Часть 1

– Он у себя? – нервно спросила я секретаря, в который раз не решаясь войти в кабинет, словно искала причину сбежать.

– У себя, – с нажимом произнесла женщина и кивнула на дверь. Дескать, иди уже давай. Не мозоль глаза.

Мои пальцы коснулись холодной металлической ручки, и я резко их одернула, словно током ударило, когда вспомнила, что не спросила самое главное:

– А как его зовут?

– Нового ректора зовут Дмитрий Вячеславович Вяземский, – по слогам отчеканила она, а затем закатила глаза, словно я не первая такая, кто узнает имя главы вуза за секунду до встречи. – Через пять минут назначено другой студентке. Прошу, поспеши.

Наверное, впервые в жизни мне было так страшно, ведь с той поры, как наш прежний ректор, престарелый Афанасий Семенович, слег с инфарктом, не только судьба университета висела на волоске. Но и моя в частности.

Игнорируя гулко колотившееся сердце, я постучала для приличия и вошла внутрь. Меня тут же ослепило неимоверно большое количество работающих осветительных приборов, что отличалось от темной проходной. Вышагивая по красному ковру, ведущему прямо к столу, я снова и снова прокручивала в голове заученные фразы, что готовила для разговора. Главное, чтобы не отчислил. А все остальное можно пережить.

– Садитесь, Иванова, – низкий мужской голос хоть и прозвучал грозно, надменно и серьезно, но был уж слишком бархатистым, приятным и… Черт побери, да. Я посчитала его сексуальным!

Мой неподготовленный разум не смог соотнести прежнего семидесяти пятилетнего хозяина этого кресла с молодым шикарным баритоном, поэтому я резко вздернула голову и зависла. Мужчина, сидящий на напротив, выглядел лет на тридцать с хвостиком. Густая черная шевелюра, небольшая брутальная небритость, пронзительный взгляд черных глаз и лицо, от которого невозможно отвести взгляд – ничего общего с пресным словом «ректор».

Я бы не сказала, что он красив… Нет. Он был идеален. Мужчина, сошедший с обложки «Форбс», в костюме от кутюр, с надменной улыбкой, выглядевший на миллион долларов.

Мне говорили, что новый человек у власти – самое настоящее чудовище. Сейчас я в этом сомневалась…

Но ровно до того момента, как он сжал губы и презрительно выплюнул:

– Теперь я понимаю, почему у вас такая успеваемость… Вы просто недалекая. Возможно, мне стоит повторить дважды, чтобы до вас наконец дошло, что нужно сесть? У меня нет времени, Иванова!

– Извините… – пробормотав сквозь зубы, я скромно села на самый край стула, повторяя про себя одну фразу: «Ректор всегда и во всем прав!»

– Буду краток, госпожа Иванова, – мужчина облокотился на стол, позволяя мне увидеть свои мощные скульптурные руки.

На указательном пальце покоился увесистый перстень с черным камнем и скульптурной «В», по типу печатки… Я одернула себя, решив смотреть мужчине только в глаза. И тут же подметила, как он окинул взглядом меня с ног до головы. И не было в этом ничего доброго. Он словно просканировал предмет на наличие брака. И, кажется, его нашел, потому что поморщился и снова откинулся на спинку кресла, теперь уже глядя только в окно. Видимо, его внимания я больше достойна не была.

– На парах вы появляетесь крайне редко. Число пропусков равно числу посещений. Вы поступили на бюджет, каким-то образом умудряетесь получать стипендию. Если честно, не понимаю, как произошло это недоразумение… Видимо, преподаватели идут на уступки. По сути, вы просто занимаете чье-то место. В чем причина? – скрупулёзно отчеканил он, покручивая кольцо на пальце.

Не знаю, на что рассчитывал Дмитрий Вячеславович, но оправдываться я не собиралась. Поэтому просто спокойно протянула, без минуты колебаний:

– Причина в том, что у меня годовалая дочь, а также две подработки, чтобы иметь возможность ее прокормить. Прошлый ректор разрешил не брать академический отпуск, чтобы я могла получать стипендию. Большую часть лекций честно посетила, остальное сдавала преподавателям во внеурочное время.

На секунду Вяземский замер и снова стрельнул в меня взглядом. Наверняка подобную причину прогулов он слышал в нашем вузе впервые. Его глаза задержались на моей тонкой талии, а затем мужчина снова равнодушно пожал плечами и вернулся к разглядыванию пейзажа за окном.

– Все это жалкие оправдания никчёмности. Ошибок прежнего ректора я не повторю! – едва не зевая, выпалил он, а затем так же скучающе отчеканил: – Прошу забрать документы с нашего вуза в течение недели. Заявление о вашем отчислении будет готово к вечеру. Можете быть свободны, Иванова.

Клянусь, в этот момент перед глазами вся жизнь пролетала… То, как поступала в вуз с любимым под руку, мечтая о светлом будущем. То, как узнала о беременности и переехала к Паше и его матери, начав семейную жизнь. И наконец, то, как жизнь медленно, кирпичик за кирпичиком, начала превращаться в руины… Теперь еще и отчисление!

К глазам подступили слезы, хотя мысленно я умоляла себя держаться. Голос дрожал, взгляд метался, голос охрип. В тот момент я и вправду выглядела жалко, наверное:

– Вы не можете… Я ведь сдавала все сессии честно… Закрывала долги… Так нельзя… Это незаконно…

– Незаконно, говорите? – саркастично протянул мужчина и хищно оскалился. Теперь я совсем не понимала, как этот черствый сухарь мог казаться мне привлекательным?! Монстр чистой воды! – У вас нет ни одного больничного. Только одного этого мне хватит для вашего отчисления за пропуски. До свидания, Мария. Надеюсь, больше никогда не увидимся.