Переписка

Совсем недавно, в маленьком-маленьком провинциальном городке…

А началось всё с того, что Семён Петрович Потолоков к Интернету подключился. К Интернету он, конечно, подключился уже потом, а сначала он компьютер приобрёл. А если совсем быть точным, то начало истории этой положил начальник Потолокова, Лев Гяурович Огребенко.

— Вызвал я тебя, Потолоков, вот почему. Там, наверху, — Огребенко указал перстом вверх, — решили, что надо бы нам с тобой, Потолоков, так сказать, электронно-вычислительно машинизироваться. Вывести, так сказать, нашу отчётность на новый уровень. Грядёт нам, Потолоков, полная машинизация, а потому приказываю тебе овладеть навыками машинизации в кратчайшие сроки. Не овладеешь машинизацией — ждёт тебя, Потолоков, «сокращенизация», хе-хе-хе, — сначала смущённо, а потом и в голос, засмеялся довольный каламбуром Лев Гяурович.

— Будет исполнено, — ответил озадаченный Потолоков.

Что такое компьютер, Потолоков знал смутно. И, как человек основательный, дома принялся изучать приобретённую брошюрку общества «Знание». В брошюре говорилось о том, что ЭВМ — это «приспособления, выполняющие разного рода вычисления или облегчающие этот процесс». До этого момента Потолоков всё понял, а дальше, как заклинило.

А ведь терять работу Семёну Петровичу было как-то не с руки. Всю жизнь он провёл в этом бюро. Казалось, всю жизнь знал Льва Гяуровича, когда-то просто Лёву.

По сути, жизнь у Семёна Петровича не задалась. Человеком Потолоков был бесхитростным, а потому всю жизнь его задвигали. Невесту отбил Витька Косой, залихватски умевший с открытым ртом выстукивать пальцем по щеке популярные мелодии. А на работе все должности, повышения, путёвки и премии отдавали другим.

Жил Семён Петрович просто и честно. Искренне считал, что женится и ляжет в постель только по любви. Уже и Косого-то нет, и Варвара — не юная синеглазая девица с заразительным смехом, а он так никого другого полюбить и не смог.

Так что осталась у него только работа. И потерять её значило потерять смысл жизни.

Потолоков лёг спать. Перед глазами крутились нерусские слова «байт», «процессор», «бейсик», «архитектура» и почему-то небоскрёбы. Небоскрёбы строились в ряды и прыгали друг через друга. Проворочался Потолоков на кровати всю ночь без сна и решил записаться на курсы.

***

Курсы вела молодая привлекательная девушка Настя, годящаяся Семёну Петровичу в дочери. Говорила она бойко, и Потолоков, старательно конспектировавший лекции, чувствовал себя довольно уверенно. Писать быстро он умел и любил. Надо сказать, Семён Петрович даже гордился своим почерком.

— А теперь то, чего вы наверняка ждали с нетерпением! — весело сказала Настя. — Практика! Садимся за компьютеры.

Аудитория оживилась, все смело заняли рабочие места. Потолоков робко потоптался перед компьютером, вздохнул и сел за ЭВМ. С четвёртой попытки ему удалось включить чудо техники, от чего он пришёл в восторг и почувствовал некое волнение, сродни тому, что испытывает юноша в первую брачную ночь.

Дисплей загорелся, пробежали какие-то строчки, и появилась приветственная надпись Windows. Новый, цветастый и восхитительный мир открылся Семёну Петровичу.

***

— Ну, что, как успехи в сфере машинизации, ха-ха-ха? — поинтересовался Огребенко.

— Осваиваем помаленьку, — поскромничал Потолоков, научившийся вчера удалять файлы и папки.

На прошлом практическом занятии вошедший в раж Семён Петрович принялся удалять поочередно все файлы, попадавшиеся ему на глаза.

«Удалить файл?» — спрашивала система. «Да!», — ничтоже сумняшеся, отвечал Потолоков, заворожённо наблюдая за тем, как рвутся документы и летят в корзину. К сожалению, папку Windows Семёну Петровичу удалить не удалось, что вызвало в нём чувство неудовлетворённости и некоторой подавленности.

— Хе-хе, — порадовался успехам подчинённого Лев Гяурович. — Ну, Потолоков, ты резину-то не тяни! Машинизация — она ж не резиновая, она неотвратима, как победа капитализма! Так что, ты, голубчик, ускорься в освоении, иначе ждёт тебя сокращение, ха-ха-ха! Месяц тебе даю!

«А до окончания курсов ещё два месяца, — понурился Семён Петрович. — Выход один — купить ЭВМ и осваивать в домашних условиях».

***

Прошло две недели. Компьютер Семён Петрович купил в кредит. В качестве бонуса в магазине ему подарили интернет-карту, правда, не объяснив, как ею пользоваться. «Читайте на обороте», — посоветовал ему продавец-консультант.

Потолоков промучился весь вечер, но всё-таки сумел правильно подключить к компьютеру все провода. Выкурив сигарету и стерев с лица пот, он сел в кресло, нажал кнопку питания и замер в тревожном ожидании. Компьютер пикнул и включился.

Сначала Семён Петрович хотел удалить файлы, но потом резонно решил, что уж что-что, а файлы удалять он теперь умеет как никто иной. Вместо этого он стал учиться создавать файлы и папки. Иначе говоря, от разрушения Семён Петрович перешел к созиданию.

Через полчаса на рабочем столе Потолокова было много ярлыков, портфель, точечный рисунок (кривой домик с динозавром в будке), пустой архив и текстовый документ.

Весь следующий вечер Семён Петрович посвятил тому, что переименовывал файлы и ярлыки. «Свобода!» — закричали душа и сердце Потолокова, когда очередную папку он назвал «Х.. моржовый», и ему за это ничего не было!

К полуночи по рабочему столу можно было судить обо всём матерном словарном запасе Семёна Петровича, а также его искренних чувствах к Огребенко Льву Гяуровичу.

Обоями рабочему столу служила собственноручно нарисованная Потолоковым картинка, изображающая обнажённого Огребенко с подписью «Лёва — хам грубый и невоспитанный пи....с!».

С чувством выполненного долга Потолоков лёг спать.

***

К концу недели Семён Петрович решился выйти в Интернет. Выходил он туда с опаской, даром что ли его обучали избегать нежелательных файлов, заражённых вирусами, червями и троянскими конями.

Попиликав, модем успокоился, и система объявила, что «Подключение установлено». Семён Петрович открыл браузер и набрал в адресной строке единственный пока известный ему адрес: mail.ru.

Спать Потолоков ложился владельцем собственного почтового ящика potolokov_semen1956@mail.ru и подписчиком развлекательного сайта, где ему обещали каждый день — новую девушку.

Погружённый в приятные воспоминания о красивых улыбчивых девушках с эротического сайта, Семён Петрович крепко заснул.

А утром, проснувшись пораньше, даже не почистив зубы, проверил почту. В ящике были два новых письма: одно с новой девушкой, ничуть не хуже предыдущих, а второе не по-русски.

Семён Петрович возликовал! Ему два новых письма! Писем он не получал с армейских времён, и утреннее событие взволновало Потолокова. Два письма! Девушка! И от иностранца!

Вот тут-то он и пожалел о том, что плохо учил в школе немецкий. Семён Петрович распечатал письмо на принтере, и, не позавтракав, кинулся на работу.

***

— Лев Гяурович! Отлучиться мне надо! Зарубежные товарищи письмо прислали, как успешно машинизировавшемуся, перевести надо.

— Что ты говоришь! — изумился Огребенко. — А откуда письмо-то?

— Не знаю пока, знаю, что не по-русски.

— Что же ты обратный адрес не посмотрел, Потолоков? — ещё больше удивился Огребенко.

— Так… как… не освоил я методу-то пока, как обратный адрес узнавать, — стал оправдываться Потолоков, в нетерпении перебирая ногами, как конь.

— Ну, ты, олух царя небесного! — окончательно ошалел Огребенко. — Ты что, читать не умеешь? Ясен пень, что и адрес не по-русски, но это ж и ума много не надо. Дай письмо, я скажу — откуда! УСА — Америка, Чина — Китай, Сива — это Куба, я точно знаю.

Потолоков протянул Льву Гяуровичу распечатанный лист. Тот просмотрел его и спросил:

— А конверт, конверт-то где?

— Э-э-э… Какой конверт?

— Мать моя женщина! — сообщил Лев Гяурович. — ко-он-ве-ерт, тот, куда письма кладут, на который марки клеят, на котором адрес пишут! Конверт! Ну, Потолоков, напрягись: куда конверт девал?

— Не было конверта. Так пришло, по имейлу.

— По какому, твою мать, ещё имейлу?! — стукнул кулаком по столу Огребенко. — Ты, Потолоков, я смотрю, окончательно машинизировался, простых вещей не понимаешь, а плетёшь только чушь всякую!

— Лев Гяурович, — возмутился Потолоков, — имейл — не чушь, а компьютерная почта электрическая. Как телеграф.

— А, телеграф, — успокоился Огребенко, не любивший непонятных вещей, — телеграф — это понятно. А то имейл какой-то выдумал. Ну, так и быть, валяй, переводи, посмотрим, что там тебе буржуи пишут.

С облегчённым сердцем Семен Петрович пошёл в местное бюро переводов.

Заявленная цена за перевод не понравилась ему сразу и без оговорок. Отдавать недельное жалование да при непогашенном кредите показалось ему легкомысленным. Но любопытство и утренний заряд радости и бесшабашности заставили его заплатить эти деньги. За переводом его попросили зайти вечером.

***

«Дорогой Семён Потолоков, — несколько фамильярно сообщил неизвестный автор письма. — Для нас не являются секретом некоторые трудности в вашей половой жизни».

Семён Петрович удивился осведомленности автора письма и продолжил чтение:

«Не отчаивайтесь! Многие мужчины сталкиваются с подобными проблемами, и мы уже многим помогли! Спешим Вам сообщить, что пришёл Ваш черёд! Мы с гордостью представляем Вам уникальный, дающий стопроцентный успех, препарат „Восхождение-2000“!..»

Чтение Семён Петрович закончил с двояким чувством. Его тронуло, что где-то там, за границей, есть люди, которым близки его проблемы и которые готовы их решить.

С другой стороны, препарат стоил каких-то безумных денег.

«Займу у Огребенко», — решил Потолоков и успокоился.

***

Огребенко денег не дал. Напротив, накричал на Семёна Петровича, будучи в похмельном состоянии после дня рождения супруги. Секретарша отпаивала шефа армянским коньяком и недовольно цыкала на Потолокова. Тот неуверенно попытался рассказать о дружбе народов и всемирной глобализации, о которой он читал в газете, но неожиданно его перебил звучный храп Огребенко, и Потолоков предпочёл уйти.

Рабочий день Потолоков провел в подавленном настроении, размышляя о собственной никчёмности. «Люди, можно сказать, навстречу мне пошли, участие проявили, а я…», — думал он, и было ему горько-прегорько от этих мыслей.

Ответ Семён Петрович писал долго. В первых строках своего письма Семён Петрович поспешил рассказать о себе, о жизни своей, о Варьке и Витьке Косом. Поблагодарил за сочувствие. Пообещал купить препарат, как только появятся деньги. Поинтересовался, как здоровье заокеанского друга. Пожелал всяческих благ. Передал горячий привет от Огребенко Льва Гяуровича. Хотел было приписать: «Жду ответа, как соловей лета» — но потом засомневался, есть ли в Америке соловьи. И написал просто: «Жду ответа, как лета. Семён Петрович Потолоков».

Бюро переводов переводило четырёхстраничное (убористым почерком) письмо Потолокова два дня. После чего Семён Петрович вынужденно сел на диету из хлеба и воды и с энтузиазмом принялся набирать на компьютере полученный текст.

Ещё через три дня письмо было отправлено. Электрической почтой.

***

Лев Гяурович был в благостном настроении. Обещанную машинизацию, которой он слегка побаивался, перенесли на следующий год — не хватило средств.

— Ну, Потолоков, обещал я тебе машинизацию, а её не будет в этом году. Дай Бог, не будет никогда. А если и будет, тогда или осёл сдохнет, или я на пенсию выйду, ха-ха-ха!

Семёну Петровичу стало грустно, но из вежливости он тоже посмеялся.

Грустно Потолокову было ещё и потому, что неизвестный друг прислал ему уже четыре ответных письма, но перевести их Семён Петрович не мог: до зарплаты было ещё две недели. Да что там: не просто грустил Семён Петрович, Семён Петрович страдал!

Каково это, когда ты пишешь, пишешь, а ответы тебе не приходят, он знал по службе в армии. Сколько он писем тогда Варьке исписал, а ответы приходили всё реже и суше, пока Варька не вышла замуж за Витьку Косого. После чего юный Потолоков хотел закончить жизнь самострелом, но сослуживцы не дали.

Письма он всегда носил с собой, в надежде на случай. Сколько ни вглядывался он в незнакомые слова, но так ничего, кроме своего имени, понять не смог.

Сейчас он мысленно ставил себя на место американского друга и страдал ещё больше. А потому на предложение Огребенко выпить по маленькой он среагировал не как обычно: укоризненно поглядел на шефа, что для него было верхом дерзости, щёлкнул каблуками и вышел из кабинета.

Лев Гяурович удивленно поднял правую бровь, хекнул и вызвал Дергунова. Огребенко нужна была компания.

***

— Что это вы, Семён Петрович, сегодня такой печальный? — спросила Настя.

— Так это… Насть, имейлы мне приходят от друга, на американском языке. А я в нём ни бе ни ме, — пожаловался Потолоков, протягивая письма Насте.

Настя лишь взглянула на заголовки писем, тотчас смяла листы в комок и кинула в корзину:

— Семён Петрович! Эти письма послал никакой не друг. Такие письма называются спам и удалять их можно сразу же. Жаль, я не рассказала вам об этом раньше.

Лекцию Настя посвятила E-mail-переписке и возможным проблемам, связанным с нею. И чем дальше Настя углублялась в вопросы спама, тем больше мрачнело лицо Семёна Петровича. Разумом он понимал, что Настя права, но сердцем никак не мог согласиться с тем фактом, что кто-то утруждался, тратил своё время и писал ему письма просто так.

Как же так? Миллионы людей в мире страдают от одиночества! Получи они доброе письмо, пусть даже от незнакомого человека, разве не легче им будет жить? С этой мыслью Потолоков покидал компьютерные курсы.

***

Страдания Потолокова постепенно сглаживались, и жизнь входила в нормальное русло. Благополучно установленная «стрелялка» захватила его на несколько дней. Первоначально боящийся монстров Потолоков, со временем перестал пригибаться и втягивать голову. Но закрывать глаза при выстреле из ракетницы не перестал. Слишком уж велик был риск.

Удачно размещённое на сайте знакомств объявление (чуть меньше 30 сантиметров, навскидку сообщил Потолоков, со школьных времён привыкший всё мерить стандартами 30-сантиметровой линейки) привнесло в жизнь Семёна интригу и интимную составляющую.

Одна девушка недвусмысленно хотела от Семёна Петровича денег, в благодарность обещая седьмое небо и тридцать три удовольствия. Остальные дамы желали обеспеченного и ответственного мужчину и интересовались, есть ли у Семёна Петровича, помимо 30 см, движимое и недвижимое имущество. В ответ ничего не обещали, но почему-то заинтересовали Семёна.

Семён, не мудрствуя лукаво, просто продублировал им письмо, написанное американскому другу.

Некоторые дамы, включая девушку, недвусмысленно желающую денег, ответить Семёну не возжелали. Но одна ответила. И, что ни на шутку взволновало Семёна Петровича, предложила встретиться.

И всё бы ничего, но машинизация всё-таки пришла в бюро, где работал Потолоков.

***

Огребенко как неуспешно машинизировавшегося отправили досрочно на пенсию, а его место, к всеобщему удивлению, занял Семён Петрович, на компьютерном тестировании щеголявший такими словами, как «хард», «оперативка» и даже «винт».

Новая должность, куча свободного времени и личный компьютер с подключением к Сети позволили Потолокову исполнить свою давнюю мечту: он пишет и получает много писем.

«Дорогой друг! Зовут меня Потолоковым Семёном Петровичем, а проживаю я в славном районном центре…»

Такие письма с предложениями о дружбе пришли уже многим. А вы ещё не получили письма от Семёна Петровича?.. Тогда он пишет вам!

2007