Глава 4

Еду по ночному городу, пребывая в глубочайшем ступоре, и думаю, думаю, думаю…

Копошусь в мыслях и воспоминаниях. Ищу тот самый момент, когда наш с Авдеевым брак треснул, и у мужа возникла потребность в другой женщине.

Сравниваю первые два года и следующие, когда появилась Юлька, но особой разницы не нахожу.

Единственное, может, я стала чуть мягче, а Серёжа, наоборот, жёстче. Увереннее, смелее. Но для мужчины это нормально, даже хорошо.

Мне кажется, что мы оба менялись в правильном направлении. Я училась уступать и быть гибче, ведь моя задача как жены в том, чтобы создать в доме здоровую атмосферу. Без скандалов и напряжения.

Авдеев же за эти годы стал серьезнее. Научился отстаивать свою точку зрения, защищать свои интересы. Для главы семейства это важные качества. Они необходимы для защиты любимых людей: жены, детей…

Останавливаю машину на парковке у дома и, спрятав лицо в ладони, всхлипываю.

Понимаю, что копаться в прошлом и анализировать его нет смысла, но не могу ничего с собой поделать. Осознать, что мой брак окончательно разрушен, никак не получается.

Не верится, что буквально за несколько часов я потеряла любовь, семью и надежду на будущее. Мой мозг отказывается в это верить!

Реву, уже не сдерживаясь. В голос. Навзрыд.

В груди полыхает обида, в душе — растерянность и непринятие. Как дальше строить жизнь, я не знаю. Раньше были планы, мечты… А сейчас что? Пустота, серость, мрак.

Кое-как заставляю себя успокоиться, выйти из машины и подняться в квартиру. Нашу с Авдеевым квартиру, где всё выглядит так, будто ничего не случилось.

На стене в рамочках висят семейные фото. На журнальном столике раскиданы бизнес-журналы, которые Серёжа любил листать. В кухне стоит его кружка «Лучший муж»… И меня от этого всего вдруг такая злость берёт! Всё, что раньше было дорого сердцу и казалось милым, в один момент становится фальшивым. Ненастоящим. Раздражающим.

Иду в кухню, хватаю из-под раковины рулон мусорных мешков и принимаюсь вычищать квартиру от Авдеевского духа. Сметаю всё, что хоть отдалённо напоминает о предателе-муже. С особым энтузиазмом утрамбовываю его личные вещи в мешки для мусора и скидываю их к порогу.

Случайно на глаза попадается коробочка с противозачаточными таблетками, которые я пила. Бросаю её в мусорку в ту же секунду.

Ничего не чувствую при этом. Внутри пустота и усталость.

Закончив чистку, ещё раз прохожусь по квартире и, убедившись, что не осталось ни единого напоминания о Сергее, обессилено падаю на диван и сразу засыпаю.

Будит меня звонок телефона.

Кое-как разлепив веки, вижу на экране имя начальницы отдела бухгалтерии, где я работаю.

— Лер, а ты где? — интересуется Галина Ивановна, когда отвечаю на вызов. — Рабочий день начался два часа назад, а тебя всё нет и нет. Заболела, что ли?

Соскакиваю с дивана, в шоке хлопая глазами.

— Нет, я не заболела, — виновато выдыхаю. — И… уже еду. Скоро буду…

Наспех переодеваюсь и несусь на сломя голову. Когда оказываюсь в кабинете, девчонки удивлённо округляют глаза.

— Авдеева, ты чего погоду портишь? — хихикает Светка. — Никогда не опаздывала, а тут…

— Ага, я тоже об этом подумала, — поддерживает её коллега Ритка. — Всё нормально, Лер? — пробегается по мне внимательным взглядом. — Опухшая какая-то…

— Всё отлично, девочки, — вру, направляясь к своему столу. — Будильник не сработал.

Включаю компьютер и, стараясь не думать о вчерашнем дне, с головой ухожу в подсчеты и графики.

Мне нравится работать с цифрами. Потому что они точны и понятны. Не то что моя жизнь сейчас.

Кстати, именно здесь я познакомилась с Сергеем. Его старший брат Андрей занимает пост директора. Помню, как он устроил небольшой праздник в честь восьмого марта и попросил брата помочь с букетами.

Мы с Сергеем случайно столкнулись в коридоре. После этого он начал проявлять ко мне интерес. Был галантен, ухаживал, заваливал комплиментами. В общем, покорил моё сердце практически с первого взгляда.

Вспомнив нашу первую встречу, шмыгаю носом и незаметно промокаю салфеткой влажные ресницы. И в таком сопливом состоянии проходит весь мой рабочий день. Мозг подкидывает счастливые воспоминания, связанные с Авдеевым, и на глаза наворачиваются слёзы.

Все эти раздумья доводят до того, что по дороге домой я всерьез задумываюсь о том, чтобы простить мужа.

Это безумие — знаю.

У меня нет ни единого оправдания его обману. Но что, если нам всё обсудить, высказаться и попробовать договориться? В конце концов каждый имеет право на ошибку. И каждый заслуживает второй шанс.

Боже…

До какого же отчаяния я дошла, если думаю о таком.

Ну какой второй шанс, Лера? Очнись!

Ругая себя на чем свет стоит, захожу в квартиру. И сразу замечаю ботинки мужа. Поднимаю глаза и встречаюсь с хмурым взглядом Сергея.

— Это что? — кивает на груду мусорных мешков.

— Твои вещи, — стараюсь отвечать ровным тоном. — Ты переезжаешь.

— Нет. Это ты переезжаешь, Лера, — зло рявкает. — Собирай свои манатки и выметайся.

Воинственно прищурившись, скрещиваю руки на груди. Мысли о прощении, которые витали в моей голове пару секунд назад, бесследно выветриваются.

— Вообще-то в эту квартиру вложена сумма с продажи квартиры моей мамы, — напоминаю мужу. — Это примерно половина стоимости. Вторую половину, которую мы с тобой выплачиваем в браке, при разводе разделят пополам. То есть твоя здесь лишь одна четвертая часть. — Авдеев открывает рот, чтобы спорить, но передумывает и только недовольно клацает челюстью. — Предлагаю следующий вариант, — продолжаю уверенным тоном. — У нас осталось два месяца ипотеки. Как только мы её погасим, я возьму кредит и выкуплю твою долю.

То, что я предлагаю, выгодно нам обоим. Надеюсь, Сергей это понимает.

— Я просто охреневаю от того, как быстро ты всё порешала, — рявкает он презрительно. — С чего ты взяла, что я дам тебе развод? Нет, Лерочка, я не согласен.

— А твоё согласие и не требуется, Серёж. Как и твоего присутствия на суде. Я сама всё сделаю. Нас разведут самое позднее через месяц.

Вот так. И даже голос ни разу не дрогнул.

Довольная собой, снимаю плащ и обувь и иду на кухню.

Обычно после работы я бежала в магазин, чтобы купить продукты для ужина. Потом приходила домой и тратила полтора-два часа на готовку чего-нибудь эдакого, чтобы порадовать любимого мужа вкусняшкой, удивить.

Сейчас я просто беру из холодильника творог и, усевшись за стол, ем. С моими скромными гастрономическими потребностями я вообще могу не тратить время на готовку.

А вот и первый плюс от грядущего развода.

Усмехаюсь этой мысли. Быстро же меня переключило от «я его прощу» до «не так уж и плохо быть одной».

Видимо, это всё из-за того, что мужчина, которого я считала совершенством, стремительно теряет лицо в моих глазах.

Если бы Серёжа искренне повинился, возможно, меня бы проняло. Но ведь он же ещё больше себя закапывает: оскорбляет меня, грубит, из квартиры выгнать пытается…

— Лер, давай поговорим? — заходит он в кухню.

— О чём?

— О нас.

— «Нас» стало слишком много. Я, ты, Юля, ваш с ней ребёнок, предательство, ложь… — отодвигаю от себя тарелку и устало вздыхаю.

— Но Юлька… она ведь для меня ничего не значит. Я ей сразу сказал, что только тебя люблю. И что между нами с ней всё несерьёзно.

— Вот видишь. С ней ты был честен с самого начала, а меня… два года! Вдумайся только! Два года я считала тебя святым, Серёж! Незаслуженно...

— Но в этом не только моя вина, Лер, согласись, — обвиняюще смотрит на меня. — Наш брак… Он ведь был классным поначалу. Ты такая зажигалка была. Хохотушка. А потом что? Ушла в траур. Закрылась. Стала какой-то… не знаю… равнодушной, что ли.

— У меня умерла мама, — цежу сквозь зубы. — Я была к ней привязана, а тебя в этот момент даже не было рядом. Конечно, я изменилась. Стала серьёзнее относиться к жизни. Повзрослела.

— Но я-то остался тем же, — сообщает Авдеев, подходит ко мне и кладёт ладони на плечи. — Я нуждался в твоём внимании, но не получал его. Это было нечестно по отношению ко мне, признай. Что мне оставалось делать? Да ты скажи спасибо Юльке, что она часть твоих обязанностей взяла на себя...

Прикрываю веки, чувствуя, как внутри всё содрогается от гнева. Слова мужа буквально ошпаривают. Хочется громко заорать. Но вместо этого я медленно вытягиваю воздух через нос и медленно выдыхаю.

— Пошёл вон, — твёрдо чеканю.

— Что?! — слышу недоумевающий голос.

— Я сказала: пошёл вон, Авдеев. Иначе я за себя не ручаюсь…

— Лер…

Не хочу даже голос его слышать, настолько он меня сейчас бесит.

— Никаких больше разговоров, — шиплю, поднимаясь на ноги. — Ты достаточно сказал. А теперь уходи. Завтра я подам на развод. Через два месяца получишь деньги за долю в квартире. На этом наша с тобой история закончится.

Впиваюсь враждебным взглядом в Сергея, давая понять, что больше не хочу его видеть.

— Я понял, — муж поднимает руки, мол, «сдаюсь», и отступает к выходу из кухни. — Только ты учти, что очень сильно ошибаешься. Наша с тобой история просто так не закончится. Ты пожалеешь, что связалась со мной.

— Уже пожалела.

— Так это только начало, Лерик, — издевательски усмехается. — Ты ведь приползёшь ко мне. А я ещё подумаю принимать тебя обратно или нет…

Не выдерживаю. Хватаю со стола тарелку с остатками творога и запускаю в Авдеева, но он успевает увернуться. Неприятная кривая ухмылка растягивает его губы, в глазах застывают непривычные острые льдинки.

И когда муж наконец-то уходит из квартиры, я выдыхаю, стараясь унять необъяснимый страх.