женой. – Я задумалась…

– Моя задумчивая жена, – улыбается уже более искренне, привлекает меня к себе, и его губы накрывают мои.

***

Она встречала его в белой кружевной сорочке, которую выбрал накануне сам. Никогда не увлекался женской одеждой и уж тем более не покупал её, а тут вот как-то переклинило. Такая невинная и в то же время порочная. И это он не о сорочке. Маленькая искусительница даже не подозревает, какой производит эффект.

Самир шагнул к ней, еле сдерживаясь, чтобы не сгрести девушку в свои звериные объятия, как делал это обычно. Настя не такая, как другие. С ней нельзя грубо. Главное повторять себе это, как мантру, чтобы не сорваться.

– Какая ты красавица у меня. Аж дух вышибает, – запустив руку в ее волосы, чуть сжал у корней, притянул к себе. – Всё время твои губы вижу. С тех пор, как впервые их поцеловал, ни о чём другом думать не могу.

Щёки девушки порозовели, а губы в нежно-розовой помаде приоткрылись от волнения. Участилось дыхание. Причём не только у неё. Склонился, коснулся её щеки большим пальцем.

– Я… Немножко волнуюсь… – выдохнула рвано, сглотнула. – Вернее, боюсь, – поёжилась.

А у Самира под полотенцем, обмотанным вокруг бедер, всё заныло. И натянулась ткань. А он ведь не хотел её пугать.

Взгляд Насти переместился вниз, и щеки запылали, как те лепестки роз, что рассыпаны были на белой простыни.

– Пожалуй, тряпки уже лишние, – стащил с себя полотенце, отбросил его в сторону, а девушка удивлённо ахнула.

По мере того, как увеличивался в размерах его член, увеличивались и глаза Насти. Забавное зрелище. И зверски возбуждало. Невинная, впервые увидевшая голого мужчину, этим же шокированная – именно то, что нужно.

– Ну что, ты готова стать моей? – поинтересовался вкрадчиво, хотя от ответа молодой жены уже мало что зависело. Но подарить ей иллюзию можно, конечно. Почему бы и нет?

– А можно я…

– Нет, – подхватив её на руки, уверенно направился к кровати, на ходу сдирая с Насти сорочку.