Глава 3

Матвей

Я хочу эту Рыжую Кошку с первой минуты.

Люблю таких — с виду скромных, но с чертями в глазах. А в ее глазах черти отборные. Рыжие, горячие… Хотя она ведет себя так, как будто не подозревает об этом.

Образцовая медсестра!

Или как там она называется? На двери кабинета написано: “Литвинова Анастасия Евгеньевна, инструктор-методист по ЛФК”.

Я смутно представляю, что это означает. Но с того момента, как я увидел рыжие волосы, дерзкие веснушки на вздернутом носике и халат, плотно натянувшийся в районе полновесной “четверки”, меня не покидают сексуальные фантазии с участием развратной медсестрички.

И я твердо намерен воплотить эти фантазии в жизнь.

Очень твердо, ага.

Сейчас Рыжая Кошка ерзает у меня на коленях, заставляя мой пистолет с каждой секундой увеличиваться в калибре.

Эх, жаль на ней не белый медицинский халат! Как в моих фантазиях.

Но зато у этого легкого летнего халатика вырез поглубже. И, готов поспорить, под ним ничего нет.

Я вижу проступающие под тонкой тканью очертания сосков. Они нацелены на меня. Кошечка возбуждена, она выгибает спинку и что-то мурлычет.

Кажется, ругает меня. Но это она просто для вида. Считает, что приличная девушка должна немного посопротивляться.

А я не выдерживаю и расстегиваю верхнюю пуговицу ее халатика.

Кошка не кусается и не бьет меня по рукам. Она замирает и перестает дышать.

Вау.

У меня тоже перехватывает дыхание. От восторга.

В эту соблазнительную ложбинку хочется занырнуть с головой и потеряться там навсегда!

Нежная белая кожа. Совсем не загорелая, хотя Кошечка живет на море. Мой любимый четвертый размер. И при этом никакого силикона!

Люблю все натуральное. Это моя слабость.

Я провожу кончиками пальцев по шелковистой коже. Подбираюсь ко второй пуговице. Расстегиваю ее. Халат распахивается еще больше, и я вижу ареолы. Они бледно-розовые… и соски, наверное, тоже. Мой любимый цвет…

Одно движение — и я увижу их.

И обязательно попробую на вкус.

Кошечка точно не будет возражать. Она замерла, боится дышать, натянулась, как струна.

Я обхватываю ее грудь ладонью. Легонько сжимаю, ласкаю через ткань. Расстегиваю третью пуговицу…

Все. Рыжая Кошка попалась в лапы тигра. Уверен, она больше не думает о побеге. Или о приличиях. Она умирает как хочет, чтобы я продолжил!

Но я медлю.

Смотрю на ее приоткрывшиеся губы. В ее глаза с потемневшими зрачками, в которых плещется острое желание. И кайфую.

— Мы, конечно, можем просто поболтать и выпить чаю, — говорю я.

Настя издает то ли всхлип, то ли смешок.

— Ты серьезно?!

— А что? Ты не хочешь чаю?

— Я… нет.

Моя ладонь пробирается под халат. Я ласкаю нежный сосок, все больше твердеющий под моими пальцами.

Завожусь еще сильнее. Хотя и так был на пределе.

— А чего ты хочешь? — спрашиваю я.

Не знаю почему я в это так уперся, но я просто горю желанием услышать, что она меня хочет. Эта неприступная медсестричка, которая неделю прикидывалась недотрогой… Которая краснела от моих намеков и строго поджимала губы…

Я хочу, чтобы с ее губ сорвалось признание!

— А, пожалуй, я все же принесу чаю, — внезапно выдает Настя.

И пытается встать с моих коленей.

Я не выдерживаю и начинаю хохотать.

— Ладно, признаю, ты меня уделала!

Сажаю ее обратно. Окончательно распахиваю халат. Тянусь языком к левому соску, нежно прикусываю его. Правый пока подождет…

— Я хочу забыть, как меня зовут, — стонет моя рыжеволосая нимфа.

— Это я тебе гарантирую.

Моей нежности надолго не хватает. Я хочу грубо. Хочу сильно. До звона в ушах, до сдавленных хрипов и стертой кожи.

После этой гребанной аварии, которая чуть не сделала меня инвалидом, у меня три месяца не было женщины.

Я изголодался, как дикий волк холодной зимой. А сейчас я возвращаюсь к жизни. Я чувствую себя живым!

Я хочу зубами впиваться в эту белую плоть. Хочу, чтобы Рыжая Кошка расцарапала мне спину до крови. Чтобы она молила о пощаде, чтобы стонала и кричала…

Я сажаю ее на стол в центре беседки. Халат болтается на одном плече. Я срываю его. Под ним ничего нет.

Я в одну секунду освобождаюсь от своих шорт.

Мой голый пистолет нацелен в мягкие зовущие складочки. Но сначала я собираюсь почувствовать, как она меня хочет…

О, да!

Она истекает соком. Она влажная и зовущая. Я погружаю в нее один палец. Потом два.

Она плотно обхватывает их, и мои яйца отзываются звоном. Такая узкая!

Я еще немного медлю. Потому что боюсь опозориться. Я сейчас кончу как пацан, от одного прикосновения!

Возня с презервативом немного ослабляет напряжение. Кошечка нетерпеливо выгибает спину. Тянет меня к себе.

Черт.

Я в жизни не видел ничего более сексуального!

Ее белая кожа, сияющая в лунном свете. Рыжие волосы, разметавшиеся по плечам. Высокая полная грудь, призывно торчащая вверх и ноги, раздвинутые в ожидании…

Я врываюсь в нее. Она громко стонет. Прижимается ко мне. Впивается ногтями в спину… Кайф!

Дикий, невероятный, нечеловеческий кайф…

Настя

Это больно.

Хотя я готова. Я хочу его так, что если он вдруг остановится… я просто умру!

Мне нужно, чтобы этот мужчина был во мне. Мне жизненно необходимо ощущать его сильные ладони на своих ягодицах, его обжигающее дыхание на своем плече и… конечно, его огромное орудие внутри себя.

Это настолько сладкая боль, что мне даже хочется ее усилить. Я никогда не была мазохисткой…

Но сейчас я — вообще не я.

Сходить с ума — так на всю катушку!

До того, как в нашей клинике появился Матвей, я не знала, насколько мне не хватало секса. Ну нет и нет. Вроде бы, я совсем не страдала от его отсутствия.

Я никогда не чувствовала себя особо сексуальной. Это же не главное. Главное — чувства и отношения.

Мне, скорее, не хватало сильного плеча рядом… Ну, я так думала.

Теперь я знаю — мне не хватало именно этого. Огромного орудия внутри. Прознающего меня. Срывающего все преграды. Причиняющего сладкую боль.

Но боль уже ушла. Я открылась ему полностью.

О, боже!

Я откидываюсь назад, упираюсь спиной в шершавую деревянную балку, торчащую из центра стола в беседке. Матвей удерживает меня на напряженных вытянутых руках. А потом опускает спиной на стол.

Это что-то невероятное. У меня искры перед глазами, всполохи жара по всему телу.

А во мне… пульсирует, нарастает, готовится взорваться наслаждение.

В этой позе его пистолет касается самых потаенных мест. Он как будто изнутри трется о мою чувствительную горошину… Я даже не знала, что такое возможно!

Я вообще никогда не испытывала оргазм без дополнительной стимуляции. Я считала себя почти фригидной…

Оказывается, мне просто нужен был правильный пистолет!

— Да! — срывается с моих губ.

— Тебе нравится? — хрипло шепчет Матвей.

— О-о-о! — только и могу произнести я.

Потому что он увеличивает темп.

Я глохну, слепну и забываю, как меня зовут.

Выпадаю из реальности. Кажется, я на грани обморока. Но успеваю отметить, что цикады, оглушительно стрекочущие весь вечер, внезапно замолчали. Похоже, они тоже в обмороке…

Нет ничего. Только нарастающая пульсация, только волны удовольствия, стекающиеся в одну точку.

Взрыв.

Я падаю куда-то назад, Матвей меня ловит, крепко прижимает к себе… И тоже начинает пульсировать.

Амплитуды наших содроганий совпадают, наслаждение становится еще более полным, если это вообще возможно.

Я с трудом цепляюсь за плечи Матвея ослабевшими руками.

— Помнишь, как тебя зовут? — шепчет он мне на ухо.

— Не помню… — хриплю я.

Слышу его смешок, утыкаюсь лицом в его влажную от пота грудь, вдыхаю мужской запах…

Цикады проснулись и снова стрекочут.

Луна светит в лицо.

Этот момент отпечатался в моем мозгу навсегда.

Меня обнимают жадные сильные руки. У меня кружится голова от пережитого взрыва удовольствия, от запаха, от лунного света. От близости этого невероятного мужчины.

Я закрываю глаза. И слышу его голос:

— У тебя есть кровать?