Глава 2

Проснулась я с первыми лучами солнца. Они игриво проникли через окно в спальню и теперь отбрасывали мириады зайчиков, преломляясь через висюльки на хрустальной люстре.

Вставать так рано я приучилась уже давно, мне ведь было необходимо подготовиться к пробуждению клиентов. А они любят, когда с утра их встречает красивая женщина. Даже если ночью в своих мечтах они грубо отымели ее, избивая до потери сознания.

Я достала из гардероба почти точную копию вчерашнего платья, разве что это было из шелка, облачила ножки в изящные туфли на тонком каблуке, накрасилась.

Когда спустилась, обнаружила гостей спящими в обнимку на полу, вместо одеяла они использовали все тот же ковер. Удобно, наверное.

Я собрала их разбросанную одежду и аккуратно сложила на диванчике. Вернула журнальный столик на законное место в гостиной, уселась в любимое кресло и закурила.

Вишневые сигареты были моей слабостью, с ней я ничего не могла поделать с пятнадцати лет. Хотя и пыталась, но в конце концов смирилась и предавалась единственной доступной мне страсти с удовольствием и без сомнений. Дымные кольца складывались в фигурки животных, подвластных моей мысли, они поднимались к потолку, игрались друг с другом и растворялись в пространстве.

От созерцания двух любящих друг друга кроликов меня отвлек хрип первого проснувшегося.

— Что… что происходит? — Сэр Карлос выбирался из-под ковра и объятий Мартина.

— Как вы себя чувствуете? — вежливо поинтересовалась я. Я даже не ехидничала, мне действительно нужно было понять, как он себя чувствует, все же подобные развлечения с непривычки могли быть крайне болезненными наутро.

Лорд поморщился и потер зад ладонью. Кажется, они вчера даже успели поменяться с Мартином ролями. Воспоминания о ночи всплывали в мозгу сэра отрывками, медленно обрисовывая целостную картину.

— Ведьма! — ненавидяще выдохнул лорд. — Ты что натворила, сука? Опоить нас решила!

Я поморщилась от его возгласа. Слишком громко и может привлечь ненужное внимание к моему домику.

— Тише, — осадила его я, приподнимаясь с кресла. — Неужели вам не понравилось? Признайтесь.

На щеках мужчины заиграл румянец.

— Ты хоть понимаешь, что натворила? У меня есть жена, дети. Я почетный гражданин Страны. — Карлос боролся одновременно с собственным стыдом и признаниями в запретных наклонностях. — Стерва!

Вопросов, как именно я это сделала, лорд даже не задавал, видимо, решил, что я подлила им что-то. Интересно когда? Они ведь ничего у меня не пили.

Под ковром завозился Мартин, а когда открыл глаза, шокированно уставился на друга и на меня.

— Что ты нам подлила вчера, дрянь? — так же, как и друг, выпалил он.

До него происшедшее дошло гораздо быстрее. Я даже позавидовала скорости его реакции. А еще невольно улыбнулась, когда гаденыш вскочил на ноги и с перекошенным от боли лицом схватился за разработанный ночью зад.

Я молча передала ему заранее приготовленную заживляющую мазь.

— Что ж, почтенные граждане Страны, — я материализовала перед ними подписанные вчера договора, — согласно пункту о неразглашении, вы не имеете права рассказывать, каким именно способом я доставила вам вчерашнее удовольствие. Так же, как и я никому об этом не буду рассказывать. Поэтому за свою поруганную мужскую честь будьте спокойны и можете дальше жить со своими занудными женами и трахаться с ними раз в месяц по расписанию.

Я сделала паузу, давая лордам осознать услышанное.

— Что же касается открывшихся у вас новых наклонностей. Можете сделать вид, будто вчера абсолютно ничего не произошло, и рассказывать знакомым байку о том, как отжарили продажную шлюху на двоих. А можете, — я придвинула обоим кубки с обыкновенной водой, — выпить это, и детали вчерашней ночи исчезнут из вашей памяти и перестанут бередить погрязшую в грехе душу.

Вот сейчас я откровенно язвила и даже немного лукавила: от воды их воспоминания вряд ли изменились бы, а вот моя магия способна подрихтовать откровенные моменты вчерашней ночи.

Не сговариваясь, лорды потянулись за кубками.

— Вот и славно, — похвалила я, наблюдая, как Мартин и Карлос жадно поглощают жидкость.

Вместе с этим их вчерашние воспоминания становились более классическими, такими, что и рассказать не стыдно в мужской компании. И даже похвастаться.

Через час довольные и одетые лорды покинули дом, сев в припаркованную у палисадника паровую машину последней модели.

Я же свернула изгаженный ковер и припрятала его в чулан на время, а после вышла из дому и направилась к Марджери.

Погода неожиданно испортилась, и заморосил мелкий дождик. Я очень пожалела, что не взяла с собой зонт. Но и возвращаться не решилась — не терпелось сдать кассу и узнать, насколько уменьшился мой долг.

Старуха жила в центре нашего развратного квартала в самом роскошном особняке. Четыре этажа лоска. И зачем только старой кошелке столько богатства?

Я вбежала по ступенькам крыльца. Взялась за кольцо в носу чугунного льва и постучалась в резные двери.

Открыл престарелый дворецкий Ричард. Ему было уже за шестьдесят, и ходили слухи, что скоро старуха заменит его на более молодого слугу.

— Приветствую, Торани, — поздоровался он. — С выручкой?

Я коротко кивнула, стряхивая капли дождя с платья.

— Рич, у тебя нет запасного зонта? Я забыла свой дома.

Дворецкий приветливо улыбнулся:

— Что-нибудь придумаю. Марджери сегодня принимает в южном кабинете, ты, кстати, не спеши, там очередь из других девочек.

Настроение мгновенно испортилось.

— Спасибо, что предупредил, — поблагодарила я и двинулась в указанном направлении.

С коллегами по работе я старалась контактировать как можно реже, все же зависть и змеиный женский коллектив всегда давали о себе знать. Из всех работниц страсти в Квартале Продажных Дев без опасения получить нож в спину я общалась только с Каролиной, и то исключительно из-за специфики клиентуры последней. Она работала исключительно с женщинами. Да, такие тоже встречались среди набожных и приличных дамочек. Как известно, даже в тихом пруду водятся черти.

Дойдя до южного кабинета, перед дверью встретила троих, таких же ждущих рандеву с Марджери Каролину, Ребекку и Зои. Последние две — закадычные подруги и по совместительству мои соседки, отношения с которыми у меня не заладились с первого дня.

И если Каролина со скучающим видом подпиливала ногти, опершись на стену, то товарки одарили меня очень красноречивым взглядом.

— Трудоголиком заделалась? — поинтересовалась Зои. — Я видела, как вечером к тебе заходили двое.

Мне оставалось лишь ослепительно улыбнуться.

— Да. — Я игриво накрутила локон волос на палец, изобразив легкомысленную дурочку. — Потрясающие мужчины. Редко получаешь удовольствие от клиентов, а здесь… мм-м-м, что они вчера творили, давно я не испытывала подобное.

Самое забавное, что я даже не врала. Творили мои лорды вчера те еще извращения, а удовольствие моральное я испытывала, когда перебирала драгоценные камушки, не меньше, чем они от оргазма.

— Понятно, — протянула Ребекка, не найдя чем меня подколоть.

Ну, а что еще тут скажешь: меня не избили, я довольна, деньги получены. Счастливого человека не обидишь.

Каролина же пронаблюдала за моей бравадой с легкой улыбкой, но так и не отвлеклась от своих ногтей.

Вскоре одна за другой девочки зашли к Марджери, отдали заработанное за ночь и удалились. Им, в отличие от выспавшейся меня, нужно было отдохнуть. Сегодняшней ночью снова работать.

Когда я прошла в кабинет, то привычно села в знакомое кресло. Так же, как и обычно, старуха налила мне чашку чая, к которому я никогда не притрагивалась, и так же, как обычно, протянула руку за деньгами.

Я молча передала ей мешочки с алмазами и сложила руки на коленях в ожидании.

— Любопытно, — протянула карга, высыпав содержимое и разглядывая его через специальное стекло. — Минус двадцать пять тысяч от твоего долга. Ты становишься самой высокооплачиваемой девочкой из моей коллекции. Я даже подумываю, не продешевила ли, назвав тогда цену в два миллиона.

— У нас контракт, — коротко ответила я, чтобы старуха не надумала придумать мне еще какую-нибудь гадость и загнать в вечную кабалу.

— Мне даже интересно, в чем твой секрет. — Марджери сгребла камни в ящик стола и поднесла ко рту свой чай.

— В том, что я штучный товар, — без лукавства ответила я. — Пока клиент будет думать обо мне, как о чем-то уникальном и неповторимом, я буду в цене.

— Справедливо, — согласилась Марджери, салютуя чашкой. — Настолько справедливо, что за сегодняшнюю ночь с тобой заплатили авансом сто тысяч.

В первое мгновение я была готова обрадованно взвизгнуть, но нотки недосказанности мелькнули в голосе Марджери, заставив меня обеспокоенно заерзать в кресле.

— Слишком большие деньги, где подвох?

— А за завтрашнюю — триста, — договорила Марджери, внимательно следя за моей реакцией.

Я же вскочила, испуганно вскрикнув:

— Нет.

И пускай четыреста тысяч — это огромная сумма, но я потеряю больше, согласившись. И дело даже не в том, что якобы исчезнет моя эксклюзивность, это полбеды. Моя магия может действовать лишь на протяжении суток после первого воздействия. Ровно через двадцать четыре часа у человека вырабатывался иммунитет, сводя все мои усилия на нет.

— Нет, — еще раз повторила я. — Марджери, у нас был уговор. Никаких повторных ночей и священников. Я ведь не так много прошу!

Это были те два условия, о которых я попросила после самого первого клиента в этом борделе. Тогда Марджери отнеслась к этим заскокам с улыбкой, туманно ответив: “Я подумаю”. И до сегодняшнего дня ни разу не нарушала.

— С твоей дуростью и священниками я смирилась, — спокойно ответила старуха, отставляя чай в сторону. — В конце концов, мне плевать, что ты другого вероисповедания и не чтишь Бога общего. Твое дело. Но пока я твоя хозяйка, будешь делать то, что я скажу. Две ночи с тобой уже оплачены, поэтому будь умничкой и отработай их как положено!

Сказано было таким безапелляционным тоном, что перечить я побоялась. Все же рычаги давления у старухи на своих работниц имелись. И сжигающая душу боль была только одной из них.

Я молча поднялась с кресла и отправилась к выходу. Мне стоило подумать, как пережить две ближайшие ночи и составить план — как впихнуть два воздействия в одни сутки.

У дверей старуха меня окликнула, ошарашив еще одной хорошей новостью:

— Завтра в полдень приедет доктор и проведет плановый осмотр. Будь добра, не опаздывай.

Мне оставалось лишь кивнуть, но едва оказалась в коридоре, еле сдержалась, чтобы не зарыдать прямо здесь и не сползти по стеночке, обнимая и жалея себя.

Не порадовал даже зонт, врученный Ричардом перед выходом на улицу. Все свалилось одновременно. Дурацкий клиент на две ночи и доктор.

Я даже не знала, кто из них страшнее.

Доктор Френсис был тем еще мерзким старикашкой, жадным до женской ласки и денег. Старуха всегда вызывала его на осмотр девушек. И примерно раз в полгода докторишка являлся и проверял нашу братию на предмет здоровья. Я же, парадокс борделя — куртизанка-девственница — вызывала у него нездоровое любопытство и желание поделиться им с Марджери.

В первый раз я устроила гаду промывку мозгов, отделавшись исполнением его грязных фантазий. Ничего особенного. Он всего лишь представил сладкий минетик и несколько раз в попу. А вот потом стало сложнее. Пришлось отдать Френсису кругленькую сумму за молчание. И с каждым разом его такса росла, обрастая лишними нолями. И черт бы с ним, насобирала бы я денег, если бы сегодняшнюю ночь не оплатили Марджери авансом.

К задаче обслужить дурацкого клиента ночью добавилась еще одна — стрясти с него тысяч двадцать золотом. Много, очень много. С учетом уже оплаченного.

Зайдя в дом, я положила мокрый зонт в сторону. Прошла в гостиную, покачала головой, лицезрея голый пол. Видимо, не судьба мне сегодня купить новый ковер. Деньги, вырученные с продажи камушка, пойдут на оплату молчания жадного докторишки.

Я переоделась в более скромную одежду под стать обычным горожанкам. Серое платье из плотного хлопка, единственным украшением которого служили белые воланы манжет. Дополнили образ высокая шляпка с вуалью и кожаные сапоги с железными каблуками.

Алмаз спрятала в самом надежном для женщины месте: в кружевном лифе. А после, вооружившись уже своим зонтом-тростью, двинулась в город к ювелиру.

К моему разочарованию, алмаз удалось продать всего лишь за тысячу. Слишком мало в моем положении, хотя и максимально дорого для подобного камня.

Я вышла из ломбарда, на мгновение остановившись на крыльце. Следовало осмотреться по сторонам и решить, что делать и куда идти дальше.

Погода, как назло, испортилась окончательно, превратившись из моросящего дождика в полноценный ливень. Брусчатку заливало потоками воды, делая камень скользким, что полностью отбивало желание продолжать путь на своих двоих.

Конечно, можно было бы поймать паровой экипаж и доехать до Квартала с комфортом, но у меня сейчас каждый медяк был на счету. Я с тягостным вздохом сошла с крыльца и двинулась пешком в нужном направлении.

Потоки быстрой воды превращались в целые ручейки, бегущие вниз по улице, местами они разливались целыми озерами, обойти которые не представлялось возможным. Мне, как и множеству других прохожих, приходилось перепрыгивать через них. Лишь редким из нас удавалось не оступиться и не поднять кучу брызг.

Так во время одного из таких “трюков” я замочила подол платья. Порадовало лишь то, что мои качественные кожаные сапоги влагу не пропускали. Хоть ноги сухие.

Но неприятности только начались, потому что следом меня окатила водой проезжающая мимо машина. Она промчалась по узкой улочке со скоростью, разрешенной только на специальных гоночных трассах Панема.

Вместе со мной пострадали несколько прохожих, а еще лоток пекарской лавки, где пироги и плюшки, скрытые сверху от дождя навесом, не имели защиты от брызг с дороги.

Хозяин посылал вслед лихачу сотни проклятий, остальные свидетели ему вторили, я же, несмотря на полную солидарность с пострадавшими, завистливо смотрела на удаляющийся дымный шлейф от трубы автомобиля.

Мне нравилась эта техника, совершенная и современная инженерная мысль, облаченная в корпус из металла и стекла. Но об этом не нужно никому знать. Пускай окружающие думают, что мои интересы ограничиваются модными платьями и красивыми прическами.

Та же Марджери, изучая аттестат из школы, даже внимания не обратила на мои отметки по техническим предметам. Ее больше интересовали дисциплины этикета, танцев, литературы. Я же ночи напролет могла проводить в библиотеке за изучением строения первых машин.

Ох уж эти теплые воспоминания.

Я тряхнула головой, выбрасывая оттуда несвоевременные мысли, и под причитания подсчитывающего убытки пекаря двинулась дальше.

До Квартала Продажных Дев оставалось несколько минут ходьбы, когда сильный порыв ветра вывернул спицы зонта и унес шляпку с моей головы. Ее закрутило потоками воздуха и потащило вперед собирать пыль и грязь с брусчатки.

На мгновение я растерялась, но тут же бросилась за ней, по пути поправляя зонт. Прохожие, видя бегущую меня, расступались, освобождая дорогу, хотя за мгновение до этого я видела, как грузный мужчина в длинном пальто бесцеремонно наступил на вуальку убегающего от меня головного убора.

А он, словно издеваясь надо мной, то останавливался, позволяя истоптать себя чужим ногам, то вновь уносился вперед с помощью ветра. И несся он не абы куда, своей целью шляпка избрала стайку молодящихся дам, которые, несмотря на ливень, назойливо приставали к горожанам и впихивали им в руки листовки.

— Ох! — я издала тягостный вздох. — Вот только их здесь не хватало.

Одна из них заприметила меня, спешащую в их направлении. На мгновение она расцвела, решив, что я заинтересовалась ее деятельностью, но, даже поняв, что моя цель всего лишь потерянная шляпка, не растерялась. Подхватила прыткий аксессуар и с самым ангельским видом принялась ждать, когда я подойду его забрать.

Мне вдруг очень захотелось подарить убор ей, а самой развернуться и уйти, лишь бы не разговаривать с дамочкой. Все равно шляпка, вероятно, безнадежно испорчена чужими ногами так, что никакая стирка не поможет, поэтому стоит ли встречаться лишний раз с неприятными мне личностями.

Я уже приготовилась развернуться, но заподозрившая неладное мадам поспешила меня окликнуть:

— Мисс, ваша шляпка у меня!

Пришлось смириться с неизбежным и идти забирать.

— Спасибо, — поблагодарила я, выдирая головной убор из цепких рук тетки.

При ближайшем рассмотрении я бы дала ей лет пятьдесят, очень хорошо одетая, даже богато. Морщины тронули ее лицо не настолько сильно, чтобы выдать истинный возраст. Я даже предположила, что дама часто покупала дорогие кремы у аптекарей. А обручальный перстень с большим синим камнем намекал, что, скорее всего, передо мной одна их тех самых жен пуританских нравов, возможно, даже кого-то из наших клиентов.

— Мисс, — выпалила она. — Поддержите общественную петицию о сносе Квартала Продажных Дев.

От удивления я выгнула бровь. Дамочка же принялась запихивать мне в руку со шляпкой еще и многочисленные листовки.

— Это язва на лице нашей страны! Гнойный прыщ греха, который следует безжалостно выдавить и прижечь! — Она трясла передо мной каким-то документом и неустанно тарахтела: — Наш церковный приход решил исправить ситуацию и провести в парламент Страны закон о запрете публичных домов в Панеме! Вот, подпишите!

Она сунула мне под нос бланк, уже исписанный сверху приверженцами петиции, и одухотворенно уставилась, ожидая, как я пополню ряды фанатиков.

Я мельком пробежала взглядом по строкам, отметив, что преимущественно все имена на бумаге женские, а еще для подписания нужны данные документов гражданина Страны. Без них подпись юридического веса не имела.

— Мне очень жаль, — рассыпалась в извинениях я. — Но у меня нет с собой паспорта.

Дама расстроилась, но не растерялась.

— Ничего страшного, — приободрила она и приветливо похлопала меня по плечу. — Мы с сестрами здесь каждый день, кроме седьмого.

“Ну да, — заметила я про себя, — в воскресенье вы наверняка в церкви”.

Кое-как распрощавшись с назойливой дамой, я все же дошла до Квартала. В дневное время здесь, как обычно, было людно, многие горожане не чурались греховной репутации места и сокращали свой путь через нашу улицу. Да и несколько лавочников облюбовали проходное место, продавая не только сувениры, но и продукты.

Некоторые особо ушлые даже делали работницам страсти скидки взамен на услуги по рекламе товара клиентам. Ведь никто не мешал утром предложить ночному гостю вкуснейший чай из лавки Оливера и шоколадные конфеты от мисс Крон.

Я подошла к табачнику и, расплатившись двумя серебряными, взяла десяток вишневых сигарет, а уже у своего дома купила свежего творога у молочника.

Наспех пообедав, я принялась за составление плана приема вечернего клиента.

Мне было не очень интересно, какого извращенца на этот раз подкинула судьба, но вот то, что нужно будет тянуть время и отсрочить непосредственное воздействие на него, беспокоило.

Для этого из кладовой принесла бутыль дорогого вина, заранее приготовила штопор, два бокала. Сервировала столик фруктами.

Ох, как было бы хорошо, если бы он вначале поел. Скажем пару часиков, а потом раскошелился на двадцать тысяч и покинул мой дом.

Может, утку в яблоках заказать? Не поскупится же Марджери на такие плевые расходы по сравнению с вырученным кушем.

Но в итоге на идею махнула рукой. Если клиент не ситофил , вряд ли его возбудят жирные поджаренные крылышки.

Я поднялась в спальню и принялась придирчиво выбирать наряд. Костюм госпожи был отметен как слишком своеобразный, не факт, что мужчина оценит. Так же как и развратное белье с вырезами на самых интересных местах. Я стукнула кулаком в стену от раздражения. Вот почему я не любила незнакомых клиентов, о которых ничего не могла узнать заранее. Даже со вчерашними лордами было проще, слухи об их предпочтениях помогли мне с выбором корсетного платья. Но сейчас я растерялась.

В итоге решила, что самым правильным будет примерить легкое бежевое платье. С воздушными юбками и удивительно тонким лифом. Весь крой наряда придавал мне флер очаровательной наивности, словно юная прелестница вышла прогуляться на зеленый луг и погладить овечек. Вот только мои округлые формы под нарядом и выступающие соски под тонкой тканью добавляли образу искусительной развратности.

— Что ж, — прошептала я, разглядывая себя в зеркало, — попробуем вначале поиграть в невинность.

Представляя ход вечера, решила, что, возможно, будет правильным потянуть время дразнящим раздеванием, поэтому на ножки натянула шелковые чулочки и прелестные атласные балетки на лентах.

Чудо как хороша!

Вот только волнение никуда не делось. Спустившись в гостиную и усевшись в кресло, я провела остаток вечера в ожидании и сигаретном дыму.

Ровно за час до полуночи в дверь позвонили. Я вздрогнула от трели колокольчика и отправилась открывать.

Гость стоял на пороге, облаченный в черный плащ с капюшоном, полностью скрывающим его лицо. За плотной пеленой дождя я приметила припаркованный у дороги автомобиль той же модели, что обрызгал меня сегодня утром. Конечно, вряд ли водителем был именно мой клиент, но на мгновение негатива к нему у меня прибавилось.

— Приятной ночи, сэр, — поздоровалась я, приветливо улыбаясь незнакомцу. — Рада видеть вас у себя в гостях. Проходите.

Ответом он меня не удостоил, но в холл вошел.

— Разрешите снять с вас мокрый плащ. — Я услужливо протянула руки к вороту его одежды, но от меня отстранились.

— Я сам. — В его голосе прозвучала неприкрытая брезгливость, которая меня тут же озадачила.

Что-то новенькое.

Я внимательно следила, как мужчина сбросил с лица капюшон, обнажая вороную шевелюру густых волос и лицо в полумаске. По всей видимости, клиент захотел соблюсти полную анонимность, раз боялся показать свой лик. Я лишь смогла отметить для себя блеск его стальных глаз в прорезях матового аксессуара и красивые губы, которые вскоре придется поцеловать, погрузив гостя в пучину эротических грез.

Он сам снял верхнюю одежду и сам повесил ее в гардеробную.

Меня вновь одарили странным взглядом.

— Ведите, — сухо приказал он.

Я попыталась взять его за руку, но и этого мне не позволили. Зато оглядев гостиную, клиент скептично поинтересовался:

— Это здесь вы “работаете”? — Последнее слово он выделил особым выражением неодобрения.

Я же ломала голову, зачем он вообще сюда явился за такие деньги, если строит из себя ханжу. Обидно было другое: пока я до него не дотронусь, магия не позволит понять, какие же тайны хранятся в эротических мечтах гостя. Про поцелуй пока даже речи не шло.

— Можем тут, а можем в спальне, — ласково проворковала я в попытке растопить сердце сухаря. — В любом месте, где захотите. На столе, на полу, в ванной…

По мере перечисления вариантов губы незнакомца сжимались в брезгливую полосу.

— Прекратите, — попросил он и, пройдя к дивану, уселся на самый край. Было видно, что гостю у меня неуютно. Хотя барские замашки и повелительный тон выдавали в нем знатную особу. — И сядьте!

Подчиняясь, я заняла свое место в кресле. То, что клиент оказался сложным, я уже поняла, а вот как к нему подойти, еще нет.

— Вина? — предложила я, указывая взглядом на закрытую бутылку.

Гость смерил ее тяжелым взглядом и покачал головой.

— Нет. Я здесь не за этим.

Можно подумать, я не догадалась, что к куртизанкам ходят не затем, чтобы выпить.

— А зачем? — поинтересовалась я, внимательно продолжая изучать гостя. К моему сожалению, на руках у него еще и перчатки обнаружились. Неужели ему так противно здесь находиться, что он побрезговал их снять?

— Я на вас поспорил, — нагло заявил гость, вкладывая во фразу оттенки множества эмоций: от азарта до бесконечной надменности.

— Очень интересно, — протянула я. — И в чем же заключается ваш спор?

— В том, что продержусь три ночи наедине с самой красивой и искусной куртизанкой Панема.

В удивлении я округлила глаза. Конечно, это было даже приятно, что меня наградили столь лестным званием, но вот про три ночи и “продержусь” стало очень интересно.

— Насколько знаю, оплачено только две. Неужели вы настолько неуверенны в себе, что решили на третью даже не замахиваться?

— Хозяйка этого заведения не согласилась, — признался он. — Сказала, что подобное не в правилах вашей работы и что ради меня и так пошли на исключение.

В этот миг к Марджери я невольно испытала если не прилив благодарности, то как минимум “спасибо”, что она не сотворила мне еще большую подставу.

— Что же касается моих сил, то в них я уверен. Мне противны вы и ваша работа, поэтому никакие уловки и соблазнения не способны заставить меня до вас даже дотронуться.

Пожалуй, это самый удивительный клиент за мои три года работы куртизанкой.

— И ради чего, простите, вы тогда заплатили ТАКИЕ деньги, — не уставала интересоваться я в попытке понять чужие мотивы. — Чтобы просто посидеть на диванчике?

— На кону гораздо большая сумма и, возможно, вам что-то скажет это слово — честь. Я буду не я, если поступлюсь своими принципами и трону грязную девку.

Я не выдержала и рассмеялась. Ну что за странный мужчина? Мне же проще в какой-то степени.

— Так в чем проблема? Я могу вам даже помочь в этом “нелегком” деле. Всего за двадцать дополнительных тысяч золотом я готова не приставать к вам и уйти спать в свою спальню, не смущая своим греховным видом. И тогда ваша честь точно останется незапятнанной.

Но мое предложение не оценили.

— Не все так просто, Торани, — незнакомец в маске знал мое имя. — Вы крайне наивны, если полагаете, что спор был исключительно на словах. Мои друзья сведущи в магических договорах, и поверьте, условия, которые я подписал, не дадут мне схитрить или соврать об исходе ночей. К слову, в договоре мы прописали мотивацию и для вас.

Я подарила ему заинтересованный взгляд:

— То есть деньги, оплаченные за ночь, вы посчитали недостаточной мотивацией?

— Считайте их платой за исключение из правил, чтобы попасть к вам на две ночи. А эти, — он достал из внутреннего кармана пиджака сложенную вдвое бумагу, — вексель на ваше имя и триста тысяч вы получите, если сумеете меня соблазнить.

Я замерла, услышав баснословную сумму, способную сократить мой срок в борделе на несколько лет. И поняла одно: этот брезгливый сноб обязательно уйдет от меня, оттраханный собственными желаниями.

— Вызов принят, — легко соблазнилась я, облизав губы. — Тогда предлагаю все же выпить за начало интересной игры. — И, словив очередной обеспокоенный взгляд стальных глаз под маской, добавила: — Не волнуйтесь, вино прекрасное и даже не отравлено. Его-то вы пригубить не побрезгуете?

Он покачал головой и даже сам потянулся к бутылке и штопору. Я же невольно залюбовалась фигурой незнакомца, красиво очерченной дорогим костюмом. Широкие плечи под пиджаком, мускулистая грудь под рубашкой и жилетом. Я оценивающе опустила взгляд вниз, задержавшись там, где скрывалось то самое мужское достоинство.

Не то чтобы я искала там что-то для себя новое, но мне вдруг стало любопытно, а не импотент ли часом мой высокоморальный гость или не комплексует ли из-за размера. Это бы многое могло объяснить. Однако выпуклость между брючин явственно намекала, что, даже находясь не в боевом настроении, достоинство незнакомца внушало уважение.

Я отвела взгляд и забрала у мужчины предложенный бокал. Вино оказалось терпким, оставляющим горьковатое послевкусие на губах. Не самое любимое, поэтому я отставила напиток в сторону и невинно поинтересовалась:

— Я бы хотела знать ваше имя, но думаю, вы не согласитесь его назвать. Может, придумаете любое? Мы ведь должны как-то начать с вами общаться.

— Аластар, — после недолгих размышлений ответил он.

Свое вино сноб пробовать не спешил, лишь после того, как я повторно отпила из своего бокала, немного пригубил напиток.

Я даже усмехнулась его подозрительности. Неужели он действительно думал, что в самом элитном публичном доме Панема станут рисковать репутацией и подливать возбуждающие снадобья клиентам?

— Аластар. — Я попробовала его имя на вкус, и оно мне понравилось. Пускай даже не настоящее. — У нас осталась одна формальность. Вы должны подписать договор об оказании вам услуг интимного характера. Это обязательное условие в нашем заведении.

Я материализовала перед ним бумагу и ручку. Если он не хочет дать мне шанс дотронуться до него по-хорошему, я буду действовать по-плохому. Все же его подпись на документе даст мне возможности и простор для действий.

Но моей уловке было не суждено сработать.

— Договор был подписан утром у Марджери, — сухо ответили мне. — Я дополнительно внес пункт, позволяющий вам оставить “работу” невыполненной, а договор в любом случае исполненным.

От такого у меня пальцы невольно сжались в кулаки, а ногти больно врезались в кожу. Да как так?

Это, конечно, очень щедро и предусмотрительно с его стороны, но не тогда, когда мне нужны деньги. Своим глупым пунктом он лишил меня единственной лазейки. Самое обидное, что даже начни я сейчас перед ним самый откровенный стриптиз — это делу не поможет. Аластар проникнется ко мне лишь еще большей неприязнью и вообще не подпустит к себе даже на сантиметр. А мне был нужен контакт.

— Что ж, как хотите. — Я заставила договор испариться, заменив его зажигалкой и сигаретами. Заправила любимую вишневую в мундштук и склонилась над столиком, озвучив предложение, — Не затруднит ли подарить даме огонька?

Аластар с неохотой взял зажигалку и, чиркнув колесиком, поднес крошечный светлячок к сигарете. Я с удовольствием затянулась и откинулась на спинку кресла.

Что ж, задача по-прежнему оставалась сложной: соблазнить этого ханжу так, чтобы завтра, захоти он добавки, моя магия на него подействовала; добыть деньги для подкупа гадкого докторишки, а заодно и рассчитаться с львиной частью долга Марджери.

Жаль только, клиент оказался строптивым. Признаться, за три года я привыкла к более легким задачам, обычно мужчины на меня прыгали сами, ну или были не против, если на них прыгну я.

— Значит, — выдохнула я очередное дымное кольцо, понимая, что хоть какую-то беседу необходимо начать, — я вам глубоко противна?

— А вы самой себе не противны? — склонив голову, ответил он вопросом. — Не противно пропускать через себя сотни мужчин, дарить им поцелуи, позволять к себе потребительское отношение?

Наверное, будь я младше, не удержалась и от души бы высказалась о своих истинных эмоциях. Ведь этот вопрос затронул больную тему. Нет, противно мне не было, я уже давно не испытывала ощущений боли или унижения от своей работы. Иначе не сумела бы здесь выжить, но такая жизнь все же была мечтой.

Я провокационно закинула ногу на ногу, специально обнажая коленку в чулочке.

— Ну что вы! — с хорошо скрытой злостью произнесла я сквозь улыбку, обещающую все страсти этого мира. — От своей работы я получаю массу удовольствия. А смысл моей жизни — деньги и очень большие деньги. Никак иначе, ведь только так может быть у развратной шлюхи!

— Отвратительно, — бросил мужчина, отводя взгляд.

— Да что вы говорите? — притворно изумилась я. — Настолько отвратительно, что скучающие мужья сбегают сюда толпами от своих разжиревших и надоевших жен? Вероятно, они не согласны с вашим мнением!

Я внимательно следила за лицом Аластара, его мимикой, пускай и частично скрытой от меня маской, положением тела, движением рук и пальцев. Невербальные признаки очень часто помогали мне узнать о человеке гораздо больше, чем слова.

Аластар же при всей неприязни к ситуации выглядел расслабленно и уверенно. Даже находясь на моей территории, он не казался загнанным в силки зверем, скорее, львом, которого временно перевозят в соседних клетках с вонючим скунсом… Скунсом была, к слову, я.

— Значит, ваши клиенты недостаточно воспитанны, чтобы сохранить верность и любовь к супруге, — упрямо заявил гость, заставив этим самым меня искренне и громко расхохотаться.

— Одну минуточку, — не выдержала я и поднялась с кресла.

Мне не терпелось показать этому снобу листовку, которую сегодня получила от “святоши” с улицы. Найдя бумагу, я вернулась в гостиную и протянула мужчине.

— Вы читайте-читайте! Можно даже вслух, — подбодрила его я.

— Что это? — недоверчиво спросил он, но руку в перчатке протянул.

— Обновленный кодекс правил современной дамы, утвержденный церковью в этом году.

Я с интересом следила, как Аластар вертит в руках бумагу, где с одной стороны была петиция о сносе Квартала Продажных Дев, а с другой — вышеназванный кодекс.

— Раба божия, помни! — начал он. — Муж твой — раб похоти своей и желания своего. Близость с тобой его греховна, а пути достижения блаженства Сатаной указаны.

Если муж настаивает на соитии, объясни супругу, что вожделение плотское от лукавого, и подобное совершать можно лишь на четырнадцатый день луны твоей во благо зачатия потомства. Любые же излияния для получения удовольствий грехом являются смертным, и постигнет за них кара Божия!

На лице Аластара впервые за весь вечер расцвела улыбка. Прочитанное его явно забавляло.

— Если муж настоял, не оказывай сопротивления. Закрой глаза и смиренно позволь ему развести ноги свои. Во время соития сохраняй лицо спокойным и читай молитву в очищение греха своего. Помни об осквернении души и тела, которое совершает муж твой. Когда закончит он, исторгни из себя вздох укоризненный, дабы осознал он похоть, дьяволом подаренную. — Смех все же сорвался с губ Аластара, однако каким-то невеселым он вышел. — Если во время соития ты, раба божия, удовольствие ощутила, знай, это происки Сатаны, пустившего в тебя корни бесовские и готовящегося поработить душу твою. Следующий день ты должна провести в молитвах и пройти ритуал очистительный, исповедоваться отцу святому и внести плату в десять золотых на благо Церкви!

Наконец гость отложил листовку в сторону, озадаченно цокнув языком. Сказать ему было нечего.

— Вы, наверное, не женаты, раз не знали о том, как приличная жена ведет себя во время брачных игр. — Я уже давно докурила сигарету и теперь стояла у окна, наблюдая, как первые лучи рассвета пробиваются через расходящиеся после дождя тучи. Ночное время пробежало удивительно быстро, и, едва солнце взойдет, Аластар уйдет, забрав с собой вожделенный вексель. — После прочитанного вы по-прежнему думаете, что такие, как я, ужасны и противны по природе своей?

— Даже стервятник нужен лесу, чтобы поедать падаль, — ответил аристократ, поднимаясь с дивана. — Что ж, ваше время на сегодня истекло, Торани. Стоит отметить, это было даже легко — остаться от вас в стороне.

Он забрал со стола вексель и спрятал его в карман, я же проводила бумагу взглядом и приободрила себя тем, что для меня на сегодня еще не все потеряно.

— Провожу вас, — произнесла тихим расстроенным голосом. Пускай этот самоуверенный тип расслабится и начнет праздновать победу.

Я поспешила в коридор, а он на правах гостя последовал за мной.

Это мой последний шанс на сегодня, от которого зависит, возможно, дальнейшая судьба. Ведь мне, черт возьми, нужны эти деньги!

Я резко остановилась как вкопанная, не давая Аластару опомниться, и разрешила врезаться в меня по инерции. Он тут же попытался отстраниться, осознав, что произошло, но я оказалась прыткой. Развернувшись всем телом, я воспользовалась тем крошечным расстоянием, что нас разделяло. Сделала шаг навстречу, прижимаясь высокой грудью через тонкое платье к напрягшемуся мужчине.

— Неужели не нравлюсь? — шепнула я ему на ухо, проводя кончиком языка по чувствительной мочке.

Аристократ дернулся от моего прикосновения, словно от электрического заряда, я же продолжала издеваться над ним так же, как и он весь вечер надо мной. Магия суккуба ожила, въедаясь пьянящими чарами в чужую душу.

Клиент попался в мою ловушку. Я прильнула к нему сильнее, прижавшись бедром к тому самому бугорку, который разглядывала вначале вечера.

— Ну же, — я оставила горячее дыхание на щеке зарвавшегося аристократа. — Только представьте, господин Аластар, я могу исполнить любую вашу фантазию!

Я считывала его поднявшееся возбуждение, ловила напряжение кончиков пальцев, биение пульса и нервное дыхание. Мне нужно только, чтобы он представил. Чтобы мысли выдали его желания, и тогда я сплету самую сладкую иллюзию в его жизни.

— Я. До тебя. Не дотронусь, — сквозь небывалое усилие отчеканил он, грубо отталкивая меня. — Как бы хороша ты ни была.

Я ошарашенно упала на пол, больно приземлившись на попу.

Аластар же бросился к двери, рывком распахивая ее, и выбежал на улицу. Через полминуты я услышала рев машины, увозящей от меня аристократичного сноба и триста тысяч.

Я осталась одна в коридоре, не в силах осознать происшедшее.

Его брезгливость ко мне была настолько сильной, что даже несмотря на физическое возбуждение, он сумел сорваться с крючка.

И то, что он меня отверг, было половиной беды.

Теперь у меня не было денег на подкуп доктора. И даже мысль о том, что уже к вечеру Аластар изведется, опьяненный моей магией, приползет, умоляя провести с ним ночь, не приносила облегчения. Двадцать тысяч нужны были через несколько часов.

Я поднялась с пола, потерла ушибленное место и отправилась снимать с себя скромный наряд развратницы. Мне было необходимо подумать, как выпутаться из сложившейся ситуации.

Под струями воды в душе соображать становилось легче. Как же я сглупила, не скопив даже маломальской суммы на черный день. Понадеялась, что с моим талантом он никогда не наступит, а если и наступит, то сумею выпутаться.

У меня даже не было украшений, которые можно сдать в ломбард. Весь мой интерес к драгоценностям всегда ограничивался их стоимостью в золотом эквиваленте и списанием своего долга у Марджери. И все же смутная надежда достать деньги у меня оставалась.

Я выбежала из ванной, наскоро заплетая невысушенные волосы, схватила первое приличное платье в гардеробе, оделась и выскочила из дому.

Квартал уже начинал оживать. Первые лоточники прибыли на торговые места и выгружали свежий товар, уезжали задержавшиеся клиенты, и я спешила на другой конец улицы.

Домик Каролины стоял на самой границе с остальным городом. По приказу Марджери его даже выкрасили в серый цвет под стать столичным стенам. В отличие от пестрых домиков других девочек, жилье Каролины казалось блеклым, но в этом был свой резон.

Многие клиентки стеснялись приближаться к Кварталу, боясь осуждения окружающих. Но такая нетривиальная маскировка все же способствовала делу, и вечерами в сумерках у домика Каролины очень часто можно было столкнуться с таинственными фигурами, закутанными в плащи и незаметно проскальзывающими за дверь к искусительнице.

Сейчас, когда рассвело, я не боялась столкнуться с кем-нибудь из клиенток коллеги, поэтому без сомнений постучалась в деревянную дверь.

С обратной стороны провернулся ключ, вход немного приоткрылся, в щель показалась голова растрепанной Каролины. Девушка неуютно щурилась от яркого уличного света, но это не помешало ей округлить глаза, увидев меня.

— Заходи, — без лишних предисловий буркнула она и раскрыла дверь шире, предусмотрительно прячась за нее от взглядов случайных прохожих.

Я немного удивилась подобному, но когда дверь захлопнулась, поняла — Каролина встретила меня абсолютно голой. Видимо, решила не порождать лишних слухов.

— Моя сегодняшняя леди недавно ушла, — пояснила она. — А я не успела привести себя в порядок.

— Прости, — извинилась я. — Но кроме тебя мне не к кому обратиться.

Она смерила меня откровенно любопытствующим взглядом и махнула рукой, зазывая за собой в гостиную:

— Пошли расскажешь, куда влипла.

Я немного помялась в коридоре, но проследовала за ней, скользя взглядом по тонкой фигурке. Каролина свой успех у дам сыскала не просто так.

Она шла по дому легкой поступью вышедшей на охоту тигрицы и невольно притягивала даже мой взгляд и пробуждала желание ее коснуться. В отличие от моей классической гостиной, интерьер ее дома был похож на уютный шатер. Множество подушек, разбросанных на пушистом ковре, десятки разноцветных тюлей, свисающих с потолка. Карина ловко лавировала между ними, игриво ловя телом касания невесомой ткани. Полупрозрачная материя скользила по бархату ее кожи, играла приглушенным светом, искажала его новыми оттенками, которые придавали обстановке восточный колорит. Запах сандала дразняще витал в воздухе, заставляя насладиться этим пьянящим ароматом и повалить Каролину прямо здесь на эти подушки, пробежаться пальцами по гибкому позвоночнику, заставить прогнуться в спине, вдохнуть запах дивных рыжих волос.

Я дернула головой, выметая из мыслей внезапное наваждение.

Что со мной? Я не была раньше замечена за подобными наклонностями.

— Лин, — окликнула я хозяйку дома. — Какого черта у тебя здесь творится?

На мгновение она замерла, явно не понимая, о чем я. Я же видела, как мышцы на чужой спине неуловимо напряглись, вызвав у меня противоестественное желание коснуться губами идеальной кожи девичьих плеч. Она повернула голову, вгляделась в мое напряженное лицо и стукнула себя ладонью по лбу, игриво рассмеявшись:

— Ой, прости. — Звонкий колокольчик ее голоса подействовал на меня одуряюще. — Совсем забыла. Стой тут!

Она поспешила к стойке с дымящейся аромалампой и накрыла ее непроницаемым колпаком. Наваждение мгновенно схлынуло, заставив меня осесть на подушки.

— С ума сошла, что ли? — испугалась я, когда поняла, как именно Каролина стимулирует своих клиенток. — Марджери тебя убьет за возбудительные средства!

— Старуха в курсе, — отмахнулась девушка и накинула на себя халат, который до этого небрежно валялся на ковре. — Считай это спецификой клиентуры. Иначе многие дамочки будут просить подливать им чаю до рассвета, так и не решаясь снять с себя даже шляпку.

— Вот оно что, — протянула я, понимая, что невольно надышалась каким-то мощным афродизиаком.

Стульев в гостиной у девушки не нашлось, поэтому пришлось устраиваться прямо на ближайшей подушке. К ней Каролина, как гостеприимная хозяйка, перенесла низкий столик с горячим чаем, а сама устроилась напротив меня.

— Оперативно, — невольно похвалила я ее прыть. — Можно закурю?

Каролина кивнула и в тишине, разбавленной лишь чирканьем зажигалки, разлила напиток в две чашки. От своей я отказалась, не люблю чай, но, с удовольствием затянувшись, выдохнула вишневый дым вверх. Его клубы смешались с тягучим паром от чая, поднимаясь к самому потолку и теряясь в переплетениях тюлей.

Мне требовалось собраться с мыслями, прежде чем решить, что можно рассказать подруге и как попросить у нее в долг.

— Так что тебя привело? — не выдержала она и первая нарушила молчание.

Я смахнула пепел в заботливо поставленную пепельницу.

— Каролин, я попала в небольшую неприятность, и мне нужны деньги.

— Так в чем проблема? — не поняла подруга, отпивая глоток. — С нашей профессией их несложно заработать.

— Мне срочно нужны деньги, — усилила я напор. — И так вышло, что их у меня нет.

— Ты разве сегодня не работала? — изумилась красотка.

— Не покладая рук работала. — В голосе невольно прорезалось раздражение на сегодняшнего клиента. — Но он оплатил все напрямую Марджери. Поэтому у меня нет ни медяка.

До Каролины начало доходить, что я хочу попросить у нее в долг.

— Хорошо, — непринужденно согласилась она. — Сколько золотых нужно. Сто? Двести?

— Двадцать… — тихо выговорила я.

Девушка всплеснула руками:

— И за подобной мелочью ты пришла?

— Тысяч, — добавила я, наблюдая, как вытягивается лицо куртизанки.

— Сколько-сколько? — Она явно решила, что ослышалась. — Двадцать? Ты хоть соображаешь, о каких деньгах идет речь?

О да! Еще как соображала.

Это я, как самая успешная и высокооплачиваемая, за ночь выручала от пяти до десяти тысяч. Даже двойная оплата от лордов-голубков оказалась большим для меня кушем. Что уж говорить о деньгах Аластара? А у остальных девочек дела шли не столь радужно. Особенно в условиях огромной конкуренции, где редкой удачей считалось получить за ночь две тысячи.

— Постой, ты ведь сказала, что проблема у тебя небольшая, — не успокаивалась Каролина. Она вскочила со своей подушки и принялась наматывать круги по гостиной, тюли из-за этого развевались и путались между собой. — Небольшие неприятности не требуют подобных сумм.

— Я отдам, — тихо пообещала я. — Честно. Ты же знаешь.

— Могу я узнать? — склонив голову набок, поинтересовалась жрица лесбийской любви. — Куда мне не стоит ввязываться, чтобы не попасть в такие вот мелкие неприятности? Может, и мне подобные грозят?

Я отрицательно покачала головой.

— Тебе не грозит, — уверила я ее. — Так ты выручишь?

Вместо ответа тень сожаления отразилась на ее лице. Каролина подошла ближе и присела на соседнюю подушку.

— Не смогу. У меня просто нет такой суммы. Да и ни у кого из девочек не будет.

Ее слова заставили разбиться на мелкие осколки надежды выпутаться из этой истории с доктором.

— Дьявол! — выругалась я. — А сколько есть?!

— Пять, — призналась девушка. — Но это все мои накопления.

Я суматошно прикидывала варианты. Ее деньги плюс мои, итого шесть тысяч. Мало, но вдруг удастся уговорить докторишку подождать, пока я соберу всю сумму. Да и черт бы с ним, в этот момент я была даже согласна частично реализовать его старые извращенные мечты. От исполненного минета я девственность не потеряю. Да, проблююсь потом дома. Порыдаю в одиночестве в подушку, вычищу с зубов и языка вкус мерзкого члена и гадкой спермы. Но если мне не удастся с ним договориться, подонок выдаст Марджери мою тайну, и тогда на кон встанет гораздо большее, чем десять минут унизительного причмокивания и травмированное грубостью Френсиса горло.

— Дай, что есть, пожалуйста, — я умоляюще посмотрела на девицу. — Я отдам.

Несколько мучительных мгновений она сомневалась, но когда Лина с тяжелым вздохом поднялась и прошла вглубь дома, я испытала толику облегчения.

Вернулась она со шкатулкой, несла ее бережно и так же бережно поставила передо мной.

— Здесь оговоренная сумма, но мелкими монетами.

Я придвинула ларец к себе и поняла, что вся аккуратность обращения с предметом была обусловлена его неподъемным весом.

— Возможно, тебе стоит разменять где-то эти деньги на более крупный номинал, — добавила девушка, помогая мне взять ношу.

Я благодарно кивнула.

Конечно, с таким сундуком соваться к гаду будет минимум неосмотрительно.

— Иди уже, — подтолкнула она меня к выходу. — Пока я не передумала.

Заставлять повторять ее дважды я не стала, буркнув торопливо “Спасибо!”, выскочила из домика на окраине Квартала.

Близость его расположения к городу сыграла мне на руку, я побежала в банк, где суетливые клерки посмотрели на меня, словно на сумасшедшую, когда я потребовала срочно обменять пять килограмм мелочи на крупные купюры.

Через два часа мытарств и ожидания, пока неторопливый банкир пересчитает все монетки, разложит их по номиналу и уберет в специальные мешочки, мне выдали тугую пачку крупных купюр, которые я успешно смогла спрятать под платьем. С ней пройти на осмотр будет просто.

Едва вышла из банка и взглянула на уличные часы, поняла, что безнадежно опаздываю, до полудня и встречи с доктором Френсисом оставалось двадцать минут, поэтому сломя голову я кинулась бежать к дому Марджери.

Я бежала, понимая, что уже не успеваю переодеться во что-то более приличное, переплести волосы в аккуратную прическу, да и вообще буду выглядеть растрепанной и запыхавшийся лахудрой.

Марджери будет очень недовольна.

Я долетела до порога ее дома, остановилась, кое-как пригладила руками волосы, но осознав, что этим сделала только хуже, вообще распустила их. Немного отдышалась, поправила сбившиеся юбки и поднялась по ступенькам. Я не успела коснуться стучалки-льва, как дверь распахнулась, и обеспокоенный дворецкий Ричард торопливо втащил меня в дом:

— Ты где была? — зашипел он. — Все уже в сборе.

Времени объяснять причины не было абсолютно, поэтому, отмахнувшись, я тенью скользнула через холл в гостиную.

Там на нескольких диванах уже сидели жительницы нашего Квартала и внимательно слушали каргу Марджери. Хозяйка борделя стояла в центре комнаты и делала важное объявление. Рядом с ней находился незнакомый молодой человек. Я скользнула по нему невнимательным взглядом, отмечая для себя лишь его дорогой серый костюм. Сейчас меня больше настораживало отсутствие в комнате Фрэнсиса. Неужели тоже опаздывает?

— А вот и припозднившиеся, — не оставила незамеченным мой приход старуха. — Торани, с тобой я позже поговорю о дисциплине!

На меня неодобрительно покосились присутствующие, я же словила сочувствующий взгляд от Каролины и поспешила мышкой юркнуть к самому дальнему дивану.

Для полного счастья сейчас мне не хватало только выслушать недовольство владелицы борделя и получить штраф в наказание.

Подождав, пока я усядусь, Марджери продолжила речь, которую вела до моего появления.

— Итак, дамы. У меня две новости, не скажу, что обе плохие. Как раз наоборот, — пробрюзжала она. — Уважаемый доктор Френсис безвременно почил от старости.

В гостиной раздался притворный “ах” сожаления, я же едва смогла сдержать радостный визг.

— Старикашку, несомненно, жаль, — продолжила Марджери и, устав стоять на ногах, присела в свое глубокое кресло. — Но я, признаться, давно хотела отказаться от его услуг. В последние годы Френсис зарвался, выставляя мне счета с баснословными суммами за осмотры и лечение вас, мои бабочки.

И не только за лечение. Я тоже этому гаду за сохранность тайны заплатила не один десяток тысяч. Не два, и даже не пять…

— Поэтому еще десять лет назад я предусмотрительно отправила в Академию Медицины несколько перспективных молодых людей обучаться врачеванию. — Она указала рукой в сторону незнакомца в костюме. — Знакомьтесь, доктор Деймон Стоун. Он будет постоянно жить и вести практику в нашем квартале. Теперь вы сможете обращаться к нему за лечением и консультациями. Также, раз у нас появился собственный доктор, участятся врачебные осмотры, проходить которые будет вашей еженедельной обязанностью.

Я с усилием сглотнула набежавший в горле ком горечи, не в силах переварить услышанные известия. Радость от смерти Френсиса тут же испарилась в никуда. Появление раз в полгода мерзкого старикашки устраивало меня гораздо больше, чем еженедельные осмотры. Они стали не просто ужасной новостью, а отвратительной.

Да, я сумею отделаться и обдурить докторишку сегодня, но что делать потом?

Незаметно для себя самой меня начинало колотить мелкой дрожью от нервного напряжения. Я взглянула на этого Деймона новым взглядом, стараясь приметить как можно больше деталей. Изучить врага и противника заранее.

Он стоял за спинкой кресла Марджери. Молодой. Ростом гораздо выше среднего, статный. С идеальной фигурой, которая еще больше подчеркивалась дорогим костюмом. Блестящие пуговицы жилета отливали серебром, контрастируя с белоснежной рубахой. Остальные девочки поедали взглядом лицо красавца, останавливаясь на сильном волевом подбородке и притягательных губах, которые так и манили к ним прикоснуться. А густые вихры темно-русых волос рождали желание зарыться в них пальцами и вдохнуть аромат. В руках доктор сжимал тонкую трость цвета агата со стальным набалдашником.

Чересчур симпатичен для моего будущего врага. В этот момент я осознала, что за следующую неделю я просто обязана выжить этого мужчину из нашего Квартала. Любыми способами.

Но судя по взглядам моих коллег, многие из девушек мое желание не разделят. На осмотр к доктору станут занимать очередь заранее, болеть чаще, а рецепты для противозачаточной микстуры будут подозрительно быстро теряться.

— Вот и славненько, — отметила восторг своих работниц Марджери. — Я думаю, вы быстро найдете общий язык. А сейчас я бы хотела, чтобы Деймон приступил к своему первому рабочему дню.

В гостиной раздался одобрительный ропот и хихиканье. Но Марджери быстро пресекла это веселье, со всей серьезностью заявив:

— Дамы, не делайте из меня дуру. Неужели вы думали, что в первый же день я брошу этого юношу вам на растерзание. На первом осмотре я буду лично присутствовать и смотреть как за вашим поведением, так и за его работой. Я хочу лично убедиться в квалификации доктора Стоуна.

Сегодня определенно не мой день. Одна новость хуже другой. Присутствующая в кабинете осмотров Марджери меня абсолютно не устраивала. Это не просто катастрофа, это крах!

Дрожь, бившая мое тело, стала сильнее. Захотелось пить. Я потянулась к графину с водой, стоявшему на ближайшем столике, и непослушными руками, стуча горлышком емкости о стекло стакана, налила спасительную жидкость. Но до рта донести так и не сумела, ослабшие пальцы выронили воду, расплескав ее по полу и платью.

— Ой, — испуганно пискнула я, когда присутствующие обернулись в мою сторону. — Простите, я сегодня удивительно неловкая.

Марджери смерила меня прищуренным и одновременно заинтересованным взглядом.

— Торани, — скрипуче произнесла она. — Давай-ка ты первая. Раз опоздала сегодня на наше мероприятие, тебе его и открывать.

Попытка возразить не удалась, голос отказывался меня слушаться, пропав и разрешив выдавить лишь невразумительное мычание.

— Чего ты там пищишь? — Карга сделала вид, что страдает глухотой. — Давай топай в смотровую.

Понимая, что перечить бесполезно, и кое-как переставляя негнущиеся ноги, я двинулась из гостиной к лестнице на второй этаж, именно там располагался врачебный кабинет. За минуту до меня туда поднялся молодой Стоун, за мной же с кряхтением следовала Марджери.

— Ну же! Быстрей переставляй ноги, — подгоняла она. — Ты что, не завтракала сегодня? Или не хочешь идти к врачу? Побыстрее, Торани, иначе я начну думать, что ты от меня пытаешься что-то скрыть!

После этой реплики я взлетела по лестнице и пулей вбежала в кабинет. Надежда, что удастся как-то выкрутиться, не покидала меня, а природная изворотливость искала пути выхода из ситуации.

— Госпожа Марджери, — пробормотала я первое, что пришло на ум. — Я не могу при вас, я стесняюсь!

На каргу это не произвело ровным счетом никакого впечатления, она, шаркая, дошла до единственного нормального стула в кабинете и, усевшись на него, заявила:

— Да будет тебе известно, милочка. Я приняла с десяток родов в годы молодости, поэтому можешь поверить, женских прелестей и не прелестей я насмотрелась вдоволь. Так что я последняя, кого ты можешь смущаться. — Она кивнула мне в угол у окна, где стояло женское кресло с распорками для ног. — Так что раздевайся и запрыгивай. Не теряй времени.

— Позвольте, — перебил ее доктор Стоун. Он уже успел накинуть на себя медицинский халат и надеть перчатки. — В этом кабинете я врач, и сам скажу, когда и куда прыгать пациентке.

На мгновение я опешила от того повелительного тона, которым он все это произнес. Но еще больше шокировало то, как Марджери одобрительно усмехнулась и позволила ему командовать.

— Торани, так? — переспросил он, подходя ближе. — Идите за ширму и раздевайтесь. Осмотр мы начнем с общего осмотра и прослушивания дыхания.

От такого подхода я немного растерялась. Прежний доктор всегда лез заглянуть между ног, а уж про дыхание никогда и вопросов не было.

Однако, даже несмотря на подобные различия в методиках работы, облегчения это мне не принесло. Сняв платье и спрятав в складках ненужные купюры, я осталась в одном белье. Взгляд мужчины заставил зябко поежиться.

— Дышите, не дышите, — приказывал он, прикладывая трубку к моей груди и сердцу.

Он посчитал пульс, заглянул в горло, посветил огоньком в глаза и только после этого произнес фразу, которой я так боялась. — А теперь на кресло.

Вот сейчас я окончательно осознала, что все потеряно. За непрекращающимся волнением и невозможностью совладать с собственными нервами, под взглядом Марджери, я никак не сумела бы очаровать доктора и внушить ему хоть что-нибудь, способное меня выручить.

Интересно, этот Деймон сразу на весь кабинет объявит, что я девственница, или сначала иронично посмеется над ситуацией?

Дрожа всем телом, я забралась на кресло, долго не решалась закинуть ноги на распорки, но суровый взгляд старухи заставил себя пересилить. Когда доктор подходил, я невольно зажмурилась, все мышцы непроизвольно напряглись, так что на лбу выступила холодная испарина.

Я прислушивалась к звукам, как молодой врач Деймон Стоун возится с инструментами, которыми заглянет внутрь меня, как он подошел ближе, как его пальцы в перчатках коснулись нежной кожи складочек, развели их. И остановились.

Долгое и мучительное мгновение абсолютно ничего не происходило. Сквозь плотно сжатые веки, которые боялась разомкнуть, я видела лишь кромешную темноту. А жаркое местечко внизу чувствовало лишь мужские пальцы, замершие у самого сокровенного.

Прошло еще одно мгновение, показавшееся вечностью. Я с усилием приоткрыла глаза, чтобы понять, почему ничего не происходит. Но столкнулась с озадаченным и одновременно странным взглядом.

Доктор смотрел на меня с гремучей смесью эмоций: от полного шока до недоверия и изумления.

— Что-то не так? — нарушила молчание нетерпеливая Марджери. — Чего так долго возитесь?

Рука Деймона соскользнула с чувствительного участка, так и не начав положенный осмотр.

— Нет-нет, — ровным голосом произнес доктор. — Все в полном порядке. Девушка здорова.

Он выпрямился в полный рост и отошел на несколько шагов от меня. Я же, не в силах пошевелиться и взять себя в руки, продолжала лежать на кресле. Огромный ком надвигающихся слез застрял в горле, грозя заставить разрыдаться прямо здесь.

— Можете одеваться и уходить, — прозвучал отрезвляющий баритон Стоуна. — Но завтра загляните, я выпишу вам успокоительные капли. Вы слишком напряжены.

Кое-как совладав с собой, я сумела вылезти из кресла, зайти за ширму и дрожащими от напряжения руками облачиться в платье. Завязки долго не хотели поддаваться и складываться в узелки. А мертвенно бледные от напряжения пальцы постоянно теряли шнурочки, так и не сумев их аккуратно завязать. Выходя из-за ширмы, я едва не забыла пачку денег Каролины. Единственным моим желанием сейчас было одновременно глотнуть свежего воздуха и закурить.

— И все-таки вы зайдите ко мне завтра, — уже у самого входа догнал меня голос Стоуна. — Успокоительное вам не помешает.

Я смогла лишь сдержанно кивнуть и пулей покинуть смотровой кабинет.

За дверью меня встретила стайка выстроившихся в очередь коллег, которые немедля засыпали десятком вопросов:

— Ну как?

— Не правда ли, он хорошенький?

— А пальцы нежные?

— Нежнее некуда, — рыкнула я и метеором промчалась вдоль всей очереди к выходу из дома гадкой старухи.

Сбежала по лестнице, при этом едва не оступившись и не сломав себе шею, а наконец оказавшись на улице, с шумом вздохнула полной грудью.

Что это, черт возьми, было?

Почему он меня не сдал?

Он ведь все понял!

Десятки вопросов вращались в моей голове, оставаясь без ответов. Дымя вишневым дымом, я торопилась к дому, обдумывая по пути происшедшее. Докторишка определенно оказался ушлым. Я не верила в добрые порывы его души. Просто Стоун быстро сообразил, что я стану отличной дойной коровой, которую он будет шантажировать на протяжении следующих недель, а при Марджери решил предусмотрительно промолчать.

А капельки? Как же! Он не зря попросил меня зайти к нему завтра, ему явно не терпится озвучить сумму за это самое успокоительное средство. Интересно, сколько нулей она будет содержать? Два, три, четыре?

Я с гулким треском хлопнула входной дверью собственного дома. Злость, бессилие и страх перед неизвестностью переполняли меня.

Уверена, мне придется из кожи вон вылезти, чтобы покрыть счет, который он выставит за свое молчание. Поэтому сегодня необходимо не просто охмурить Аластара, а превратить его в безвольную тряпку под моими каблуками. Я должна получить этот вексель, и пусть он станет моей страховкой на черный день. Неприкосновенным запасом средств на экстренный случай.

Сразу с порога я отправилась в ванную комнату, где поспешила смыть с себя ужасные ощущения сегодняшнего дня. В голове медленно рождался план будущего вечера с аристократичным снобом.

Итак, что мы имеем? Этот спорщик любит играть, я ему до глубины души противна, а значит, даже если он станет изнывать от желания ко мне, муки совести все равно не оставят его в покое.

Неожиданно для себя я испытала желание не просто забрать у зарвавшегося типа деньги, но и унизить его. Так, чтобы все его выполненные желания до конца жизни преследовали и грызли его душу.

Определенно нужно сделать так, чтобы Аластар переступил через свои принципы и сам совершил первый шаг.

Я выбралась из ванной и, накинув халатик, спустилась в кладовую. Тут до сих пор лежал так и не сожженный ковер. Я взглянула на него и махнула рукой. Потом избавлюсь. Не сегодня. Мой взгляд блуждал по многочисленным полкам и ярусам, где во множестве складировался мой, так сказать, “профессиональный инвентарь”. Многочисленные смазки, дилдо и имитаторы различных цветов и размеров, плети, наручники, шелковые ленты, кляпы. Я вдруг задумалась, что из этого может мне понадобиться, понимая, что — ничего. И тут мой взгляд упал на стопку книг, оставленных здесь живущей до меня предшественницей. Я потянулась к цветной обложке и, вчитываясь в название “Порочная страсть”, поняла. Вот оно — то, что нужно!

Легкомысленный любовный роман, изобилующий откровенными сценами. А главное, рисунок на обложке, где томная полуголая дева прижималась к брутальному самцу, не оставлял никаких сомнений, о чем же пойдет сюжет.

На вечер я подобрала самое простое и неброское платье из всех нарядов в моем распоряжении. Полностью закрытое, из плотной темно-синей материи. Такие наверняка составляют основу гардероба всех приличных леди, проводящих свободное время за молитвами. Единственным украшением наряда служили пышное белое жабо и строгие манжеты. Волосы я собрала в высокую прическу, которую заколола на затылке. Минимум макияжа, лишь легкие, едва заметные тени на уголках глаз. Из бижутерии позволила себе скромные серьги-гвоздики с поддельным жемчужным камушком. Что поделать, настоящих драгоценностей у меня не было. Да и не особо они клиентов интересовали, мужчины ко мне не за разглядыванием ушек приходили.

Осмотрев полученный результат в зеркало, я коварно усмехнулась отражению.

Теперь мне оставалось только приготовить гостиную к прибытию особо аристократичного сноба. А для этого мне нужен был чай, которого в моем доме не водилось все три года.

Пришлось вытащить несколько купюр из пачки денег и сбегать к лоточникам. Так за тридцать серебряных были куплены вкуснейшие миндальные печенья и самый элитный сорт черного чая. А еще, давя жабу в душе, раскошелилась на чайный сервиз из костяного фарфора. Ничего не поделать, это сопутствующие расходы, которые я планировала сегодня окупить с лихвой.

За подготовкой гостиной и сервировкой стола время пролетело незаметно, я даже удивилась, когда напольные часы пробили одиннадцать.

Вместе с этим раздался нетерпеливый звон входного колокольчика.

Открывать я не торопилась, еще раз взглянула на себя в зеркало, прихватила предварительно раскрытую где-то на середине книгу и не спеша двинулась в холл.

Шла нарочито лениво, громко стуча каблучкам, гость ведь должен услышать мою поступь.

Открывая дверь, я состроила самое скучающее выражение лица и добавила к нему толику расстройства. Ведь Аластар оторвал меня от важного дела — я книгу читала.

Ночной гость, как и вчера, обнаружился закутанным в плащ, даже несмотря на то, что погода сегодня была весь день преотличнейшая.

— Вы? — очень натурально удивилась я. — Признаться, после утреннего бегства даже не ожидала, что вы вернетесь.

Ох, как же я лукавила. Ожидала, еще как. Он же человек слова и чести, не мог поступить иначе.

— У меня спор, — коротко бросил мужчина и прошел в холл.

Как и вчера, он сам повесил плащ в гардеробную. Забавно, у меня уже коллекция его одежды в шкафу. Первый плащ он благополучно забыл, сбегая.

Я проследила за действиями брюнета в маске и, не размениваясь на любезности, вернулась в гостиную. Аластар ведь прекрасно помнит дорогу до нее, сам дойдет.

— Вы меня даже не проводите? — раздалось удивленное мне вслед.

— А вам оно нужно? — откликнулась я. — Утром вы прекрасно дали понять, что я вообще не особо вам нужна. Так к чему эти лишние расшаркивания?

Я вернулась к своему креслу, прислушиваясь к его шагам за спиной. Сейчас нас разделяли метры, и я просто физически ощущала напряжение господина сноба, витающее в воздухе. Я демонстративно положила якобы недочитанную книгу на столик, где уже стояли остывший чайник и одинокая чашка.

— Как видите, я вас действительно не ждала, — равнодушно указала на скучную и тщательно продуманную мной сервировку. — Но если хотите чая, я принесу.

Стальные глаза под маской сверкнули в непонимании происходящего. Кажется, что-то пошло не по сценарию, на который изначально рассчитывал Аластар.

— А вы не очень гостеприимная хозяйка, как я замечу, — он все же сел на диван, точно на то место, где расположился вчера, — но от чая не откажусь.

— Как хотите.

Я забрала чайник, круто развернулась на каблуках и неохотно двинулась на кухню. Там так же неторопливо заварила душистый напиток, взяла еще одну чайную пару и вернулась в гостиную. Молча поставила перед гостем предмет, наполнила горячей жидкостью и вернулась к своему креслу.

— Если хотите, можете угощаться печеньем. — Я кивнула в сторону вазочки, сама же потянулась и забрала со столешницы книгу, чтобы тут же погрузиться в чтение.

Кажется, в этот момент у гостя разорвались все шаблоны в поведении продажных дам. Такими он нас точно не представлял.

Краем глаза я наблюдала, как он молча и уже без опаски берет чашку с блюдцем и делает неторопливый глоток. Прогресс налицо, он уже не боится, что я могу его отравить и воспользоваться его беспомощностью.

Допив до половины, мужчина отставил чай в сторону и демонстративно полез во внутренний карман пиджака. От меня не укрылось, как все это время он неотрывно следил за моей реакцией. Неужели ждет, что я кинусь раздеваться и охмурять его здесь и сейчас, едва увижу деньги? Ну-ну, пусть ждет дальше.

Я перевернула страницу книги и продолжила читать, даже не обратив внимания, как вексель на мое имя лег на стол.

Долгие минуты шли в полном молчании, я продолжала бегать взглядом по строчкам, временами хихикая над особыми ляпами в сюжете и смешными моментами. Закурила без разрешения гостя, скинула туфли на пол, забралась на кресло с ногами и устроилась поудобнее.

Перелистнула дальше. Страниц тридцать он держался, пока даже его воля не дала сбой.

— Так и будем играть в молчанку? — хрипло спросил он. Голос выдавал явное напряжение.

Я немного отвлеклась от увлекательной истории в романе и удивленно воззрилась на аристократа:

— Какую еще молчанку? Если вы еще не заметили, я не собираюсь с вами ни во что играть. А вот вы поступаете крайне невежливо, отвлекая меня от чтения.

— А как же ваша работа? Вы должны меня соблазнять.

— Должна? — Я немного повысила тон. — Вы что-то путаете, господин Аластар. По договору, который вы заключили с Марджери, я ничего никому не должна. Более того, вы все оплатили, так что можете наслаждаться тишиной и выигранным у друзей спором. Я же не смею вам мешать. — Закончив столь пламенную речь, я вновь уткнулась в книгу. Тем более что история, описанная там, действительно оказалась очень интересной — о запретной страсти рабыни и господина.

— А как же триста тысяч? — Он по-прежнему не осознавал, в какие условия я его поставила.

Я мельком взглянула на вексель и пожала плечами.

— Всех денег не заработаешь. Вы же меня вчера назвали стервятницей, оттолкнули, всячески показали, что все мои усилия бесплодны. Поэтому я не вижу смысла даже пытаться, — и перевернула очередную страницу.

Еще полчаса прошли в молчании. Аластар, сопя, продолжал пожирать меня глазами. Наивный. Знал бы он, что это не его истинные мысли сейчас управляют его желаниями, а я искусно дергаю ниточки, пробуждая страсти. Запретный плод дразнил аристократа, а раздирающее душу возбуждение, словно дьявол, нашептывало наплевать на все принципы и коснуться моей фарфоровой кожи, заправить выбившуюся прядь за ухо, добронуться губами до шеи, разорвать это дурацкое платье…

— Вчера вы были одеты иначе, — опять заговорил он.

Я громко захлопнула книгу и перевела на него раздраженный взгляд.

— А как, по-вашему, должна выглядеть женщина, находящаяся вечером одна дома?

— Ну…— замялся он, подбирая слова. — Вы же продажная…

— И что теперь? Следуя подобной логике, я должна щеголять голышом, вилять задом и растирать масло на груди, даже находясь наедине с собой? Открою вам секрет, господин Аластар, даже куртизанкам не чужды обыденные вещи. — От наигранной вспышки мои щеки раскраснелись. Пришлось успокаиваться и искать потерянное место в книге, на котором я остановилась. — Пейте лучше чай, господин Аластар!

Руки в перчатках послушно схватили остывший напиток и тут же демонстративно вылили остатки чая на пол.

— Не смейте мне приказывать, — сквозь зубы прорычал мужчина, зрачки которого под маской опасно сузились, а дыхание участилось.

— Кажется, вы сейчас рискуете стать первым клиентом в истории этого заведения, которого куртизанка выставила за дверь! — Я медленно встала с кресла и, не утруждая себя надеть туфли, босиком двинулась к коридору. — Эту лужу необходимо убрать. Насколько помню, в гардеробе как раз завалялась ненужная и забытая кем-то тряпка. — Я специально сказала это сквозь зубы, вкладывая всю ненависть, накопленную за сегодняшний день, глядя прямо в глаза Аластару.

Зашла в холл, распахнула рывком дверь шкафа, сдернула с вешалки забытый им вчера плащ и вернулась в гостиную. Так же демонстративно, как он выливал чай, втоптала одежду в жидкость.

Ну же, сорвись, сволочь! Я же вижу, насколько ты близок к краю.

Он наблюдал за моими действиями и свирепел, руки невольно сжимались в кулаки, а губы — в тонкую полоску.

— Ты… — прохрипел он, медленно вставая с дивана и нависая надо мной с высоты собственного роста. — Ты…

Только сейчас, без каблуков, я поняла, насколько он выше меня.

— Ну же, — я смотрела на него снизу вверх, понимая, что разделяют наши лица буквально десять сантиметров, — ударьте женщину! Я ведь продажная шлюха, такие, как вы, привыкли делать со мной, что заблагорассудится!

Сейчас бы мне хватило лишь привстать на цыпочках и поцеловать его губы, но я жаждала унижения Аластара, чтобы он сам перешагнул через все, что составляет его хваленую мужскую честь.

Ресницы под маской дрогнули, а глаза судорожно блуждали взглядом по моему лицу. Аластар громко втягивал воздух через ноздри, а я сквозь одежду ощущала жар, исходящий от его тела, и вожделение, которое съедало мужчину изнутри весь вечер.

— Ах да, — продолжала провоцировать я. — У вас же принципы…

— К чертям принципы, — выдохнул он, срывая мешающую маску и отбрасывая ее на диван. — Я больше не могу о вас думать…

Его руки легли мне на талию, с силой прижимая к себе, а губы жадно впились в мои, сминая их в пьянящем поцелуе.

Вырвавшийся стон стал одновременно неотвратимым доказательством моей победы и его поражения. Потерявший голову мужчина покрывал легкими поцелуями мои щеки и шею, сдвинув ненавистное жабо и нашептывая глупости:

— Я целый день не мог думать ни о чем, кроме тебя. Все мысли лишь о губах, до которых не смог пересилить себя дотронуться. Это какое-то наваждение. А твой запах… — Он вытащил заколку, скрепляющую волосы, притянул несколько прядей и с шумом вдохнул их аромат. — Твой запах неумолимо преследовал меня с самого утра, словно ты рядом… Я искал взглядом и не находил, оборачивался, окликал прохожих женщин, вглядывался в незнакомые лица. Но никто из них не был тобой.

С полуусмешкой на губах я слушала всю эту прелесть, способную растопить любое женское сердце, даже прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. Как удивительно и прекрасно, что моя магия смогла растопить и извести самого отъявленного сноба. Я позволила Аластару расстегнуть несколько крючков платья на спине, пусть еще немного развлечется, да и я не так часто слышала в свой адрес подобные комплименты.

Его рука скользнула под распахнутую материю наряда и, сминая ткань, стянула с плеча. Очередной поцелуй коснулся моих губ и дал сигнал красивейшей фантазии развернуться в сознании Аластара.

— Ты слишком нежна для этого места, — шептал он, скользя кончиками пальцев по позвоночнику моей иллюзорной копии и заставляя выгнуться ее тело дугой.

Та, ненастоящая я, таяла под его прикосновениями, позволяя увлечь себя на диван и избавиться от чересчур скромного наряда. Мужчина жадно ловил каждый ее стон, не мешая девичьим пальцам срывать пуговицы со своего жилета и расстегивать рубашку.

В реальности, едва одежда оказалась на полу, пуговицы с нее оторвала я для достоверности происходящего.

— Я заберу тебя из этого места, — шептал Аластар, пока я пристраивала его на диване, чтобы не сшиб чего, находясь под воздействием.

Конечно! Заберет! Я горько усмехнулась. Эту реплику я слышала уже раз сто от различных клиентов, и что-то ни один не вспомнил о ней утром.

— Ты достойна большего…

Ага, и это я тоже слышала.

Мне даже стало грустно, что и Аластар сломался под напором моей магии. Было в этом нечто грустное, словно окончательно погибшая надежда на чудо решила воскреснуть, но все равно издохла в мучениях.

Даже самый стойкий сноб оказался похотливым слабаком.

Находящийся во власти иллюзии мужчина продолжал покрывать поцелуями мое тело, заставлял просить о большем и выгибаться ему навстречу. Аластару было не столь важно то удовольствие, которое он может получить от обладания вожделенной женщиной, сколько доставить приятное ей. Он скользнул рукой по внутренней стороне моих бедер, легко отведя их в сторону. Я из его мечты жаждала ласки его пальцев и не только пальцев.

— Скажи, что действительно хочешь меня, — прошептал он. — Что все это не за деньги?

— Да-да, — вслух отозвалась настоящая я, в этот момент как раз забирая вексель со стола. — Мне безразличны твои финансы, все только ради вечной любви.

Мне вдруг очень захотелось станцевать вальс, кружась в одиночку по гостиной и празднуя победу, но едва начавшееся веселье было грубо прервано звоном часов.

Едва взглянув на циферблат, я обомлела, осознавая, что почти упустила момент прошествия суток с начала действия магии. За окном уже вовсю брезжил рассвет, угрожая через несколько минут прервать мой иллюзорный спектакль на полуноте.

— Черт! — выругалась я и сделала первое пришедшее на ум — погрузила клиента в мимолетный сон, торопливо наполняя его память беспорядочными воспоминаниями.

Пускай у него с моей иллюзией все будет: и чувственная ночь любви, и совместное засыпание в обнимку. Увы, физически Аластар так и остался неудовлетворенным, хотя ради этого я бы даже пожертвовала обивкой дивана, но, значит, судьба у него такая.

Пользуясь его сном, я стащила с него обувь и брюки. На мгновение замерла над трусами, так и не решившись снять.

Черт бы с ними! Пускай Аластар этого и не узнает никогда, но ни одна продажная женщина так и не осквернила его мужское естество.

Я отошла от дивана, полюбовавшись своей работой, и принялась ждать мгновения, когда магия исчезнет.

Оно не заставило себя ждать, через полминуты ресницы Аластара дрогнули. Мужчина рывком вскочил с дивана:

— Ваша маска, — ошарашила его приветствием и протянула ставший ненужным аксессуар. — Доброе утро, господин сноб! Кажется, вы проиграли спор.

Породистое аристократическое лицо вытянулось, отразив смесь растерянности и удивления, а я, впервые с момента нашего знакомства спокойно и не отвлекаясь на магию, смогла разглядеть Аластара.

Его измученные недосыпом глаза стального цвета в обрамлении густых длинных ресниц блуждали взором по гостиной, изучая обстановку. А смуглое лицо с правильными чертами и острыми, словно грани бриллианта, скулами было сковано недоверием. Я бы назвала Аластара даже красивым, если бы не проступающая гримаса отвращения к происходящему.

Сноб. Как есть сноб и ханжа.

А ведь на вид ему уже лет тридцать. Довольно зрелый возраст, что даже удивительно, ведь во многом непонятные для меня принципы мужчины теперь не казались юношеским максимализмом.

Первая растерянность окончательно покинула клиента, сменившись гневом и озлобленностью. Причем озлобленностью на самого себя.

Осознание произошедшего между нами навалилось на него, заставляя рухнуть обратно на диван и схватиться за голову.

— Не расстраивайтесь, — приободрила я, кладя рядом с ним поднятые с пола брюки, жилет, рубашку и пиджак. — Вы сделали лишь то, чего захотели сами.

— Ты подлила мне что-то в чай? — бесцветным голосом поинтересовался Аластар, не отнимая ладоней от висков.

В голосе все еще теплилась надежда, которую я немедля разрушила.

— Нет, но если не верите, можете сдать ваш плащик на экспертизу. Я думаю, он достаточно пропитался вылитым на пол напитком, чтобы маг-следователь сумел сделать выводы.

Этой фразой я заработала взгляд сверкающих гневом стальных глаз. Притягательное зрелище — видеть человека, уязвленного собственным самолюбием.

— Значит, все ради денег? — Он обнаружил опустевший стол, откуда я забрала ценную бумагу.

В ответ лишь изобразила игривый реверанс:

— Отдельное спасибо за столь щедрую мотивацию. Я, как честная куртизанка, выполнила свою часть сделки. Вы до меня дотронулись и не только дотронулись, руки у вас от этого не отсохли, а член не отвалился. Так что, как видите, я не прокаженная, как вы посчитали вначале.

— Ты хоть понимаешь, что натворила? — Вся брезгливость ко мне и обстановке вокруг полностью вернулась к Аластару. Он разглядывал собственные руки, трусы, тело, и я видела его желание отмыться от моих прикосновений с мылом. — Ты понимаешь?!

Я зло усмехнулась. Мерзко ему, значит. А как нашептывать глупости на ушко, тут ему было не мерзко.

— Разумеется, понимаю. Заработала триста тысяч. — В моем голосе звучал вызов. — Я вообще на этом диванчике много денег заработала. Поэтому даже хорошо, что после всего между нами случившегося вы на себя трусики натянули, а то испачкаться, поди, боитесь.

— Дура. Сука конченая! — прорычал брюнет, растеряв всю напыщенность и манеры аристократа. Кажется, произошедшее наконец окончательно накрыло его. Он остервенело пытался надеть измятую одежду и явно спешил покинуть мой негостеприимный дом. — На кону спора стояла моя честь! А теперь мне придется признаться, что я нарушил свое слово ради ночи с продажной девкой…

Я вскинула бровь в удивлении. Неужели он надеялся этим произвести на меня хоть какое-то впечатление, разжалобить или воззвать к моей совести? Можно подумать, это я к нему пришла с деньгами и упрашивала с ним переспать ради проверки его моральных устоев.

Зря он попытался еще и меня виноватой сделать, этим только окончательно вселил желание унизить его до конца.

— Вам еще придется заплатить друзьям по счету, — напомнила я. — Насколько помню, на кону стояли огромные деньги.

— Три миллиона!

Я невольно присвистнула, но тут же яркая улыбка озарила мое лицо.

Даже привычная осторожность и правило не лезть на рожон не помешали громко расхохотаться:

— Выходит, вы такая же продажная сучка, как и я, господин Аластар. Только вы свою честь и достоинство оценили несколько дороже. Что ж, признаюсь, мне абсолютно не жаль, что ваш кошелек обеднеет на данную сумму. Как раз наоборот, желаю вам немного думать, прежде чем ввязываться в подобные авантюры. А еще испытать все прелести жизни отвратительного для самого себя человека. Вы ведь уже ненавидите себя, не так ли?

В ответ он просверлил меня испепеляющим взглядом, одновременно заканчивая застегивать пуговицы пиджака. Жилет так и оставался распахнутым, а я в очередной раз насладилась собственной вредностью, что сумела оторвать от него все застежки.

— Стерва! — Аластар подхватил с пола плащ и кинулся к выходу из гостиной.

— А как же маска? Вас же могут узнать, а это станет ужасным клеймом на репутации такого достойного человека, как вы! — издевательски крикнула я вслед, но вместо ответа услышала лишь, как из гардероба забрали второй плащ, а затем грохнули входной дверью.

Тенденция, что уже вторую ночь подряд из моего дома клиент сбегает, сверкая начищенными ботинками, мне не нравилась. Сегодня необходимо срочно ее исправлять, надеюсь, в городе подобных Аластару клиентов более не найдется.

Я убрала со стола чайный сервиз, а так и не дочитанную книгу отнесла в спальню. Продолжать ее изучение я планировала днем, после того как немного высплюсь и схожу в банк обналичить вексель.

Несколько минут под душем дали мне возможность немного расслабиться после затянувшихся на два дня боевых действий с Аластаром. А едва голова коснулась подушки, сон немедля одолел уставшее сознание.