ЧАСТЬ 1. ГЛАВА 6

ГЛАВА 6

«Да, много снегов сошло с той поры!» – Ольга задернула штору.

Сейчас, вспоминая ту давнюю историю из юности, Оля чувствовала острое сожаление, что все сложилось таким образом. Все эти годы сестры не общались; от матери Ольга знала лишь, что Таня так и живет в Приморске, что ее личная жизнь не сложилась, карьера не задалась. Жаль, искренне жаль… Но что теперь сожалеть – уже поздно, ничего не вернуть, не исправить, а стало быть, к чему эти бесполезные переживания?! Голова опять разболелась. Ольга зевнула, надо ложиться спать, пусть этот неприятный день поскорее закончится!

Раздался звонок мобильного телефона. Звонили с незнакомого номера. «Ну кто еще?!» – вздохнула Ольга и ответила на вызов.

– Здравствуй, Оля! – сказали женским голосом.

Ольга замерла с трубкой в руках, потому что она, конечно, узнала, сразу узнала…

– Кто это? – хрипло спросила Ольга. От волнения дыхание перехватило.

– Это Таня, – ответила старшая сестра.

* * *

Славяна сидела за столом, обложившись школьными тетрадями, и делала вид, что решает задачи по математике. На самом деле она рисовала проект дома для них с отцом; дома, куда она сможет переехать и где ее не достанут ни учителя, ни мать. Может, сделать дом в виде башни? – задумалась Славяна, покусывая карандаш и раскачиваясь на стуле. Да, определенно – надо придумать нечто оригинальное в стиле архитектуры Гауди, и притом неприступное: мой дом – моя крепость! Двенадцатилетняя Славяна перевернула страницу альбома и сделала еще один вариант проекта. Весь альбом девочки был заполнен рисунками зданий в различных архитектурных стилях. Славяна, в будущем собиравшаяся стать архитектором, могла часами рисовать старинные и современные здания, придумывать дома, дворцы, чертить вертикали проспектов, выводить окружья площадей.

Из соседней комнаты доносились крики матери, бранившей девочку за плохие отметки.

«Вот достала, рехнуться можно! – вздохнула Славяна. – Если мать еще раз скажет про то, что «сейчас время жестокой конкуренции и что, закончив школу с тройками, ты не сможешь получить высшее образование и пойдешь работать дворником!», в моей голове что то взорвется. Потому что я не могу это слышать в сотый, нет, в тысячный раз!»

– Слава! – Мать вошла в комнату. – О чем ты думаешь?! У тебя завтра контрольная за четверть! На тебя жалуются учителя!

Мать пролистала дневник дочери; лучше бы не смотрела – не расстраивалась, сплошное огорчение! Здесь замечание от учителя геометрии: «Не смогла начертить параллелепипед!» – здесь привет от учительницы французского: не знает артикли, родители, примите меры.

– Я должна принять меры! – грустно сказала мать.

Славяна снисходительно посмотрела на свою тоненькую, похожую на девчонку маму Лизу (темные, густо подведенные глаза из под густой челки, вздернутый нос, рваные джинсы, тельняшка), и с иронией заметила, что на «принятие мер» потребуется много времени, которого у сверхзанятого журналиста Елизаветы Тришкиной просто нет. Мать кивнула, не уловив иронии дочери, – ей действительно не хватало времени (жизнь Лизы состояла из командировок, репортажей и бесконечной самореализации).

– У тебя ведь самореализация, – напомнила Славяна на случай, если мать позабыла, – у тебя на меня нет времени.

– На то, чтобы надрать тебе задницу, я найду время! – ласково пообещала мать.

– А есть другие альтернативы? – осведомилась Славяна.

– Есть. Репетитор по французскому и математике.

Славяна нехотя кивнула – ладно, договорились, пусть будут занятия с репетитором.

– Репетиторов найму, надеюсь, они тебя подтянут. Кстати, завтра я уезжаю в командировку на три дня, еду оставлю в холодильнике, – предупредила Лиза.

Славяна усмехнулась:

– Вы с отцом не иначе сговорились?! Вчера он уехал в командировку, теперь ты…

…Ее родители разошлись год назад. Формально Славяна осталась жить с матерью, но когда мать уезжала в рабочие командировки (а это случалось часто), девочка переезжала жить к отцу. По сему поводу Славяна невесело шутила, что она – переходящее знамя: переходит от матери к отцу и обратно. Но если честно, она радовалась возможности пожить у отца; с отцом ей было хорошо. Отец для Славяны являлся «праздником», а мать с ее придирками и нотациями воспринималась дочерью как… будни.

Перед тем как уйти из комнаты, мать напомнила Славяне, что та должна взяться за ум, потому что «с твоими тройками ты неминуемо станешь дворником и будешь мести дворы с утра до ночи долгие долгие долгие годы». О о! – застонала Славяна: вот это фирменное, материнское причитание «про дворников» было самым ненавистным и набившим оскомину! Как же ее все – решительно все! – достало!

Ну да, правда – в последней четверти она и впрямь скатилась на тройки, но ведь тому есть причина, есть. Между прочим, в начальных классах девочка училась хорошо, но в этом году… Дело в том, что пару лет назад у нее стало портиться зрение и ей выписали очки. И если в краснодарской школе Славяна носила очки без всякого стеснения, то в новой школе, в Приморске, после того как одноклассники стали дразнить ее «четырехглазой», перестала носить очки (втайне от родителей). А поскольку без очков уже ничего не видела даже с первой парты, то быстро запустила материалы по многим предметам. Она, конечно, переживала свой новый статус «троечницы»; в новой школе у нее вообще нашлось много поводов для переживаний. Особенно невыносимо ей стало месяц назад, когда отца избрали мэром Приморска. С тех пор девочке стало казаться, что на нее все пялятся, будто она голая, и тычут в нее пальцами: смотрите, это дочь нашего мэра Степана Тришкина, и она очень очень тупая!

Вот получить ярлык «тупой» Славяне стало бы обидно, а потому в школе она теперь демонстративно напускала на себя умный, гордый вид, на переменах держалась особняком и читала исключительно «умные» книги – за последний месяц ей попалось, например, несколько взрослых «культовых» книг (не сказать, что из них она вынесла что то особенное, кроме того разве, что мир принципиально непостижим).

Впрочем, в этот вечер ей захотелось чего то совсем другого. Девочка достала из шкафа свою любимую детскую книгу – «Волшебную зиму» Туве Янссон и погрузилась в сказочную сагу о муми троллях. Рядом с книгой она положила учебники (в случае, если мать вернется, можно сделать вид, что ты фанатично учишь французские артикли или, как больная, чертишь параллелепипед). В ногах у Славяны на собачьем коврике мирно посапывал пес Цыганок (клубок черной шерсти, глаза как две коричневые пуговицы, хвост бубликом).

…Цыганок в семье появился, когда они жили в Краснодаре. Как то на улице за Славяной увязался щенок, да и пошел за ней до самого дома. Славяна притащила его в квартиру, спросила маму Лизу: можно? Мама Лиза покачала головой: категорически нет! И Славяна сникла. Щенка пришлось отнести на улицу. Всю ночь девочка проревела, а утром, выйдя из дома, увидела щенка во дворе, тот никуда не ушел, так и сидел под кустом. Тогда Славяна кинулась к отцу – он был последней надеждой. «Пожалуйста!» По лицу отца стало ясно, что собака не входит в его планы, и Славяна пустила в ход последнее оружие – заплакала. Отец сморщился, как от зубной боли, и махнул рукой: ладно, пусть остается, усыновляю.

С тех пор прошло много времени. Цыганок вырос, а родители Славяны развелись.

…И вот сейчас Цыганок спал на коврике, а Славяна читала про муми троллей. Дойдя до самых «снежных» описаний, она взгрустнула: жаль, что в Приморске не бывает снега. Снег был ее самым прекрасным воспоминанием детства – того периода, когда она гостила у бабушки в Сибири. Славяна помнила, какой он белый, искристый и что когда его много и он наплывает облаками – это счастье. Но вот в Приморске снега нет даже на Новый год, и ни у какого самого мастеровитого Деда Мороза его не выпросишь…

Шелест страниц, сопение собаки… На Муми долл опустилась долгая долгая зима, дом муми троллей занесло снегом, и до весны было еще так далеко…

На середине книги Славяна заснула. Ей снилась зима, занесенный снегом двор, посреди которого стоял грустный грустный дворник, который когда то плохо учился в школе.