2

Зайдя в кабинет, Полина сразу же поставила елочку на стол. Затем перевернула календарь – 16 декабря. Оглянуться не успеешь, как уже Новый год. Вот бы Иван Царевич прозрел и предложил ей встречать праздник вместе! Она бы тогда пригласила его в гости, познакомила с мамой, бабушкой и сестрой. А потом они бы вышли во двор, чтобы посмотреть на фейерверки, он бы ее обнял и шепнул на ушко…

- Полина, а почему вы в пальто?

Полина, смутившись, вскочила навстречу начальнику, вошедшему в приемную. Хороша же она! Сидит одетая за рабочим столом, уставилась на елочку, мечтает, как идиотка!

- Простите, Иван Царевич, то есть Иван Андреевич, - пунцовая от стыда Полина рванула на себе пальто и окончательно опозорилась перед начальником, рассыпав мелочь из карманов, заранее заготовленную для маршрутки.

- Сегодня я на трамвае, - выпалила, оправдываясь, Полина, и бухнулась Царевичу в ноги, подбирая монеты и чувствуя себя хуже некуда. Вот зачем она про трамвай брякнула?

- А я уже давно на трамвае не ездил, - низкий, с хрипотцой голос Ивана прозвучал неожиданно близко. Полина повернула голову – и уткнулась в синие колдовские очи, которые смотрели прямо на нее. Заметил, бухнуло сердце, наконец-то ее заметил!

- Хотите прокатиться? – ляпнула от волнения Полина.

- На трамвае? – красиво очерченные брови Царевича насмешливо изогнулись.

«Конечно, лучше бы на вашей машине! И чтобы вы отвезли меня домой и поцеловали на прощание. Можно даже два раза», - подумала Полина, загипнотизированно глядя в васильковые глаза своего начальника. Но вслух, к счастью, ничего не сказала.

А Царевич подобрал с пола оставшуюся монетку, поднялся с колен во весь свой высокий рост и протянул руку Полине. Их руки соприкоснулись – впервые за восемь месяцев с того дня, как новый начальник Иван Андреевич Царев переступил порог их офиса, получив в наследство от предшественника фирму на грани банкротства и исполнительную Полину в придачу…

Полина мыслями вернулась в прошлое. Санкции и бешено взлетевший курс валют больно ударили по их небольшому мебельному производству, диваны с импортными деталями сделались непомерно дорогими для покупателей средней руки. Сотрудники тогда не ждали ничего хорошего от смены руководства и боялись сокращения, а кто посмелее – те подыскивали новые места, но тщетно – в кризис с работой было туго. Однако Иван Андреевич Царев с первого дня развил бурную деятельность, поменял поставщиков на российских, пригласил молодого, но талантливого дизайнера – и вскоре они выпустили новую линейку диванов, красивых, удобных и доступных по цене. К декабрю стало ясно, что кризис миновал, фирме удалось удержаться на плаву, а сотрудникам – не потерять драгоценные места. Для Полины Иван Царевич был настоящим героем, совершившим невероятное, и вот сейчас герой сошел со своего пьедестала и впервые коснулся ее руки…

Полина поплыла – под ногами качнулся пол, а она медленно понеслась к розовым облакам, где на нее с улыбкой смотрело любимое лицо Ивана Андреевича. А потом он развернул ее ладонь и вложил в нее что-то прохладное и круглое, как обручальное кольцо. В ушах у Полины зазвенел свадебный марш, который перекрыл звучный голос начальника:

- Ваши два рубля.

Полина опустила глаза и увидела, что в потной от волнения ладошке лежит монетка. А Иван Царевич повернулся к ней спиной и задержался у стола, разглядывая игрушечную елочку.

- Откуда она у вас?

- Это бабушкина, - Полина смущенно запнулась, не зная, как объяснить, почему она принесла елочку на работу. Не рассказывать же, в какой суете уезжали родные и как в последний момент бабушка сунула ей игрушечное деревце во дворе дома.

- У моей бабушки Вали такая же была, на комоде стояла, - с улыбкой вспомнил Царевич. – Она ставила ее задолго до большой елки в гостиной и всегда оставляла под ней для меня две конфеты. Как сейчас помню – «Белочка» и «Мишка».

Полина замерла, боясь вздохнуть. Впервые за время их совместной работы Иван Андреевич с ней откровенничал.

- Вкуснее тех конфет я ничего не ел, - помолчав, добавил он.

А потом в приемной зазвонил телефон, Полина бросилась отвечать, соединять, и когда Иван Андреевич заперся в кабинете, чтобы переговорить с важным партнером, она не удержалась и позвонила старшей сестре, чтобы поделиться своей радостью.

- Проводила? – вместо приветствия спросила Клара.

- Проводила! Все в порядке, мама с бабушкой уже в поезде, - скороговоркой протараторила Полина и, понизив голос, выпалила в трубку: - А Иван Царевич подержал меня за руку!

- И ради этого ты оторвала меня от страстного секса с Арсением? Я почти дошла до кульминации! – с негодованием фыркнула сестра.

- Прости! – смутилась Полина. – Еще утро. Я не знала, что ты с мужчиной!

- Я не с мужчиной, - хмыкнула Клара. – Я с ноутбуком. Пишу жаркую сцену.

- А где Арсений? – совсем растерялась Полина.

- Арсений – это герой моего нового романа, балда! - звонко рассмеялась Клара. Смех у нее был русалочий, на высший балл по шкале обольщения. Когда Клара так смеялась в кафе, на нее оборачивались мужчины, а некоторые, на свою беду, подходили знакомиться. На беду – потому что ни один реальный мужчина не мог соперничать с теми идеальными героями, которых Клара придумывала в своих книгах.

- А я уже обрадовалась, что ты в кои-то веки с настоящим мужчиной, - вздохнула Полина.

- Увы, настоящие мужчины остались только в книгах, которые я пишу. А в жизни герои что-то не встречаются. Ну, и как там рука?

- Какая рука?

- Ну не моя же! Его, Царевича твоего! Крепкая? Сильная? Внушает надежды на совместное будущее, марш Мендельсона и страстную брачную ночь?

- Да ну тебя, Кларка, - рассердилась Полина. – Я к тебе со всей душой, а ты, как всегда, со всем цинизмом. Удивляюсь, как тебе удается писать любовные романы, над которыми рыдают читательницы. В тебе же романтики – как в пустыне Сахара снега.

- Зато в тебе ее – на двоих. И когда ты уже перестанешь сохнуть по своему неприступному шефу и найдешь себе нормального парня?

- Я уже нашла, - гордо объявила Полина. – А если ты мой выбор не одобряешь – то на свадьбу можешь не приходить.

- Эк тебя от прикосновения руки торкнуло! – хохотнула своим противным русалочьим смехом Клара. – Смотри, как до поцелуев дойдет – береги вставную челюсть.

- Какую еще челюсть? – растерялась Полина.

- Ну, если твой Царевич восемь месяцев ждал, чтобы тебя за руку подержать, то до первого поцелуя еще восемьдесят лет пройдет! – явно издевалась над ней старшая сестра.

- Не забудь вставить эту шутку в свой новый роман, - ядовито посоветовала Полина.

- Как только закончу секс с Арсением, так сразу! – пообещала Клара и отключилась. Последнее слово всегда оставалось за ней. Писательница все-таки. Дал же бог сестрицу!

- Кто звонил? – подал голос Арсений, недовольный, что их прервали на самом интересном месте.

- Сестрица младшенькая. Она в своего начальника влюблена, а он ее не замечает. Хотя сегодня вон за руку подержал. Правда, я не уточнила, при каких обстоятельствах… - Клара задумчиво покусала губы. – Как думаешь, это что-то значит?

- Ничего это не значит. Когда мужчина любит женщину, он ее добивается, а не держит за руку. – И он лениво потянулся на кровати, демонстрируя совершенное тело атлета.

- Что-то ты распоясался, дружок! – прищурилась Клара. – Не слушаешь меня ни черта. Героиню в постель затащил в первой же главе. Ты мне все каноны любовного жанра ломаешь! Не мог дотерпеть до третьей главы?

Когда она писала, то целиком жила своими героями. Они становились для нее реальней живых людей, и даже в перерывах между сценами она мысленно продолжала вести с ними разговоры и обсуждать как саму книгу, так и свою жизнь.

- Не мог, - обезоруживающе улыбнулся Арсений. - Такой уж я горячий парень. Таким уж ты меня придумала. – И он поиграл кубиками идеального пресса, так что писательница чуть не заскрежетала зубами от досады.

И почему в жизни не встречаются такие классные мужики, как те, которых она сочиняет в книгах?

- И хватит тут играть своими кубиками, - рассердилась она. – Ты вообще кто? Пожарный или стриптизер?

- Я могу быть пожарным, который подрабатывает стриптизом в клубе, - с азартом предложил Арсений.

- Поговори у меня! – пригрозила Клара. – Герой ночных грез моих читательниц не может опуститься до пошлого стриптиза. Иначе это уже не герой будет, а черти что, на попе стринги! И вообще, не слишком ли ты у меня сексуальный получился? – призадумалась она. - Может, кубики – это лишнее? И что за имя такое дурацкое – Арсений? Давай тебя будут звать Егором? Я думаю, это имя тебе больше подойдет.

- Слишком много думаешь, детка, - Арсений рывком повалил ее в койку. – Займемся делом.

И Клара бросилась в объятия своего книжного героя – только клавиши застучали. Когда она писала – то забывала обо всем на свете, и все, о чем сочиняла, переживала как наяву.