Глава 4. Кирилл

Квартиру я тоже в центре города купил, тихое место совсем недалеко от моего детища — отеля. Большой охраняемый двор, паркинг, квартира которая двумя большими лоджиями смотрит на запад и восток. Я любил солнце, так оно у меня будет всегда. 

Здесь пока так же пусто, как и в отеле — только груды коробок, ещё не разобранных, которые я с собой привёз, огромная кровать в спальне. Лена, моя сестра, пришла, когда я как раз с одной из коробок сражался. Вошла, посмотрела на меня со вздохом, отнесла пакеты на кухню. 

— Там пицца, я тебе поесть привезла. Очень пыльно, тебе уже нужна домработница. 

Лена старше меня, и в каком то смысле заменила мне маму, несмотря на то, что она была. Мама работала, Лена часто бывала со мной, буквально — вырастила. Сейчас ей под сорок уже, она моложава, красива, с увлечением следит за собой, а её единственный сын учится в крутом лицее с проживанием. 

— Домработницу обещала помочь найти моя помощница. 

Лена снова вздохнула, подстелила на пол плед, чтобы не испачкать дорогие брюки, села рядом и потянулась к одной из коробок. 

— Помогу, так уж и быть. 

Длинный маникюр мешал ей, поэтому особой пользы от её помощи не было, зато не одному сидеть. Иногда смотрю на руки сестры, на алые аккуратно подпиленные ноготки, а вспоминаю руки Полины. Как мы соприкоснулись, когда я телефон ей отдавал. У неё ногти короткие совсем, словно физическим трудом занимается, и они ей мешают, а кожа немного шелушится. Кем она работает? 

— Я Полину видел, — вдруг сказал я. 

Сестра вздрогнула, отложила коробку. Посмотрела в упор на свои руки, потом перевела взгляд на моё лицо. 

— Я тебе говорила, что не стоит сюда возвращаться. Ты молод, у тебя столько денег, зачем тебе сдался наш город? У твоих ног весь мир. Я так и знала, что ничем хорошим это не закончится. Ты искал её? 

— Нет, это была случайная встреча. 

Я не стала говорить о том, что поехал возвращать телефон. Это моё, сокровенное. 

— Она тебя предала, Кирилл. Предателям в нашей жизни не место. Выскочила за Агапова замуж, даже подождать ради приличия не могла, вот пусть и живёт с ним дальше. 

— Ты знаешь про её жизнь? Почему мне не говорила? 

— Потому что она не стоит того, чтобы о ней говорить. Мало того, что предательница, так ещё и без роду и племени. Кирилл, у неё мать одиночка, кто отец вовсе не известно, нищенка. Мы тебе нормальную жену найдём, я хочу красивых, здоровых и умных племянников. 

Зачем ей племянники я не понимал — её и свой сын не особо интересует. И позволить управлять своей жизнью не дал бы никому. После слов сестры стало вдруг и обидно за Полину, как она о ней. И одновременно подумал — правильно. Все в прошлом осталось, вместе со всей злостью, ненавистью, обидами и любовью конечно. И ничего, кроме брезгливости у меня сейчас Полина не вызывает. Она не достойна иных чувств. 

— Не кипятись, — попросил я. — Тащи свою пиццу. 

Пицца была съедена, сестра уехала. Я на часы посмотрел — десять. Детское ещё время, а я ещё не перестроился после смены часовых поясов. На улицу вышел, пошёл пешком в сторону отеля, которой возвышался в темноте большой громадой. В сквер её купил мороженого, просто так. Вспомнилось вдруг, как гуляли с Полиной. Мороженое она любила, но облизывать его не умела, терпения не хватало, кусала, до ломоты в зубах… Надо перестать уже о ней думать, сестра права — предателям нет места в нашей жизни. 

Возле отеля остановился. Дорогу перейди, и вот она — набережная. Вдоль кромки воды тянутся фонари, гуляют люди, от реки поднимается сырой, белесый туман. Холодная будет ночь. Мороженое закончилось, в отеле уже давно никого нет, нужно было идти домой и пытаться уснуть. Я повернулся к урне, выбросить обертку и замер. 

Моргнул даже, может — показалось? Пока моргал фигурка в джинсах и курточке смешалась с толпой туристов. Точно, показалось. Иначе что бы Полина делала в десять вечера в моем отеле? А мне показалось, что именно оттуда она и выходит. Нет, точно ерунда. 

Прошёлся мимо, внутри темно, только в части холла горит свет, и издалека видно бродящего по первому этажу охранника. Всё нормально. 

— Просто не думай о ней больше, — посоветовал я себе. — Вы все равно больше не увидитесь.